Жанр военной утопии отчасти отражал степень компетентности Сталина в военных вопросах и некие сталинские константы 30-х годов, о которых можно судить на примерах романа Гельдерса «Воздушная война 1936 года» и повести Н. Шпанова «Первый удар»[163].
В 1932 г. в Берлине был напечатан роман некоего майора Гельдерса «Воздушная война 1936 года. Разрушение Парижа»[164]. Роман повествовал о будущем вооруженном конфликте между Великобританией и Францией. В течение четырех дней военных действий Франция, деморализованная бомбежками и охваченная пролетарскими восстаниями, потерпела поражение и на пятый день была вынуждена заключить мир на условиях Великобритании. Одним из важнейших ее эпизодов становится нападение английской авиации на Париж. «Немецкий автор майор Гельдерс в своей книге „Война 1936 года“ — писал известный советский военачальник Р. Эйдеман — цинично рисует картину гибнущего в первые же дни войны Парижа, картину гибели и деморализации его миллионного населения»![165]. Книга вызвала широкий резонанс в Европе и интенсивно обсуждалась в военных и журналистских кругах. Английский публицист Доротти Вудман считала, что под псевдонимом майора Гельдерса скрывался будущий фельдмаршал Мильх. В действительности автором романа был личный друг Мильха Роберт Кнаус. Он являлся участником Первой мировой войны, в последующем был одним из руководителей Люфтганзы. После прихода нацистов к власти Кнаус через Мильха направит имперскому министру авиации Герингу секретную записку об использовании ВВС Германии в будущей войне (в ней, кстати, среди возможных вариантов применения авиации предусматривался бомбовый удар всего немецкого воздушного флота по Парижу). Записка была благожелательно принята Герингом. Кнаус был призван на военную службу, получил чин полковника, а его взгляды на организацию и применение военно-воздушных сил в современной войне были учтены при создании нацистских Люфтваффе. Одно время он являлся начальником военно-воздушной академии в Берлине. Роберт Кнаус примет участие в планировании германских военных операций в годы второй мировой войны, которую завершит в чине генерала авиации.
Роман был замечен и в Советском Союзе и, видимо, благодаря Ворошилову с переводом книги Гельдерса ознакомился Сталин, о чем можно судить по сталинскому письму от 12 июня 1932 г.: «Книжку Эльдерса („Разрушение Парижа“) просмотрел. Занимательная книжка. Надо бы обязательно издать ее на русском языке. Она будет культивировать у нас дух хорошего боевизма среди летчиков, она облегчит воспитание дисциплинированных героев летного дела. А это нужно нам теперь, как никогда. Кроме того, книжка содержит ряд поучительных указаний, полезных нашим летчикам. Надо издать ее либо в виде отдельной книжечки, либо в виде фельетонов в „Красной звезде“. Обязательно!»[166] После такой рекомендации «Разрушение Парижа» из номера в номер печатает центральная военная газета «Красная звезда», а также оборонный журнал «Локаф»[167]. В 1932 г. роман Гельдерса был опубликован в СССР пятитысячным тиражом отдельной книгой и спустя два года повторно — Государственным военным издательством[168]. В предисловии от издательства к последнему изданию указывалось, что «мысли автора настоящей книги представят значительный интерес не только для наших „воздушников“, но и для более широких кругов Красной Армии»[169]. Книгу Гельдерса рекомендовали в списке литературы о современной авиации[170]. Один из рецензентов вполне справедливо писал об успехе романа у читателей[171]. По воспоминаниям современника, роман майора Гельдерса «Воздушная война 1936 года» ходил по рукам и заставлял думать о будущих войнах[172]. По прочтению книги, по признанию комкора Б. Фельдмана, не один десяток летчиков «из нашей пылкой молодежи видит себя в воздушном рейде над Варшавой..»[173]
Гельдерс. «Воздушная война 1936 года» (1932).
Пока невозможно сказать, оказывал ли Сталин какое-либо влияние на полемику вокруг романа Гельдерса, или же вообще предпочел самоустраниться от нее. Среди многочисленных рецензентов (Я. Жигур, П. Незнамов, Н. Лебедев, Э. Биддер, А. Лапчинский и Д. Бухарцев, А. Головлев и Ф. Огородников и др.) не наблюдалось единодушия. Известный военный теоретик Александр Николаевич Лапчинский[174] в соавторстве с Д. Бухарцевым говорил о вредности «упрощенческих формул воздушной войны и упрощенческих организационных форм, предлагаемых Дуэ и Гельдерсом»[175]. «„Разрушение Парижа“» — писал Лапчинский в предисловии ко второму изданию книги, — это роман, «весьма поверхностно характеризующий воздушную войну»[176]. Другой военный специалист Я. Жигур, оговорив, что книга Гельдерса дает толчок к дальнейшему развитию творческой мысли, осудил авиационные преувеличения «Разрушения Парижа»: «Естественно, что такая концепция войны не имеет ничего общего с той действительностью, которая раскроется перед нами в будущей войне. Глупо думать, что будущая война будет скоротечной, что она может быть решена одной лишь авиацией, без серьезных, решительных и продолжительных действий миллионных машинизированных сухопутных армий и морского флота»[177]. Часть рецензентов, не имевших отношения к армии, писала о «трезвом стиле» Гельдерса, о том, что роман не лишен известной поучительности, а выводы А. Лапчинского слишком резки[178]. В наиболее развернутом виде настоящие взгляды были озвучены в «Полемическом варианте» П. Павленко[179]. Называя «Разрушение Парижа» скромным военно-техническим романом, Павленко, тем не менее, называл ее интересной и во многом очень дельной книгой[180]. К идеальной войне немецкого майора Павленко лишь присовокупил восстание европейского пролетариата. Другая часть рецензентов находила роман Гельдерса «произведением лубочно-барабанного стиля»[181]. Например, П. Незнамов писал: «Конечно, расправиться таким родом, как это делает немецкий майор, можно не столько с реальной страной, сколько с ее фанерной копией»[182]. Один из наиболее бескомпромиссных откликов поступил от драматурга В. Вишневского, который оценил вариант войны Гельдерса как насквозь проблематичный и слабый. Выступая против «всех гельдерсовских чепуховин», он возражал против внедрения приемов Гельдерса через советскую литературу[183]. Не ведая того, Вишневский задел своей критикой и противопоставил себя самому Сталину — популяризатору книги Гельдерса. Через несколько лет повесть Н. Шпанова «Первый удар» сделает Сталина и Вишневского единомышленниками. Именно Вишневский, обещавший «оценивать врага умнее», к сожалению, снизойдет в 1939 году до сталинского уровня понимания военных проблем.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
