Посадив Ильмара у стола с коробками, дядя Яан что-то долго ворчал себе под нос и задумчиво смотрел под ноги.
- Не робей, сынок, - наконец, тихо проговорил он. Старик хотел еще что-то сказать поласковее, но не смог. - Уж ты не робей, сынок, просительно повторил он и с горьким вздохом, по-стариковски сутулясь, поплелся в коридор.
Ильмар не слышал, как дядя Яан запирал дверь. Сжавшись на стуле, мальчик беззвучно плакал...
Вечером в учительской шел бурный педсовет. Кроме учителей, тут были представители из волисполкома и уездного отдела народного образования.
После выступления заведующей учебной частью Томингас, которая заявила, что с дисциплиной в школе дело обстоит явно неблагополучно и что имеются отдельные факты, которые далеко выходят за рамки обычных мальчишеских проказ, слово взяла Ребане. Никогда еще она не была такой властной. Голос ее звучал горячо и искренне.
- Томингас права! - говорила она. - Дисциплина в школе за последнее время резко ухудшилась. Как ни печально, но я вынуждена признать, что этому немало поспособствовал наш новый товарищ Александр Уйбо.
- Оригинально! - буркнул Тальвисте.
- Оригинального тут очень мало, товарищ Тальвисте, - с горечью продолжала Ребане. - Уйбо еще молод, у него нет достаточного опыта. В его возрасте мы все делали ошибки. В этом бы не было ничего удивительного, если бы, простите меня за откровенность, не его некоторая... чрезмерная самоуверенность.
- Говорите конкретнее, - предложил Томингас.
- Результаты воспитательной работы Александра Уйбо, - не шевельнув бровью, продолжала Ребане, - нагляднее всего можно продемонстрировать на поведении ученика Ильмара Таммеорга. Я неоднократно предостерегала товарища Уйбо, и все присутствующие учителя тому свидетели, что Таммеорг дурно влияет на весь класс, который когда-то, до прихода к нам Александра Уйбо, был лучшим классом школы.
- Таммеорг - темное пятно безобразия на светлом фоне нашей школы, - мудро вставил Кукк.
Он сидел неподалеку от Ребане и, по мере того как крепчал ее голос, потихоньку все ближе и ближе подвигался к ней со своим стулом, а на лице его были написаны строгость, благородный гнев и самодовольство.
- Хулиганство Таммеорга, - говорила Ребане, - можно было бы пресечь в самом начале. Однако не могу понять, по каким мотивам Уйбо, несмотря на мои советы и даже просьбы, горячо встал на защиту Таммеорга. Он покровительствовал ему и тем самым потакал его бесчисленным безобразным выходкам. По-моему, все это является результатом в корне неверного взгляда Уйбо на систему воспитания наших детей.
- Поясните свою мысль, товарищ Ребане, - спокойно попросил Уйбо. - В чем именно заключается неправильность моего взгляда на систему воспитания детей?
- Ах, оставьте! - нахмурилась Ребане. - Вы прекрасно понимаете, в чем дело. Ваши откровенные или, как вы их там называете, задушевные разговоры с учениками есть не что иное, как фамильярность и панибратство - Вы позволяете детям слишком много вольностей. Мало того: за каждой ребячьей проказой и шалостью вы склонны видеть какую-то политическую подоплеку. Тем самым вы стали прививать детям нездоровый интерес к национальным вопросам, в которых, поверьте мне, в современной обстановке даже не каждый взрослый может разобраться. Вот откуда идут эти падающие доски, срывы занятий, отказ писать сочинение о советском летчике. Ввиду всего вышесказанного я должна поставить вопрос о снятии Александра Уйбо с работы.
В учительской поднялся ропот. Кукк после некоторого колебания отодвинулся от Ребане. Затем взял слово Тальвисте.
- Напрасно товарищ Ребане склонна видеть во всем происходящем только мальчишеские проказы и нездоровый интерес детей к национальным вопросам. Товарищи! - возвысил он голос. - В этой грустной истории с затравленным, доведенным до отчаяния мальчиком, как в капле воды, отражаются наши взгляды на воспитание молодежи. И тысячу раз прав был Александр Уйбо, когда он именно так и посмотрел на этот вопрос. Ни до появления Уйбо в школе, ни после Ильмар Таммеорг не был хулиганом. Этот славный, мужественный паренек всегда отличался безукоризненной честностью и прямотой. Его чуткость и отзывчивость всегда радовали нас, учителей. И у всех, кто его хорошо знает, мальчик пользуется самым горячим уважением и любовью. Недаром же друзья зовут его отважным капитаном, а рыбаки называют сыном моря! Как же так вышло, что такой мальчик, один из лучших учеников нашей школы, наша гордость, вдруг стал, по словам Ребане, отъявленным хулиганом? Первым заинтересовался этим Александр Уйбо. С редким терпением и хладнокровием, невзирая на исключительно тяжелые условия работы, которые ему здесь постарались создать, - я буду прямо говорить, невзирая на травлю, Уйбо нашел в себе силы разобраться в закулисной стороне происходящих в школе событий и сейчас прилагает все усилия, чтобы помочь мальчику выйти на правильную дорогу. И что бы ни говорила наша уважаемая товарищ Ребане, ей не удастся ввести в заблуждение сидящих здесь товарищей, как не удастся исключить Таммеорга и выжить из школы Александра Уйбо.
- Это возмутительно! - воскликнула побелевшая от гнева Ребане. Кто вам дал право бросать политические обвинения? О какой травле идет речь? Вам придется ответить за свои слова, Тальвисте! И о какой закулисной стороне вы говорите? Быть может, вы имеете в виду нарушение товарищем Уйбо наших школьных порядков, которые введены у нас строго по указанию Москвы?
В учительской зашумели.
- Не знаю, известен ли вам, товарищи, тот факт, - продолжала Ребане, обращаясь ко всем присутствующим, - что совсем недавно учитель Уйбо пытался отменить общепринятый во всех школах порядок, касающийся дежурных, которые должны стоять перед началом урока возле учительского стола?
Учитель Кукк нервно протер платочком вспотевшие стекла очков и, суетливо посмотрев по сторонам, чуть-чуть придвинулся к Ребане. На сей раз он, видимо, ошибся, потому что слова Ребане никого не убедили.
- Это несерьезно, товарищ Ребане, - забасила Томингас. - Я, между прочим, целиком присоединяюсь к мнению Тальвисте.
Следующей выступила Рауд.
Не заметив предостерегающих жестов Уйбо, она заявила:
- Я хочу рассказать о небезызвестном рапорте офицера Вальтера. Вы знаете, что этот рапорт каким-то образом исчез из директорского сейфа. Совсем недавно учителя Уйбо и Тальвисте, просматривая старые школьные документы, взятые из сейфа, вдруг обнаружили среди них рапорт за подписью Вальтера. В этом рапорте говорилось о том, что рыбака Вольдемара Таммеорга в ноябре 1944 года застрелил во время своего побега с острова советский летчик Сергей Устинов. Рапорт датирован 4 ноября 1944 года. Это пожелтевший от времени, местами потертый документ. Однако, хорошо зная, что представлял собою рыбак Таммеорг, мы усомнились в достоверности этого рапорта и действительно убедились, что он подделан. Да-да, это самая настоящая фальшивка!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
