4
Уже знакомый трамвай мчался по мокрым рельсам — и за счет скольжения, казалось, выигрывал в скорости. Сиплый парень уставился в окно, хотя вряд ли он мог увидеть что-то кроме собственного отражения.
Маруся тоже смотрела в окно на отражение студента и подбирала слова, которыми она будет объясняться с профессором. Как рассказать ему про Нестора и про то, что она отдала предметы? Признаться, что поверила в обман? Что от обиды и ревности перестала радеть за судьбу человечества? Променяла его на свободу? На желание съесть самую большую пиццу в городе? На видеочаты с друзьями?
Студент отвернулся от окна и посмотрел на Марусю.
— Что? — сразу же спросила она.
— Ничего…
Паранойя накрывала по полной. Казалось, будто все умеют читать мысли и знают, как она предала мир во всем мире.
Маруся опустила глаза. Легко судить, если сидишь за конторкой в здании администрации и ведешь учет посетителей. Не ошибается тот, кто ничего не делает.
В носу защипало от обиды. Не хватало еще расплакаться…
Трамвай въехал в тоннель, и за стеклом сразу же задергались фонари. Как же все бесит! Скрежет, толчок, и вагон остановился.
— Пошли… — устало скомандовала Маруся.
Студент испуганно оторвался от кресла и попятился к выходу. Он напоминал забитое животное, которое только и ждет очередного пинка. Маруся поймала себя на мысли, что ей не терпится ему этот пинок влепить.
— Код знаешь?
Они одновременно спрыгнули со ступеньки и направились в комнату.
— Свой знаю. Твой — нет.
— Мой и не надо. Ты и своим откроешь.
— Девять, семь, восемь, три, пять, четыре…
— Мне можешь не рассказывать, — перебила его Маруся.
Студент закашлялся и подошел к двери.
— Девять, семь, восемь… — повторил он, нажимая на кнопки, — три, пять…
— Зря ты повязку снял, — обнимая себя за плечи, сказала Маруся. — Здесь холодно, как в морозилке…
Двери плавно расползлись в стороны, и по глазам ударил резкий свет. Маруся зажмурилась, потом осторожно приоткрыла веки и сквозь ресницы разглядела какие-то фигуры на белом фоне. Носов, Илья и Алиса.
— Ты тут?
Это был голос Носова. Сказать «удивленный» — ничего не сказать.
Маруся прошла в комнату.
— Как, ты тут?
Все трое выглядели погано. Растрепанная Алиса с разбитой губой, Нос с загипсованной рукой и Илья, у которого половина лица была синей. Похоже, им круто досталось.
Маруся растерянно улыбнулась. Она даже не знала, с чего начать, просто радовалась тому, что они все живы. Радовалась Илье и Носу, и Алисе, которая оперлась на белый куб и смотрела на нее ненавидящими глазами.
Пауза затянулась настолько, что казалось, будто никто в этой большой светлой комнате не осмелится нарушить тишину. Сколько они так стояли? Минуту? Две? Десять? Наконец, Алиса расстегнула пояс и отбросила его в сторону.
— Где ты была? — сухо и по-деловому спросила она.
— Даже не знаю, что сказать… — смущенно промямлила Маруся.
Где героизм? Где желание перевернуть мир? Одна только дрожь в коленках…
— Думаю, лучше сказать правду.
Маруся посмотрела на Носова. Ей почему-то очень захотелось, чтобы он прервал этот допрос, ну, или, хотя бы, обрадовался тому, что Маруся жива. Но он не выглядел довольным. Он стоял, глядя в пол, и только хмурил брови, как будто вся эта сцена причиняла ему боль. Илья? Маруся перевела взгляд на него. Измученный и отрешенный. Никакой улыбки. Ничего.
Алиса сделала несколько шагов и встала напротив.
— Куда ты пропала из магазина?
— Меня похитили.
— Кто?
— Разноглазый китаец.
— И что потом?
— Он пытался меня убить.
— Однако ж не убил, — констатировала Алиса.
— Я сбежала.
— И оставила предмет у него?
Маруся набрала побольше воздуха в легкие, но ответ так и не вырвался изо рта. Как будто его склеили теми ужасными вонючими гранулами.
— У тебя глаза обычные.
Обычные глаза. Во всей этой суматохе Маруся ни разу не вспомнила про них. У нее даже не было времени и желания заглядывать в зеркало. Хотя, впрочем, конечно обычные, — она ведь отдала ящерку.
— Ты оставила предмет у Чена?
Знает, как его зовут. Значит, известная фигура… Ну и какого черта они потащили ее в Шанхай?
— Где саламандра?
— Ну, хватит… — наконец не выдержал Илья.
Маруся посмотрела в его сторону. Он снимал комбинезон, отвернувшись лицом к стене.
— Ничего не хватит!
— Предмет не у него, — неожиданно выпалила Маруся.
— А где же он?
— Он…
— Хватит!
Теперь Илья подошел к ним и положил руку на плечо Алисы. Раздетый по пояс, всего в паре шагов… Маруся невольно стала рассматривать его голое тело. Синяки. Содранная кожа на ребрах…
— Степана Борисовича этим не вернешь.
Профессор. Его тут не было. И что значит эта фраза?
— А что с ним?
— Он умер, — сухо ответил Илья. — Погиб.
В такие моменты надо что-то почувствовать. Обязательно надо почувствовать что-то очень сильное. Ну же! И Маруся почувствовала. Она почувствовала себя деревянной чуркой, у которой нет никаких чувств. Жалость? Злость? Страх? Боль? Давай… Давай же! Хотелось бить себя по щекам, чтобы очнуться. Профессор! Смешной, нелепый сумасшедший с соленым огурцом, с папиросами, смеющийся, сердитый… «Ты можешь пройти сквозь стену?» Маруся вспомнила, как ткнулась носом и как хотела позвать на помощь… Губы расползлись в улыбке.
— Тебе смешно?
Маруся посмотрела на Алису. Ненависть и презрение.
— Мне грустно, — все еще улыбаясь, тихо ответила Маруся.
Что остается внутри после того, как ты узнаешь о смерти близкого человека? Наверное, любовь. Возможно, даже такая, о который ты никогда не подозревал, пока этот человек был жив и находился рядом.
— Убирайся отсюда, — процедила сквозь зубы Алиса.
Маруся кивнула.
Профессор погиб. Ребята вернулись. Предметов больше нет и смысла в Марусе нет тоже. Смысла вообще нет.
Маруся вышла из комнаты, даже не посмотрев на Илью и Носова. Ей казалось, нет, она просто боялась увидеть такой же взгляд, как у Алисы.
Где-то в ангаре все на том же месте стоял студент. Маруся заметила его краем глаза, но оборачиваться не стала.
— Отвезешь меня?
Студент послушно направился в сторону трамвая.
Забрать машину, уехать домой и потом ненавидеть себя. Таков был план на ближайшую жизнь, а дальше посмотрим.
5
Маруся шла через пустой сквер и думала. Думать было тяжело — мысли разбегались, словно боялись, что она догонит их и успеет подумать. Наверное, где-то в подсознании Маруся вовсе не хотела думать об этом, потому что тогда она должна была бы принять решение, а любое решение означало новые проблемы. Невыносимо. Невыносимо погружаться в новые проблемы после всего, что случилось. Невыносимо опять что-то делать и подвергать себя опасности. Хочется домой. Хочется к папе, рассказать ему все и чтобы пожалели. Чтобы, наконец, уже пожалели, а не орали. Чтобы не чувствовать вину за то, в чем в общем-то не виновата. Или виновата? Но виновата в чем? В глупости?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
