Как пришёл домой Велес Суревич — так повесил он буйну голову. А Лягушка его спросила:
— Что ж повесил ты буйну голову? Аль случилося что неладное? Слово слышал ты неприветливо?
И ответил ей Велес Суревич:
— Как мне, милая, не кручиниться? Мне мой батюшка наказал, чтобы я тебя пригласил на пир. Как же я гостям покажу тебя?
— Не тужи, мудрый Велес, иди на пир. За тобою следом и я приду. Как услышишь гром — не пугайся. Говори: «Невестушка едет! Лягушо– ночка в коробчонке!»
Вот пришёл бог Велес на пир один. Стали гости над ним смеяться:
— Что же ты пришёл без Лягушки? Где ж такую красавицу выискал? Чай, болота все исходил?
Сели все за столы, стали есть и пить. Вдруг раздался грохот, и стук, и гром. И все гости со страху вскочили с мест. И сказал им так Велес Суревич:
— Вы не бойтесь — невестушка едет! Лягу– шоночка в коробчонке!
И тогда во двор бога Солнца Ра колесница златая выкатилась. В колесницу ту кони впряжены — шесть буланых и златогривых. И спускается с колесницы девица — Премудрая Вила. И на платье её — часты звёздочки, Месяц Ясный — на голове, и такая она красавица — ни пером описать, ни вздумать.
Подала она руку Велесу. За столы садилась дубовые да за скатерти самобраные.
Стали гости есть, веселиться. А Вельми– нушка выпьет сурьи, а последочки во рукав польёт. А закусит лебедем — косточки во другой рукав побросает.
Как попили гости, поели — от стола они поднимались и пустилися в плясовую. И пошла плясать млада вилушка. Как махнёт рукой — станет озеро, а другой — летят белы лебеди. Все дивуются и любуются.
— Как ты нас, Вельмина, порадовала!
Стала вила петь — все заслушались. Закурлыкали белы лебеди, и запел в лесу соловей…
А бог Велес встал полегонечку, с пира он ушёл потихонечку, побежал скорее в свой терем. Там увидел кожу лягушечью. И схватил её — в печку бросил.
— Разгорайся, Огонь палящий! Ты сожги, Семаргл, кожу вилы! И с неё заклятье сними!
Воротилась Вельмина с пира. И увидела — кожи нет. Опечалилась и заплакала:
— Ай же ты, милый муж мой Велес! Потерпел бы ты только день один — я б навеки стала твоею! А теперь мы должны расстаться — не разрушить заклятья Вия!
Закружился тут Чёрный вихорь, задрожали горы высокие, все дубравушки приклонились. То на Змеюшке Пятиглавом прилетел Кащеюшка Виевич:
—
![]()
Ай же ты, неразумный Велес! Ты зачем сжёг кожу Лягушки? Коль не ты надел — не тебе снимать! И за кожу Премудрой Вилы — ты заплатишь своею кожей! Стань же, Велес, ты Чудо-Юдом! Пусть заклятие будет крепко! Сокрушить великие чары лишь девица красная сможет, что полюбит тебя всем сердцем даже в сём ужасном обличье!
![]()
И Кащеюшка, Чёрный князь, подхватил Пре– МУДРУ ЮВилу — и взлетел на Змеюшке чёрном, и умчался в Тёмное Царство.
И остался Велес в лесу Чудо-Юдушкою ужасным. Стала кожа его — что елова кора, ну а волосы — что ковыль трава. Стали ноги, как грабли, а ручушки — вилы, нос его обратился в совиный клюв, ногти стали как когти, а зубы — кинжалы, а глаза — колодцы бездонные.
И Кащей прилетел в царство Тёмное, и влетел в чёрный замок Вия, ввёл в него Вельмину пленённую.
Брал её за ручушки-белые да за перстни её золочёные. И хотел Вельминушку целовать.
Но сказала ему Вельмина:
— А у нас замужние женщины до трёх лет ещё не целуются. Не целуются, не милуются…
И ответил Кащеюшка Виевич:
— Будь по-твоему, млада вилушка! Впереди у нас вечность целая! Подождать три года — не времечко.
•Ц. не врем<
И ушёл гулять в царстве пекельном. Стал стрелять из лука железного во летучих мышей, чёрных галок. Стал гонять жаб, змей, скорпионов и охотиться на пещерных крыс.
И своим он слугам наказывал:
— Коль Вельминушка закручинится — дайте ей подружек-служаночек, волкодлакушек и вампирш. Пусть они её развлекают.
о
Как уехал Кащей на охоту — подошла Вель– мина к окошечку. Села вилушка и заплакала. Мимо шла мать Вия — Седунюшка. И спросила она у вилы:
— Что ж ты плачешь и уливаешься?
И ответила млада вила:
— А сегодня во светлом Ирии отмечают праздник — Седыев день! Праздник Родушки-Праро– дителя… Все гуляют и веселятся… Я же здесь сижу у окошечка, слёзы горькие проливаю!
— И у нас, — Седуня ответила, — ныне чествуют все Седыя. Он и мой Родитель, и Вию — Дед. А Кащеюшке будет Прадед. Есть и нам что
< ныне отпраздновать!
И позвала она к виле нянюшек, и дала на– питочков разных. И с козлом любимым Седу– иевым погулять её отпустила.
Выходила гулять Вельмина, нянек допьяна напоила. Только нянюшки те напились — сразу же в кусты повалились. И козла Седуни зарезала — в жертву Роду в Седыев день.
И коня она отыскала, и из плена прочь поскакала.
То не белая лебедь по небу летит — то Вельминушка от Кащея бежит. Жемчуг ме– ■п чется по её груди, на руке её перстенёк горит.
И под нею конь растягается, хвост и грива коня расстилаются.
И навстречу ей Дарьюшка-река. И взмоли– лася вила речушке:
— Ой ты, матушка! Дарьюшка-река! Есть ли на тебе броды мелкие? Иль мосточечки хоть калиновы? Может, где-то есть перевозчики?
И подплыла к виле колодушка, а в колодуш– ке перевозчик — сам великий бог Китаврул.
И взмолилась ему Вельмина:
— Ой ты гой еси, Китаврулушка! Ты меня доставь на ту сторону! К отцу-матери, роду– племени! Я за то тебе заплачу! Дам тебе коня, кунью шубочку, скатный жемчуг и перстенёк!
Китаврул же с ней не торгуется и с ухмылочкой говорит:
— Не хочу я ни злата, ни жемчуга, и ни шубочки, ни коня! Млада вилушка, выходи-ка ты замуж нынче же за меня!
И нд речи те Китаврулушки млада вилушка отвечала:
— За меня и Велес сам сватался! Про иных я здесь умолчу… Как же я пойду за тебя? Даже в шуточку не хочу!
Что за топот и крики слышатся? Вой звериный, вороний грай… То бежит погоня Кащея!
— Не уйдёшь от нас! Догоняй!
И на Камешек Бел-горючий тут Вельми– нушка поднималася, и ударилася о Камень.
Там, где вилушка упадала, — там святая горушка встала. Где упали вилины руки — вырастали вязы и буки. Там, где ноженьки вилы пали, — ёлки-сосенки вырастали. А где русая пала коса, — поднималися там леса. Кровь где вилушка проливала — речка быстрая побежала…
Как бог Велес три года сватался, только все пугались несчастного, обращённого в Чудо-Юдо.
Посылал он свататься матушку и сестру родную Алтынку к Домне, дочери Славы-Сва. Уж они его и нахваливали, младу Домнушку уговаривали.
— Ты иди за Велеса, Домнушка!
Только смотрит она из окошечка — видит, ходит по саду Велес. Как увидела — испугалася:
— Ой, зачем же вы говорили мне, будто Велес — хорош-пригож? Лучше нет его в целом свете! И походка его будто львиная, тиха речь его лебединая. А глаза его — ясна сокола, ну а бровушки — чёрна соболя! Он сутул– горбат, наперёд покляп. Руки-ноги —кривы, а глаза — косы, голова — котёл пивоваренный, брови — будто собаки, а кожа — кора, не волосья на нём, а ковыль-трава!
И слова те на слух пали Велесу, за беду ему показалися, за насмешку стали великую. Воротился Велес от Домны. Говорил сестрице Алтынке:
— Ай же ты, сестрица любимая! Соберём мы пир и девичий стол. Пригласи-ка ты Домну Славовну хлеба-соли есть да медок попить. А меня, скажи, будто дома нет. Мол, ушёл он в лес лесовать за лисицами и куницами да за разными мелкими птицами.
И пришла Алтынушка к Домне:
