Не прошло и десяти дней, как Федор находился в Карфагене, а ситуация уже сильно изменилась. Обосновавшись на новых местах, Чайка развернул бурную вербовочную деятельность по всему городу, не жалея на это денег, сил и времени. Поначалу осторожно, но затем со всевозрастающей дерзостью, он набирал новых солдат из народа, подмастерьев, разорившихся купцов и всех недовольных существующей властью. А таких оказалось немало. К растущему на глазах сопротивлению примыкали даже купцы с хорошим достатком, которых притесняли сенаторы. Они тайно становились добровольными «спонсорами» боевых отрядов. Средств на боевые действия вскоре стало так много, что революция показалась Чайке прибыльным делом. Он даже перестал заходить к Шагару за деньгами, лишь отправлял ему вести о том, как набирают обороты дела.
За первую неделю он сумел «поставить под ружье» почти две сотни человек, из которых его лично смогли увидеть лишь пятеро, ставшие командирами боевых отрядов, а остальные лишь слышали, что сопротивление сенату, римлянам и войскам Эндимиона возглавляет легендарный военачальник Ганнибала сам Федор Чайка. Как ни хотел Шагар этого делать, но он все же выполнил просьбу Чайки, – пустил слух о том, кто именно возглавляет бойцов, не дающих сенату спокойно жить. А Федор, выждав необходимое время после первого налета на резервуары с водой, постарался, чтобы его слова не остались пустыми угрозами.
Вскоре он перешел от подготовки к действиям, и осуществил налет на зернохранилище, примыкавшее к торговому порту, где находился большой запас зерна для солдат. В этом первом бою, – а Федор без преувеличения мог назвать это столкновение боем, – участвовало почти восемьдесят вооруженных повстанцев, ведомых Ксенбалом.
Они смогли разоружить мощную охрану и поджечь два амбара из восьми, пока не подоспело подкрепление из римских легионеров. Драка была жестокой, и половина повстанцев погибла, – римляне свое дело знали, но и Чайка добился своей цели. Пожар разгорелся не шуточный, два амбара выгорели полностью, а третий на половину, уничтожив все хранившееся там зерно. Огонь перекинулся на соседнюю улицу, где стояли казармы тех же римлян, и, пока его успели потушить, сожрал половину строений.
– Молодцы, – похвалил своих «налетчиков» Федор, после этого события, – теперь римлянам придется урезать рацион и подыскать себе новые казармы. Вряд ли это добавит им решимости стоять до победы.
Следующий удар Чайка нанес по самому порту. Торговому. Он с большим удовольствием, конечно, уничтожил бы военные корабли римлян и сената, но, они прятались за высокими стенами военной гавани Карфагена, которая была неприступна. Поэтому Чайка изготовил несколько горшков с зажигательной смесью, – нашлись умельцы в Карфагене, – и заслал их под видом купцов в гавань. Пятерым удалось пробраться вместе с искусно спрятанным «товаром» в торговый порт и поджечь несколько кораблей. В этом деле нужны были опытные бойцы, поэтому пришлось не только руководство, но и исполнение поручить Ураду с помощниками. Впрочем, и «добровольцы» пригодились. Около двадцати бойцов, отвлекая внимание на себя, устроили драку на набережной с патрулем сената, в которой смоли уничтожить не меньше дюжины солдат. А бойцы Урада тем временем запалили подряд три торговых зерновоза. Разбушевавшийся пожар превратил в обугленные останки еще пять купеческих кораблей и, через них, смог добраться даже до римских бирем, пришвартованных в этой части. Именно они и были главной целью. Сгорело четыре биремы охранения, но за этот успех пришлось заплатить жизнями диверсантов. Пробиваясь из окружения, Урад был убит римлянами, как и все его люди.
Получив известие об этом, Федор не знал радоваться ему или скорбеть. Значительная часть порта выгорела, вместе с римскими кораблями, – это был успех, – но смерть боевых товарищей его огорчила. Однако, Чайка не первый день был на войне и видел многое, поэтому репрессии сената, последовавшие вслед за этим, его не остановили. Магон, судя по всему, поверивший в то, что за всеми событиями стоит сам Федор Чайка, проявил недюжинную изобретательность, чтобы его найти и казнить. Вокруг Федора появилось много провокаторов. Многих он раскрыл и казнил, – обостренное чутье его почти не подводило. Несколько раз он чудом уходил с «явочной квартиры» незадолго до налета карателей, которыми были в основном спартанцы Эндимиона. Но вскоре возникал в другом месте и продолжал плести свои сети, опутавшие большую часть Карфагена.
Люди Чайки проникли уже почти везде. Они служили в составе бойцов сената, несли караульную службу на стенах, охраняли конюшни, где размещалась наступательная мощь армии Карфагена, – слоны. После того, как в городе начались эти потрясения, и распространились слухи о том, что Ганнибал жив и скоро будет здесь, многие поверили в скорую победу армии Гасдрубала, и соглашались служить Чайке, даже не требуя денег. Спустя месяц Федор, менявший место пребывания почти каждый день, уже знал сколько и где базируется солдат на стенах и в казармах, сколько охраняет башни с воротами, но ни на шаг не приблизился к своей главной цели. Ни Марцелл, ни Магон были для него пока недосягаемы. Его тайная армия росла с каждым днем, и все же для решительного выступления людей у него было мало.
Гасдрубал, между тем, сообщил ему через Шагара, что доволен его действиями и начал подготовку к штурму. Для завершения своих действий, Чайке отводилось примерно семь дней.
За это время Федор нанес еще несколько ударов по резервуарам воды, вернее по системе трубопроводов, которые их связывали. Сами входы в подземные хранилища, после первого налета, охранялись теперь так хорошо, что Федор даже начал переживать за сенат. «Что они делают, – усмехнулся он, когда ему доложили, сколько людей охраняет эти объекты, – ведь Магону скоро будет некого послать на стены».
Разрушив несколько трубопроводов, он лишил город примерно четверти оставшихся запасов, которая ушла в землю. Воды осталось совсем мало, но Чайка ее пощадил. Если уничтожить оставшиеся резервуары, но начнется тотальная жажда, а за ней и голод. В жарком климате вода была гораздо ценнее еды. Конечно, общая паника достигнет предела, но Федор итак был доволен результатами. Народ открыто возмущался сенаторами, которые не могли его защитить даже в закрытом городе. Беднота простаивала в очередях полдня, чтобы получить свою порцию воды, но у сенаторов воды было вдоволь. И у римлян тоже. Федор постарался, чтобы простые люди об этом знали. Его пропаганда работала не хуже сенатской, обещавшей за его голову столько золота, что можно было купить целый особняк и корабль в придачу.
За оставшееся время он провел ряд мелких нападений на «присутственные места» в разных районах Карфагена, каждое из которых сопровождалось столкновением недовольного народа, умело подстрекаемого людьми Чайки, с солдатами сената, а несколько раз и со спартанцами Эндимиона. Но, чтобы не делал Чайка, район особняков знати, где жили сенаторы, он пока специально не трогал, усыпляя их бдительность и заставляя чувствовать себя в относительной безопасности.
Эндимион, как сообщали Чайке его шпионы, был в ярости. Он рассылал карательные отряды по всему городу. Его солдаты перевернули весь Карфаген, но смогли поймать лишь несколько десятков простых боевиков, казнив которых на рыночной площади, при большом стечении народа, объявили во всеуслышание, что Федор Чайка найден и обезглавлен.
Федора эта информация лишь позабавила, но, он увидел в этом знак, – пора было переходить к главному. Ждать дальше нельзя. Ведь все его прежние действия были направлены лишь на то, чтобы отвлечь внимание от операции, которую он давно задумал, – налет на особняк Баркидов, где томилась в плену его семья. «Официальным» же поводом был, конечно, сам Марк Клавдий Марцелл. После активизации повстанцев была опасность, что Марцелл попытается перепрятать пленников, но из города ему все равно было не сбежать. Федор, однако, решил не тянуть с налетом. Он слабо верил, что в один прекрасный момент здесь появится огромный римский флот, прорвет окружение и освободит Марцелла, но, мало ли что может произойти на войне. Главное было не дать ему ускользнуть.
Чтобы нанести удар по особняку Барка, помпезному зданию, находившемуся в старом городе и выстроенному на холме, неподалеку от военной гавани Карфагена, нужно было иметь недюжинную смекалку, не говоря уже о людях. Все последние дни Федор проводил над картой, рассматривая подступы к «главному объекту» и размышляя, как лучше проникнуть внутрь.
Он отлично помнил это здание. Несколько лет назад, бывал в нем вместе с послом Ганнибала к сенату, его братом по имени Магон. Было это в те далекие времена, когда он еще ходил в друзьях сенатора с таким же именем. В тот раз брат Ганнибала едва выжил, – удар ножом на темной улице едва не стоил ему жизни, а расследование, которое возглавил сам сенатор Магон, так ни к чему и не привело. Теперь, по прошествии лет, Федор почти не сомневался, что заказал убийцам брата Ганнибала тот же самый человек, что и расследовал потом это убийство. Чего не сделаешь ради власти. К счастью, брат великого тирана выжил и сейчас находился вдали от двух основных театров военных действий, – Италии и Карфагена, – командуя группировкой войск Ганнибала в Испании.
