– И какие ваши предыдущие работы? Хочется понять, на каком уровне будет фильм.
– Ну, видите ли… До этого я не снимал полнометражного кино… Но за короткометражки я даже получал призы… До перестройки, – бодро закончил продюсер.
Да-аа… Как же от него отвертеться-то? Сказать, мол, подумаю – так будет звонить каждый день и приставать. И вдруг ей пришла в голову отличная мысль:
– Хорошо. Я соглашусь на экранизацию, но только на двух условиях. Первое – я буду знать обо всем, что вы делаете с фильмом и сюжетом и смогу влиять на происходящее, а не просто продам вам права.
– Да-да-да, я и собирался предложить именно это. Вы будете автором сценария. Не беспокойтесь, я вам помогу.
«Наверное, на сценариста тоже денег нет», – подумала Ира и продолжала:
– Но это не главное. Фильм будет сниматься только с теми актерами, которых я одобрю.
– Тоже – согласен. Мы проведем с вами пробы…
– Не надо проб. Пригласите на главную роль Александра Брюсова.
– Кого? – опешил Михайленко.
– Брюсова. Или никто это больше играть не будет. Что называется, без вариантов.
– Да, я понимаю, Брюсов способен поднять эту роль на нужную высоту, но… Вы не знаете, о чем просите! Брюсов – актер такого уровня… Да он даже разговаривать со мной не станет! Он играет только у известных режиссеров, и то не на каждый сценарий соглашается.
– Это ваши проблемы. Извините, мне надо ребенком заниматься.
– Интересно, как он отреагирует, – засуетился Михайленко, понимая, что разговор закончен, а Ира, встав, весьма недвусмысленно оттесняет его в сторону коридора.
– И мне интересно, – усмехнулась Ира.
Она сама не знала, почему ляпнула про Брюсова, но сейчас ей действительно стало любопытно – а вспомнит ли он вообще про нее? И в какой форме откажет?
– Брюсову – привет! – крикнула она вслед расстроенному продюсеру.
***
Через неделю Михайленко объявился снова. Рассказ его оказался весьма занимательным. Все это время он вызванивал Брюсова, с завидным упорством добиваясь встречи. И, конечно, добился. «Кто бы сомневался, – подумала Ира. – Ты и мертвого из могилы поднимешь».
Нехотя Александр выделил ему пятнадцать минут и назначил встречу в ресторане «У Брюсова».
– В каком ресторане? – удивилась Ирина.
Она давно не проходила мимо своего давнего детища. Но в последний раз, года три назад, ресторан еще назывался по-другому.
– Ну, его собственный ресторан, вы не знали?
– Знала. И что дальше?
А дальше было так… Ира слушала Михайленко, так красочно представляя эту сцену, словно сама при ней присутствовала… Брюсов усадил его за столик напротив себя, заказал что-то для них двоих и принялся ужинать, не собираясь, по-видимому, терять время зря.
Гость начал сбивчиво и торопливо выкладывать свою идею. Брюсов слушал вполуха, очевидно, прекрасно зная, что сниматься у какого-то Михайленко не будет. Но угощал горе-продюсера от души. А тому кусок в горло не лез. Наконец, Михайленко изложил все, что хотел. Он ждал, что вот сейчас Брюсов начнет ему советовать пригласить для съемок молодых артистов – выпускников ВГИКа, или попросту пошлет подальше. Но Брюсов оказался человеком вежливым.
– Я обдумаю ваше предложение, – сказал он. – Оставьте сценарий и ваши координаты. Если материал меня заинтересует, я сам вас найду.
– Но… вся проблема в том, что сценария пока нет. Автор не разрешает экранизацию, пока я не заручусь вашим согласием на съемки. Но вы не беспокойтесь – сценарий напишем быстро, автор очень талантлив.
– Губа – не дура у вашего автора, – усмехнулся Брюсов. – А о чем мы тогда говорим? Если у вас даже нет сценария…
«Вот индюк, – подумала Ира. – Тоже мне… губа – не дура. Самомнение у тебя прежнее, Брюсов. Хотя… ты имеешь на это право, что и говорить».
– Зато у меня есть книга! – Михайленко не оставлял надежды.
Он извлек книжку на стол.
Брюсов кинул на нее взгляд и замер. Переменившись в лице, отложил вилку с ножом и уставился на Михайленко.
– Откуда это у тебя? – Брюсов перешел на «ты».
– В каком смысле – откуда?
– Ну, то есть, откуда ты знаешь автора?
– Недавно познакомился. Прочитал книгу и съездил к Смальковой домой.
– К Ирине?
– Ну да.
– И что она сказала?
– Я же вам все объяснил, – удивился Михайленко. – Говорит, соглашусь, только если буду контролировать съемки, потому что один бездарь уже запорол ее материал. И только, если главного героя сыграет Брюсов.
– Так и сказала? А еще что?
– Ничего… А, привет вам передавала.
Брюсов подозвал официантку и велел принести вина. Михайленко отказываться не стал. Выпили вместе. Брюсов что-то расспрашивал, но что тот мог рассказать, когда сам впервые увидел Ирину неделю назад? Только про ее книги. Михайленко хотел оставить экземпляр Александру, но Брюсов сказал, что роман у него есть. Оказывается, он читал все работы Смальковой.
– Все? – не поверила Ирина.
– Все, все, это точно. Особенно ему последняя понравилась и стихи. А чему вы удивляетесь? Настоящий талант всегда распознает другой с первого взгляда.
– Надеюсь, сериал он не видел, – пробормотала она.
– Ирина Сергеевна, мы все никак не подойдем к сути, – Михайленко гордо выпрямил спину. – Я выполнил ваши требования. Александр согласился сниматься у меня!
Потрясенная, Ира молча смотрела на него. Она сама не ожидала подобной развязки. И что, что это теперь будет? Может, Брюсов просто выпил лишнего? Или… или она действительно увидит его спустя столько лет?
– Я привез контракт, – продюсер уже раскладывал на столе бумаги. – Подписывайте.
Как будто под гипнозом, Ира подписала все, почти не читая. Довольный, и, кажется, убежденный, что согласие как Брюсова, так и автора есть результат его собственного красноречия, Михайленко ушел. Работа над сценарием должна была начаться в ближайшее время. Собственно, наметки у него уже есть.
А Ира так и осталась сидеть на кухне. Подошел Кирюшка, залез к ней на коленки:
– Мам… У Бобика болит лапка.
Бобиком звалась любимая меховая игрушка – не собачка, а белый медвежонок, неизвестно почему обретший такую кличку. Тот самый Сашкин подарок.
– И что ты сделал с его лапкой? – автоматически спросила Ирина.
Многострадальному медвежонку давно было пора на пенсию при такой сложной жизни.
– Ничего… Он мне пхосто сказал, что болит. А ты чего такая? – малыш взял ее голову обеими ручками, повернул к себе и заглянул в лицо.
– Я? Я – нормальная… Нет, Кирюш, я ненормальная. Сама не знаю, что делаю. Ты иди, играй.
– А Бобик?
– Сейчас посмотрим твоего Бобика. Иди. Подтяни колготки… Скоро будем кино снимать, пойдешь со мной?
