спасти его, ягненок?
Я смотрю на мужчину, скрутившегося возле здания. Он грязный. От него несет выпивкой и мочой. Его лицо покрыто струпьями, и мне становится его жалко.
- Элла, - шепчет Престон, - посмотри на него. Только взгляни, насколько он отвратительный. - Эти слова, похоже, даже не задевают мужчину. Он смеется и начинает ковыряться в одном из гнойных струпьев.
Тобиас вздыхает, бросая осуждающий взгляд на мужчину.
- Он - то, что я называю мусором. Пиявкой. Низшим существом. Бесполезным.
- У него нет ни семьи. Ни друзей, - шепчет Престон.
- Прямо как у тебя, ягненок, - говорит Тобиас.
- Но, Тобиас... у Эллы есть мы.
Тобиас усмехается.
- Ну, значит, у нее есть мы, а у него - нет ничего, - раздается его рокочущий смех, отдаваясь эхом от стен аллеи. Его взгляд возвращается к бродяге. - Чего ты хочешь? - спрашивает он.
- Мне всего лишь нужно... - мужчина сглатывает, все еще почесывая свои болячки. - Мне просто нужно чутка дозы, всего капелька деньжат. Всего лишь чуток...
- Видишь, - говорит Тобиас, - не еда или убежище, одежда или хотя бы возможность помыться. Все, чего он хочет, это доза. Это его жизнь. Он лишь потворствует своим гребанным грязным желаниям. Насколько бесполезным может стать человек?
Я знаю, то, что он говорит, звучит озлобленно и жестоко, но он произносит это так убедительно, с такой уверенностью, что я начинаю ему верить.
- Игра номер четыре, сладкая Элла, - говорит Престон, проводя пальцами по моему горлу и спускаясь между грудей, прежде чем коснуться руки Тобиаса, все еще лежащей на моей талии. Они встречаются взглядами над моим плечом, и я вижу, как в глазах Престона что-то вспыхивает, прежде чем его губы складываются в привычную ухмылку.
- Этот мужчина, - продолжает говорить Тобиас мне на ухо, посылая своим теплым дыханием дрожь по моей шее, - лишь бесполезная трата кислорода, пятно на человечестве. Недуг.
Это звучит так жестоко, и часть меня верит, что он - монстр. Прекрасный монстр.
- Скажи мне, Элла, - спрашивает Престон, - если бы ты набрела на бездомную собаку, и она бы выглядела больной и отвратительной, как и этот человек, - он пихает мужчину ногой, но тот, похоже, даже не замечает, - ты бы не положила конец его несчастьям?
- Я... - я смотрю на мужчину, медленно качая головой.
- Ну? – торопит Тобиас.
- Я бы не хотела, чтобы он страдал, нет.
Они оба смеются, и Тобиас нежно проводит рукой по моим волосам.
- Нет, ягненок, ты бы не хотела.
- Такая невинная и сладкая, - мурчит Престон.
- Но, видишь ли, - продолжает Тобиас, нахмурившись, - собака всего лишь заложница обстоятельств, мимолетное мгновение для Матери-Природы, - он вытягивает руку над моим плечом, указывая на кучу картона, - он сам себя привел к этому.
Мой разум спотыкается об эту кроличью нору, на которую они постоянно заставляют меня наталкиваться. Все внутри меня сжимается.
- Но он человек, а не собака. Он болен. Ему нужна помощь, а не твое осуждение.
Тобиас напрягается.
- Помощь, да, Элла, ему нужна помощь.
Престон достает маленький пакет из своего кармана и подносит его к свету. В нем находится немного белого порошка, и от одного вида мужчина поднимается на ноги, пытаясь до него дотянуться. Престон отводит пакетик в сторону.
- Это все, чего он хочет, - он кладет пакетик мне в ладонь. - Отдай ему.
- Да, красавица, красавица, - мужчина прочищает горло, в его голосе проскальзывают волнение и возбуждение. - Отдай его мне.
Я хмурю лоб, не понимая, в чем же заключается подвох.
- Или же, - Тобиас достает кучу налички из кармана, отсчитывая ее, - одна сотня, две сотни, три сотни, - он продолжает считать, но взгляд мужчины так и не отрывается от пакетика с героином. - Одна тысяча долларов, - Тобиас передает деньги мне в руки. - Отдай их ему.
Я смотрю на Тобиаса.
- Я не понимаю.
- Что тут понимать, Элла? Дай ему или наркотики, или деньги.
Я опускаю глаза, уставившись на то и другое в своих руках, а затем вновь перевожу взгляд на мужчину, который стоит, прислонившись к кирпичной стене и облизывая губы.
- Зачем мне давать ему наркотики? - спрашиваю я.
- Это то, чего он хочет, - говорит Престон.
- Кроме того, что ему делать с тысячей долларов? - смеется Тобиас.
Сделав вдох, я делаю шаг к мужчине, крепко сжимая в руке героин. Я не хочу отдавать ему наркотики. /Но также не хочу вручать ему деньги.
- Дай ему одно или другое - или ты проиграешь, - нетерпеливо говорит Тобиас. - Это несложный выбор. Я ведь не всовываю тебе в руки оружие и не прошу вынести ему мозги.
Я прищуриваю глаза на бродягу.
- Если я дам тебе деньги, что ты с ними сделаешь?
- Куплю еды и одежду, - поспешно отвечает он.
- Ты пойдешь в приют и получишь помощь?
- Ох, да. Да, - его глаза наполняются слезами. - Я не хочу быть таким. Я был как и ты... - повесив голову, он вздыхает.
Тобиас рычит, и я перевожу взгляд на него. Он качает головой и закатывает глаза.
- Избавь его от страданий, просто дай ему чертову наркоту.
- Сделай то, что правильно, сладкая Элла, я верю в тебя, - шепчет Престон.
Мой взгляд мечется между тремя мужчинами, мое сердце бьется о ребра.
- Ты обещаешь, что получишь помощь?
- Да, - шепчет мужчина, и его взгляд опускается на купюры, зажатые в моей руке.
- Ты веришь ему? - спрашивает Тобиас.
Верю ли я этому мужчине? Нет, но я лишь могу надеяться, что он хотя бы попытается, потому что я не дам ему наркотики. Если я дам ему деньги, то, что бы он ни сделал с ними потом, это будет лишь под его ответственностью.
- Я не знаю, - шепчу, передавая деньги. Он тянется за ними и, как только хватает их, начинает плакать.
- Боже, благослови тебя, - говорит он. - Я обещаю. Я получу помощь, - и он спешит покинуть переулок.
- Ты же знаешь, что тысяча долларов ему не поможет? - спрашивает Престон, пока мы направляемся к ожидающей нас машине.
Глава 3
Как только дверцы
