— Хоть убей, ничего не разберу! — сказал Райдергуд, глядя на инспектора.
— Чего не разберешь? Ты его видел?
— Видел его лодку.
— Не пустую же?
— Вот именно пустую. Да мало того — она плыла по течению. Мало того — без одного весла. Мало того — второе весло застряло и сломалось. Мало того — еще и лодку втиснуло течением между двумя рядами барок. Мало того — ему опять повезло, ей-богу так!
Глава XIV
Стервятник пойман
Продрогнув на берегу, в сыром и свинцовом холоде того часа суток, когда силы всего благородного и нежного, что живет на свете, идут на убыль, три стража посмотрели друг другу в застывшие лица, и все трое — в застывшее лицо Райдергуда.
— Лодка Старикова, Старику опять повезло, — а самого Старика нету! — Так говорил Райдергуд, тревожно озираясь по сторонам.
Словно сговорившись, все они разом перевели глаза на свет очага, падавший в окно. Свет стал слабым и тусклым. Быть может, огонь, подобно высшим формам животной и растительной жизни, которые он поддерживает, бывает всего ближе к смерти тогда, когда ночь уже на исходе, а день еще не родился.
— Если б я командовал этим самым делом, — проворчал Райдергуд, угрожающе мотнув головой, — уж я бы эту Лиззи не упустил, черт возьми, это уж во всяком случае!
— Да, но вы тут не командуете, — заметил Юджин, и так неожиданно резко, что доносчик покорно отозвался:
— Ну-ну-ну, другой хозяин, я же не говорил, что командую. Может ведь человек сказать слово?
— А гад должен молчать, — оборвал Юджин. — Придержи язык, водяная крыса!
Изумившись непривычной горячности своего друга, Лайтвуд внимательно посмотрел на него и сказал:
— Что могло случиться с этим человеком?
— А кто знает. Разве только нырнул за борт. — Доносчик беспокойно вытер лоб, не вылезая из лодки и все так же тревожно озираясь по сторонам.
— Вы привязали его лодку?
— Она будет стоять на месте, пока не начнется прилив. Крепче ее и не привяжешь. Садитесь ко мне в лодку, там сами увидите.
Произошла небольшая заминка — они согласились не сразу, считая, что груз будет слишком велик для его лодки. Но когда Райдергуд возразил, что «у него бывает в лодке до полдюжины, и живых и мертвых, да и тогда осадка небольшая, даже и говорить не о чем», они осторожно заняли свои места, стараясь не перевернуть шаткую лодку. Пока они усаживались, Райдергуд все так же беспокойно озирался по сторонам, не вставая со скамьи.
— Все в порядке. Отдай концы! — сказал Лайтвуд.
— Отдай концы, ей-богу! — повторил Райдергуд и отпихнул лодку веслом. — Ну, если только он ухитрился удрать, адвокат Лайтвуд, я тоже отдам концы, только на другой манер. И никогда-то ему нельзя было верить, черт бы его взял! Всегда норовил надуть, проклятый Старик! Такой подлец, такой проныра. Никогда по-честному не сделает, всегда надует!
— Эй! Берегись! — крикнул Юджин (он пришел в себя, как только отчалили), когда лодка с силой налетела на сваю, и шепотом повторил собственное изречение, только в обратном смысле: «Хотел бы я, чтобы лодка моего почтенного и доблестного друга человеколюбия ради не перевернулась кверху дном и не потопила нас!» — Легче, легче! Сиди смирно, Мортимер! Опять град. Смотри, как сыплет, прямо в глаза мистеру Райдергуду — вцепился в него, как сто бешеных кошек!
Действительно, град бил прямо в лицо Райдергуду, и так его истерзал, хотя он нагнул голову и старался подставлять под удар одну свою облезлую шапку, что ему пришлось укрыться под защиту ряда барж и простоять там, пока град не кончился. Шквал налетел под утро, словно грозный его предвестник; следом за ним показалась рваная кайма зари, и в широкий просвет между темными тучами прорвался серый день.
Все они продрогли, и казалось, что все вокруг них также продрогло: сама река, суда на ней, снасти, паруса, первые редкие дымки, показавшиеся кое-где по берегу. Почерневшие от сырости, неузнаваемые под белым налетом града и мокрого снега, дома казались ниже обычного, словно все они сгорбились и съежились от холода. На том и на другом берегу почти не видно было жизни, все окна и двери были наглухо заперты, черные с белым буквы на стенах верфей и складов «казались надгробными надписями на могилах мертвых фирм», как заметил Юджин Мортимеру.
Они медленно скользили по реке, воровским манером прокрадываясь по узким проходам между судами, что было вполне естественно и привычно для их лодочника, и все предметы, между которыми они пробирались, казались громадными по сравнению с их утлым суденышком и грозили вот-вот раздавить его. Каждый корпус корабля с его ржавыми цепями, свисающими с клюзов, расписанных застарелыми подтеками ржавчины, казалось, для того и стоял здесь, чтобы раздавить их без пощады. Каждое изваяние на носу смотрело грозно, словно готовясь броситься вперед и потопить их. Ворота шлюзов, полоса краски на стене или свае, отмечающая уровень воды, казалось, намекали, словно оскаливший зубы Волк на бабушкиной кровати: «А это для того, чтобы утопить вас, мои милые!» Каждая громоздкая баржа, нависая над ними облупленным черным боком, казалось, с жадным хлюпаньем тянула речную воду, стремясь затянуть их на дно. Все кругом говорило о губительном действии волн: почерневшая медь, гнилое дерево, источенный водою камень, зеленый налет плесени, — но еще страшнее было вообразить себе, что будет после того, как их раздавит, засосет, утянет на дно.
Через полчаса такой работы Райдергуд, подняв весла, подошел вплотную к одной из барж и, осторожно перехватывая руками вдоль ее борта, провел свою лодку под самым носом баржи в незаметный уголок, полный грязной пены. И, загнанная в этот уголок, втиснувшись между баржами, как он и говорил, стояла лодка Старика Хэксема: та самая лодка, все с тем же пятном на дне, напоминавшим закутанную человеческую фигуру.
— Ну что скажете, я соврал? — заметил честный человек. («А сам все-таки дрожит в ожидании, не скажет ли кто-нибудь ему правду!» — шепнул Юджин Мортимеру.)
— Это лодка Хэксема, — сказал инспектор. — Я ее хорошо знаю.
— Поглядите на сломанное весло. Поглядите, другого весла нет. Скажете, я соврал? — повторил честный человек.
Инспектор перешагнул в ту лодку. Юджин и Мортимер смотрели на него.
— Видите теперь, — прибавил Райдергуд, переползая на корму и показывая на туго натянутую веревку, привязанную к корме и перекинутую за борт. — Не говорил ли я вам, что ему опять повезло?
— Тащите, — сказал инспектор.
— Легко сказать «тащите», — отвечал Райдергуд. — А сделать это трудно. Его добыча запуталась где-то под килями барж. Я было попробовал ее вытащить, да не смог. Глядите, как веревка натянулась!
— Мне нужно ее вытянуть, — сказал инспектор. — Я отведу эту лодку к пристани и добычу вместе с ней. Попробуйте полегоньку.
Райдергуд попробовал полегоньку, но добыча сопротивлялась и никак не шла.
— Я ее достану и лодку доведу, — сказал инспектор, дергая за веревку. Но добыча все сопротивлялась и не шла.
— Осторожней надо. — сказал Райдергуд. — А то изуродуете. Или разорвете на части.
— Ничего подобного у меня не будет, даже с твоей бабушкой, — ответил инспектор, — а достать я достану. Ну-ка! — прибавил он настойчиво и убедительно, обращаясь к тому, что было скрыто под водой, и снова дергая за веревку, — так дело не пойдет, знаешь ли. Что надо, то надо. Я тебя добуду.
И столько было силы в этом решительном и определенном намерении добыть ее, что добыча поддалась немного именно тогда, когда он теребил веревку.
— Что я говорил, — произнес инспектор, сбрасывая пальто и решительно перегибаясь за корму. — Ну-ка!
Как ни страшна была эта ловля, она нимало не обескуражила инспектора, во всяком случае не больше, чем если бы он ловил рыбу с тихой речной запруды в верховьях какой-нибудь мирной речки. Через несколько минут, дав остальным приказание сначала «подтолкнуть лодку немножко вперед», а потом «отпихнуть ее чуть-чуть назад», он спокойно произнес:
— Готово! — И веревка высвободилась вместе с лодкой.
Лайтвуд протянул ему руку и помог подняться, после чего инспектор снова надел пальто и сказал Райдергуду:
— Подай-ка мне запасные весла, я подведу все это к ближайшей пристани. Ступай вперед, да держись где посвободней, чтобы я опять не застрял.
Его приказ был выполнен, и они направились прямо к берегу — двое в одной лодке, двое в другой.
— Ну, — сказал инспектор, опять обращаясь к Райдергуду, как только все они выбрались на скользкие камни, — у тебя в этом деле больше опыта, чем у меня, значит ты лучше справишься. Отвязывай веревку, а мы тебе поможем тянуть.
Повинуясь приказу, Райдергуд полез в ту лодку. Казалось, не прошло и минуты, не успел он взглянуть за корму и дотронуться до веревки, как уже карабкался обратно, весь дрожа, и лицо у него было такое же серое, как это утро.
