тем же уставшим и размеренным старческим голосом. Однако, теперь передо мной стоял не ящер, а высокая человеческая фигура Варлока в черном балахоне, из-за глубокого капюшона я не смогла рассмотреть его лицо, только светящиеся желтые змеиные глаза. Кажется, это было главное правило волшебного мира — чем темнее и глубже капюшон, тем страшнее и могущественнее его обладатель. — Держи свое оружие крепко, ведь многие теперь будут пытаться выбить его из твоих рук.
— Но ты… Вы… точно ошибаетесь, — пробормотала я, все еще не опуская свой меч. И поскольку мне не хотелось произносить вслух, что я девчонка — мало ли меня сквозь обморок каким-то образом услышит Дин. Я тихо добавила недвусмысленно фыркая. — Вы путаете меня с кем-то другим… с каким-то парнем, а я, понимаете ли… блин!
— Это ты, мой юный друг, путаешь себя с кем-то другим, но, боюсь, что в этом есть и моя вина, — тихо произнес бывший дракон. Единственное, что у него осталось от ящера, — это желтые змеиные глаза, они ярко горели в темной глубине его капюшона, как фары приближающегося поезда в туннеле. — Не я придумал спрятать среди смертных Принца и Принцессу, но я собственноручно скинул вас на Землю простыми смертными, оставив на верную гибель среди враждебного для вас мира…
Острие меча с грохотом ударилось о каменный пол. Я опустила обе трясущихся руки, с губ сорвался тихий мучительный стон.
— Что? Скинули нас… простите куда?! — выпалила я, мой взгляд затуманили слезы, зубы были стиснуты до боли, сердце отчаянно заколотилось, видимо, желая пробить мою грудную клетку, чтобы выскочить наружу и отвесить этому старикану хороший подзатыльник. Я с малых лет знала, что со мной что-то не так, что я — особенная, не такая, как все… Что у меня есть уникальные таланты, которые никто ни в состоянии разгадать и понять… Я никогда не вписывалась в коллектив плаксивых слабеньких девчонок, всегда надеялась только на себя, ни у кого не просила помощи, ненавидела от кого-то зависеть… Да, я — настоящая сильная пацанка в этом нелепом карамельно-розовом мире приторных «барби»-девочек, мечтающих лишь о богатом кавалере, который решит все их проблемы с помощью волшебной палочки… простите, банковской карточки! Не легко мне пришлось, все время пытаться слиться с толпой, среди которой я выделалась, как белая ворона. Не те игрушки, не та одежда, не те друзья, не та жизнь… И все потому, что этот старый пердун решил спрятать меня, наследницу Темного Трона, на Земле? То есть, все это время я мучилась в чужом враждебном мире, проживая чужую жизнь по его милости? Да если бы он только знал, на какие жуткие мучения меня обрек! Лучше бы сразу просто убил!
Из-за пелены слез и колотящего в висках пульса, я ничего не видела и не слышала. Гнев, обида, боль и ярость слились воедино.
— Ах ты, старый козел! — закричала я, замахиваясь на него своим новым клинком, затем еще раз и еще. На его счастье, человек-дракон смог увернуться от всех моих ударов — каждый раз он просто растворялся в воздухе, словно был сделан из цветного утреннего тумана, и появлялся в другом месте, все дальше и дальше от меня. — Это ты сломал мне жизнь, ушлепок! Из-за тебя я каждый день притворяюсь!
Я подошла ближе и снова замахнулась на него своим мечом.
— Я действительно сильно ошибся, мой юный недруг! Ты совсем не походишь на моего повелителя. Ты совершенно ничего не знаешь и не помнишь! И потому никогда не унаследуешь Черный Трон! Я вынужден сообщить эту печальную новость твоему отцу. Прощай! — произнес он все тем же раздражающе спокойным голосом, завернулся в свой черный плащ и исчез, будто его тут никогда и не бывало, оставив после себя лишь медленно тлеющую кучу толстой драконьей кожи. Тусклый синеватый свет продолжал неплохо освещать пещеру.
— Да пошел ты! — кричала я, все еще продолжая размахивать своим мечом, острое лезвие со свистом рассекало воздух. — Я тебе оторву задницу! Ты ответишь мне за все! Старый пердун!
Не знаю, как долго я бы продолжала со злобой пинать железный ошейник и лупить воздух, но меня остановил тихий удивленный голос из дальнего угла пещеры:
— Тамлин? С кем это ты там сражаешься?
Дин сидел на полу, подстелив под себя свой хвост и поджав задние лапы. Он вертел в своих длинных пальцах какое-то небольшое золотое украшение, очень похожее то, что еще совсем недавно торчало из его открытого рта. Возможно, тролль его выплюнул как только очнулся.
— Я… э-эм… вот ножик себе нашел, то есть — меч, — пробормотала я, неуверенно опуская свое оружие и густо краснея. Интересно, когда именно очнулся Дин и сколько всего он успел увидеть? Неудобно-то как вышло!
— Кстати, у местного дракона не оказалось ни мозгов, ни яиц, — продолжала я свой бессмысленный монолог, — и он не был настоящим. Сдулся и смылся при первой возможности.
— Это был Черный Варлок. Один из великих и вечных, тех, что могут превращаться в различных животных, в том числе и в дракона! — с восхищением произнес Дин, и затем его снова понесло, словно пробило плотину со знаниями. — Он был навечно заключен в темницу сразу же после того, как пропали Принц и Принцесса. Видишь этот огромный ошейник и цепь? Они сделаны из кованного железа, именно оно ослабляет магию Варлока, сдерживая его мощь и чары. Не знаю, какими именно пытками они заставили его превратиться в дракона, натянув на него железный ошейник, который он никогда не смог бы снять, потому что никогда не смог бы превратиться обратно, не сними я с него вот эту штуку.
С этими словами Дин протянул мне на раскрытой ладони старинную золотую брошь в виде хамелеона, украшенную драгоценными камнями, с длинным острым хвостом-иголкой.
— Стоп! Так мы… то есть я, только что выпустила заключенного из темницы?! — выпалила я. — Местная полиция теперь нас живьем сожрет!
Дин молча виновато закивал головой.
— У меня не было выбора, — промямлил он. — Если бы я не запрыгнул ему на спину и не отвлек, он бы тебя точно сожрал с потрохами. Я заметил что-то блестящее на спине у дракона прямо между его крыльев, — продолжал объяснять Дин, играя с драгоценной безделушкой, — ее специально оставили там, воткнули в толстую кожу ровно в том месте между крыльев, куда дракон никогда не смог бы сам дотянуться. Это оборотная брошь, если наденешь ее, то ты можешь стать кем угодно. Но пока она на тебе, ты никогда не сможешь превратиться обратно в себя самого. Так
