Только люди, совершенно неспособные думать или совершенно незнакомые с марксизмом, выводят отсюда: значит, республика ни к чему, свобода развода ни к чему, демократия ни к чему, самоопределение наций ни к чему! Марксисты же знают, что демократия не устраняет классового гнета, а лишь делает классовую борьбу чище, шире, открытее, резче; этого нам и надо. Чем полнее свобода развода, тем яснее женщине, что источник ее «домашнего рабства» – капитализм, а не бесправие. Чем более демократичен государственный строй, тем яснее рабочим, что корень зла – капитализм, а не бесправие. Чем полнее национальное равноправие (оно не полно без свободы отделения), тем яснее рабочим угнетенной нации, что дело в капитализме, а не в бесправии. И так далее.
Еще и еще раз: неловко разжевывать азбуку марксизма, но как же быть, когда П. Киевский не знает ее?
П. Киевский рассуждает о разводе вроде того, как рассуждал, – в парижском «Голосе», помнится, – один из заграничных секретарей OK, Семковский{47}. Правда, рассуждал он, что свобода развода не есть приглашение всех жен уходить от мужей, но если доказывать жене, что все мужья лучше вашего, сударыня, то дело сводится к тому же!!
Рассуждая так, Семковский забыл, что чудачество не есть нарушение обязанностей социалиста и демократа. Если бы Семковский стал убеждать любую жену, что все мужья лучше ее мужа, в этом никто не усмотрел бы нарушения обязанностей демократа; самое большее, что сказали бы: нельзя же в большой партии без больших чудаков! Но если бы Семковский вздумал защищать и называть демократом человека, который отрицал бы свободу развода, например, прибег бы к суду или к полиции или к церкви против уходящей от него жены, то мы уверены, что даже большинство коллег Семковского по заграничному секретариату, хотя социалисты они и плохенькие, отказались бы от солидарности с Семковским!
И Семковский и П. Киевский «поговорили» о разводе, обнаружили непонимание вопроса и суть дела обошли: право развода, как и все без исключения демократические права, при капитализме трудно осуществимо, условно, ограниченно, формально-узко, но тем не менее отрицающих это право ни один порядочный социал-демократ не сочтет не только социалистами, но и демократами. А в этом вся суть. Вся «демократия» состоит в провозглашении и осуществлении «прав», осуществимых весьма мало и весьма условно при капитализме, а без такого провозглашения, без борьбы за права немедленно и тотчас, без воспитания масс в духе такой борьбы социализм невозможен.
Не поняв этого, П. Киевский обошел в своей статье и главный вопрос, относящийся к его специальной теме, именно вопрос: как уничтожим мы, социал-демократы, национальный гнет? П. Киевский отделался фразами о том, как будет мир «залит кровью» и т. п. (что к делу совершенно не относится). По существу же осталось одно: социалистическая революция все разрешит! Или, как иногда говорят сторонники взглядов П. Киевского: самоопределение при капитализме невозможно, при социализме излишне.
Это теоретически вздорный, практически-политически шовинистский взгляд. Этот взгляд есть непонимание значения демократии. Социализм невозможен без демократии в двух смыслах: (1) нельзя пролетариату совершить социалистическую революцию, если он не подготовляется к ней борьбой за демократию; (2) нельзя победившему социализму удержать своей победы и привести человечество к отмиранию государства без осуществления полностью демократии. Поэтому, когда говорят: самоопределение при социализме излишне, это такой же вздор, такая же беспомощная путаница, как если бы кто сказал: демократия при социализме излишня.
Самоопределение не более невозможно при капитализме и настолько же излишне при социализме, как демократия вообще.
Экономический переворот создает необходимые предпосылки для уничтожения всех видов политического гнета. Именно поэтому нелогично, неверно отделываться ссылкой на экономический переворот, когда вопрос стоит: как уничтожить национальный гнет? Его нельзя уничтожить без экономического переворота. Бесспорно. Но ограничиться этим значит впадать в смешной и жалкий «империалистический экономизм».
Надо провести национальное равноправие; провозгласить, формулировать и осуществить равные «права» всех наций. С этим все согласны, кроме разве одного П. Киевского. Но тут-то и встает вопрос, который обходят: отрицание права на свое национальное государство не есть ли отрицание равноправия?
Конечно, есть. И последовательная, то есть социалистическая демократия провозглашает, формулирует и осуществит это право, без которого нет пути к полному добровольному сближению и слиянию наций.
7. Заключение. Приемы Алексинского
Мы разобрали далеко не все рассуждения П. Киевского. Разобрать все – значило бы писать статью впятеро больше настоящей, ибо ни единого правильного рассуждения у него нет. Правильно у него – если нет ошибок в цифрах – только одно примечание, дающее цифры о банках. Все остальное – какой-то невозможный клубок путаницы, приправленной фразами вроде «вбивания кола в трепещущее тело», «побеждающих героев мы будем не только судить, но и осуждать на смерть и исчезновение», «в жесточайших конвульсиях будет рождаться новый мир», «не о грамотах и правах, не о провозглашении свободы народов будет идти речь, а об установлении действительно свободных отношений, о разрушении векового рабства, об уничтожении социального гнета вообще и национального гнета в частности» и т. д. и т. п.
Эти фразы прикрывают и выражают две «вещи»; Во-1-х, в основе их лежит «идея» «империалистического экономизма» – такой же уродливой карикатуры на марксизм, такого же полного непонимания отношения социализма к демократии, каким был печальной памяти «экономизм» 1894–1902 годов.
Во-2-х, в этих фразах мы воочию видим повторение приемов Алексинского, на чем приходится особо остановиться, ибо П. Киевский составил целый особый параграф своей статьи (гл. II, § е: «Особое положение евреев») исключительно из этих приемов.
Бывало, еще на Лондонском съезде 1907 года большевики отходили от Алексинского, когда он, в ответ на теоретические доводы, становился в позу агитатора и выкрикивал, совсем не на тему, звонкие фразы против какого-либо вида эксплуатации и угнетения. «Ну, это уже пошел визг», – выражались наши делегаты в таком случае. И «визг» не довел Алексинского до добра.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
