— Теперь это не нужно, — покачал головой контролер. — Я не буду тебе мешать. Я пропускаю вас.
Послышался топот ног. Борланд повернулся. К нему мчалась вся его команда.
В живом, естественном состоянии.
— Я вынужден вмешаться в их мысли, — сказал Тибет. — Чтобы они меня не убили.
— Возвращайся к своим, — сказал Борланд. — Монолит к северу отсюда.
— Я вернусь, — ответил Тибет. — Позже. Сначала мне нужно многое обдумать. Ты вернул меня… почти.
— Значит, такова твоя судьба, — сказал Борланд.
— Судьбы нет, — произнес контролер, рассматривая природу вокруг. Он закрыл глаза и вдохнул воздух. — Радиация, — сказал он. — Хорошо.
Литера, Уотсон и Фармер подбежали к Борланду.
— Что случилось? — спросили они. — Ты цел?!
— Они не замечают меня, — сказал Тибет, скрывшийся за спиной Борланда. — Так надо.
Сталкер обнял своих друзей, не выпуская ножа из руки.
— Я рад видеть вас всех, — признался он, стараясь не думать о задумчивом контролере в метре за спиной и сохранить остатки разума в своей голове. — Честно, очень рад.
Борланд снова взглянул в глаза Литеры, веря, что на всем свете нет ничего чудеснее. Он совершенно не находил слов, чтобы выразить свое состояние.
— Ты… ты, — взволнованно шептала Литера, прижавшись к сталкеру. Ее губы дрожали, она вот-вот могла заплакать. На этот раз от радости.
— Она прекрасна, не так ли? — произнес Тибет. — Прекрасна и так загадочна.
Борланд продолжал смотреть на Литеру, стараясь разглядеть в ее глазах смысл всего безумия, что творилось вокруг.
"Ты знаешь, в чем ее связь со мной, Тибет?" — подумал Борланд.
— Знаю, — ответил контролер вслух. — Это занимательно даже для меня.
"Скажи мне!"
— Нет, — отказался контролер, опускаясь на корточки и срывая травинку. — Ты должен сам это выяснить. Идите. Ищите свою истину. Каждый из вас обретет ее. Но каждый обретет свою собственную.
Борланд направился через тоннель.
"Удачи тебе, Тибет".
— Мы еще увидимся, — ответил контролер. — Но все равно спасибо. И еще. Когда выйдете из тоннеля, не бойтесь смотреть на небо. Оно больше никогда не опустится. Я обещаю.
Глава 14
Файл Призрака
На своих напарников он даже не оглядывался. Не хотелось ему видеть выражений их лиц, какими бы они ни были. Сталкер слишком устал от новых впечатлений, и сейчас его разум просто бы не выдержал очередных расспросов, объяснений и тем более советов.
Лишь прошагав пару сотен метров по утрамбованному щебню, Борланд почувствовал, как напряжение понемногу отпускает его. Он попробовал спрятать нож, но перебинтованные ладони снова начали ныть, и пришлось двигаться дальше, удерживая рукоятку пальцами.
— Давайте отдохнем, — сказал он еще через пару сотен метров.
Литера коротко взглянула на него, одарив усталой улыбкой. Примерно такую нацепляют для чужого человека — из вежливости. Уотсон молча свернул с дороги и уселся на ствол поваленного дерева, пнув лежащий на пути камень и откатив его в бурую грязь. Фармер продолжал стоять на месте, все еще держа оружие наизготовку. Заметив это, Борланд сам отвел его к Уотсону. Литера присоединилась к ним последней, усевшись на противоположном конце бревна.
Минуту никто не произносил ни слова.
— Мы все еще живы, — сказал Борланд. Он знал, что подбадривать нужно самыми простыми словами.
— Да, — подтвердил Уотсон, шумно дыша. Шмыгнув носом, он снял рюкзак и вытащил наладонник.
— Что ты собираешься делать? — спросил Борланд. Уотсон отвернулся.
— Это меня успокаивает, — ответил он, пытаясь унять дрожь в пальцах. — Раз уж сидим, я проверю еще раз карту… Да и скопированные файлы Меченого хочу глянуть. Может, там что-то интересное.
— Да, это может оказаться полезным, — согласился Борланд.
— Лица, — глухо произнес Фармер, сжимая винтовку. — Я не могу вспомнить их лиц.
Борланд хотел было спросить, о ком это сказано, но вовремя понял.
— А нужно ли? — спросил он.
— Нужно, — сказал Фармер, медленно ведя взглядом по ближним кустам. — Как же без этого? Конечно, нужно.
— Это была самозащита, — напомнил Борланд. — Иногда это лучше, чем жертвенность. В данном случае — точно лучше.
— Да, я согласен, — кивнул Фармер. — Только легче от этого не становится.
Борланд не нашел, что сказать, отвернулся и остановил взгляд на Литере. Девушка сидела неподвижно на краю бревна, иногда сдувая прядь волос, спадающую на глаза. Сталкер подошел к ней и сел рядом, обняв за плечи. Она не шелохнулась.
— Как ты? — тихо спросил Борланд. Литера помотала головой.
— Прости меня, — проговорила она.
— За что?
— За то, что мои нервы не железные.
— За это никому не нужно извиняться.
Борланд провел кончиками пальцев по ее волосам, следя за тем, чтобы окровавленный бинт не коснулся их. И впервые задумался, почему его кровь не растворяет бинты. Задумался всего на мгновение.
— Ты устала от меня? — спросил он.
— Я устала от себя, — безучастно ответила девушка. — От своих вечных порывов сделать что-то хорошее. От них всегда всем становится только хуже.
— Ты не сделала хуже, — сказал Борланд. — Ты мне очень помогла.
Он не видел лица девушки, но почувствовал ее горькую улыбку.
— Так ли уж помогла? — спросила Литера.
— Да, — честно ответил Борланд. — Все, что со мной происходит, уже стоит того, чтобы встретить девушку, готовую пойти за мной на край света. Пусть даже из личных побуждений. Сути это не меняет.
— Глупый ты, — помолчав, сказала Литера некоторое время спустя. — Но ты прав. Это сути не меняет. Я бы пошла за тобой на край света. Но ни за что не дошла бы. Разве что с твоей помощью.
Борланд убрал непослушную прядь, снова скрывшую глаза девушки.
— Когда все закончится, — сказал он. — Давай убежим на край света вместе. Подальше от всего.
— Вместе? — переспросила Литера. — Ты не представляешь, о чем просишь.
— А у меня хорошее воображение.
Все четверо сидели неподвижно. Их окутала полная тишина, лишь изредка прерываемая писком компьютера Уотсона.
— Борланд, это никогда не закончится, — сказала Литера. — Ты понимаешь? Никогда.
— Нет, — ответил сталкер. — Не понимаю. Мы выберемся отсюда все вместе. И я помогу тебе решить твои проблемы так, как ты сейчас помогаешь решить мои.
Литера вздрогнула и прижалась к нему.
— Не надо, — прошептала она. — Не обещай ничего. Неужели ты не видишь, что мне становится тяжело от твоей признательности?
— Я не обещаю ничего, — пояснил сталкер. — Я вообще стараюсь ничего не обещать. Просто сказал тебе, как намерен поступить. И своего решения не изменю.
— Ты что, намерен жить для меня?
— Почему бы и нет? — сказал Борланд. — Если не для тебя, то для кого?
Литера отстранилась от него и одарила светлым, изумленным взглядом огромных глаз. В этот миг Борланда осенило, что она даже не осознает, насколько прекрасна.
— Ты не знаешь меня, — сказала она.
— А ты меня.
— Верно. Мы ничего друг о друге не знаем.
— Это не единственная битва, в которой мне придется участвовать, — сказал Борланд, не отводя взгляда от одухотворенного лица девушки. — И даже если она станет самой значительной в моей жизни, я почту за честь сразиться за право одарить счастьем дорогого мне человека.
В воздухе появился запах дыма. Фармер наслаждался курением, слушая их диалог.
— Счастьем, — повторила Литера, словно взвешивая это слово. — Я не знаю, что это.
Борланд отпустил девушку, сунул нож Сенатора между бинтом и тыльной стороной левой руки. Затем сбросил с плеч рюкзак.
— Литера, я приглашаю тебя на ужин, — сказал он, расстегивая лямки. — Ты согласна?
— Ужин? — заулыбалась девушка. — Сейчас время обеда.
— Все равно. "Ужин" красивее звучит.
— Заманчивое предложение, — сказала девушка. — Куда же мы пойдем? И чем порадует меню?
— Кафе "Янтарь" на открытом воздухе, — ответил Борланд, вытаскивая две банки консервов. — Сталкерская кухня. Отборные блюда из допустимого ассортимента. Мясо с овощами. Эксклюзивный сервис: возможность есть прямо из баночки.
— Не знаю даже, — изобразила задумчивость Литера. — Это, конечно, не крабовый салат и не паэлья, но… А нас не выгонят за недостаточное знание этикета?
— Что ты, — возразил Борланд. — Здесь очень учтивый персонал.
— За соответствующие чаевые, — встрял в разговор Фармер.
— Запиши на мой счет, — посоветовал Борланд.
— Надеюсь, вы кредитоспособны? — спросил Уотсон, не отрываясь от компьютера.
— А как же, — ответил Борланд, вскрывая обе банки и протягивая одну Литере. — Уже который год. Приятного аппетита!
— Действительно, очень вкусно, — сказала Литера, орудуя в банке собственной вилкой. — М-м, ужин просто замечательный!
