собрались закрыть главные ворота. Предводитель-сектант Чэнь Шуан увидел, что дело было неладно, и вместе с евнухом Лю Дэцаем, который показывал дорогу, он втиснулся в большие ворота, а за ними еще трое-четверо людей. Другие сектанты оказались снаружи, боясь, что ничего из этого не получится, они разбежались во все стороны. Пятеро сектантов, которые успели протиснуться, побежали прямо во внутренние дворцы. Правительственные войска бежали за ними и кричали: «Ловите воров!». Начальник евнухов Чан Юнгуй поспешно вышел вместе с другими евнухами и преградил путь правительственным войскам: «Во внутренних дворцах только женщины, вам нельзя туда входить, с теми несколькими ворами мы и сами справимся». Евнухов было много, они взяли палки, окружили Чэнь Шуана и других и начали их бить, вскоре они убили двоих, а троим — нанесли повреждения. Улучив момент, Чан Юнгуй поспешил к принцу Мяньнину с докладом.
Мяньнин был вторым сыном императора Цзяцина, но первый сын уже давно умер, поэтому теперь он был старшим сыном. В этот раз он не поехал на осеннюю охоту, оставшись в Пекине. В настоящее время он управлял делами во дворце. Услышав, что кто-то ворвался во внутренние дворцы, он подскочил и, ни о чем не расспрашивая, схватил ружье и выбежал. Министры услышали, что в императорском дворце начался беспорядок, и поспешили туда. Хотя сектанты, которые вломились в Дунхуамэнь, были схвачены, но снаружи их еще было много. Посовещавшись со всеми остальными, Мяньнин решил тут же перевести войска, ввести военное положение и эвакуировать наложниц императора. Пока он говорил, со стороны Лунцзунмэня на западе раздались крики с призывами об убийстве. Мяньнин немедленно побежал туда.
Выяснилось, что напавшие на Сихуамэнь сектанты переоделись в торговцев и успешно приблизились ко дворцу. Воспользовавшись случаем, когда сторожевые войска не были начеку, они проникли внутрь. Евнух Ян Цзиньчжун возглавил более шестидесяти людей, сначала они отправились в Дворцовое Управление, а затем в гардеробную, там он убил всех своих врагов. Кроме того, евнух убил нескольких редакторов, которые как раз делали сборники текстов. Затем они прибыли в Лунцзунмэнь. Ворота Лунцзун были небольшими и плотно закрытыми. Они взяли большое бревно и с криком ударили ворота, но все же не смогли их проломить. Не в силах ждать, некоторые начали лезть на стену, чтобы перепрыгнуть через стену и открыть ворота изнутри. Евнухи внутри кричали и били всех палками, сектанты снаружи также кричали, размахивали оружием и стреляли из лука. Одна стрела застряла в дверной раме.
Сектанты Восьми Триграмм ворвались в императорский дворец, прибыв к воротам Лунцзун
Когда Мяньнин прибежал, он увидел, что некоторые бунтари уже залезли на гребень стены, и на крыше императорской кухни, которая находилась напротив, также уже стояло несколько сектантов. Он поднял ружье, прицелился и выстрелил — бах! Он попал в одного сектанта, и тот сразу же упал с крыши. Он опять выстрелил и попал еще в одного. Эти два выстрела на самом деле усмирили сектантов, и среди них начался хаос. Несколько смельчаков принесли столы, стулья и ватное одеяло, собираясь поджечь ворота. Они еще не успели зажечь огонь, как подоспели отряды дворцовой гвардии, вооруженные огнестрельным оружием, окружив ворота Лунцзун снаружи. Тогда ситуация изменилась, как только слышался выстрел, немало сектантов были убиты или ранены, а остальные принимались бежать в разные стороны. Мяньнин закричал: «Быстро ищите людей!». Сектанты бестолково спрятались во всех уголках императорского дворца: кто-то спрятался возле западных ворот Запретного города, а кто-то — возле главных ворот. Правительственные войска повсюду искали их до самой ночи, а потом и до рассвета, и только тогда всех нашли. К несчастью, пошел дождь, и те, кто разыскивал, и те, кого разыскивали, промокли до нитки. Сектанты, которых схватили, во всем признались, правительственные войска тут же отправились в Сунцзячжуан на поиски Линь Цина. Когда они прибыли к его дому, пленные сектанты сказали: «Брат Линь, дело сделано, поспеши к императорскому дворцу!». Как только Линь Цин вышел, его сразу же схватили. Разумеется, у секты Восьми Триграмм не осталось никаких шансов захватить императорский дворец. Вскоре Ли Вэньчэн в Хэнани также потерпел поражение. Но смелость этих людей была велика. Изначально императорский дворец был запретной зоной для народа, куда не позволялось входить. Они не только осмелились ворваться туда, но и решились померяться силами с дворцовой гвардией, чего испугались даже власти. Репутация императорского двора пошатнулась.
Пожалуй, человеком, который получил самый большой удар, был император Цзяцин. На полпути к Пекину он услышал это известие и совсем пал духом. Он не удержался и расплакался. Что это за дела? Он так усердно правит страной, а так много людей учиняют беспорядки! Он не мог этого понять. Вернувшись в Пекин, он щедро вознаградил заслуженных, сурово наказал провинившихся и лично допросил взбунтовавшихся. Он спросил тех нескольких евнухов, которые указывали путь: «Вы присоединились к секте, и на этом наши судьбы разошлись. Но как я обидел вас, что вы привели врага на мою территорию?». Те евнухи упали в земной поклон и сказали: «Вы проявляли к нам огромную милость, это мы виноваты перед Вами, пощадите!». Император Цзяцин спросил Линь Цина: «Зачем ты взбунтовался? Ради чего?». Линь Цин ответил: «Ни ради чего. Это все предопределение Всевышнего, этого было не избежать». Император Цзяцин приказал убить их и издал «Изменившийся указ о принятии вины на себя», смысл которого заключался в следующем: эти беспорядки возникли как следствие его ошибок, но он не обижал народ и не должен был подвергнуться такому большому удару, таких происшествий не было даже во времена династий Тан, Сун, Юань и Мин. Ему пришло в голову, что все-таки чиновники были недостаточно усердными, что и привело к такой большой беде. В будущем все должны быть более старательными, чтобы не отягчать вину императора.
С тех пор расположение духа императора Цзяцина значительно ухудшилось, он думал о своем преклонном возрасте и о том, что пора уже было спокойно наслаждаться старостью. Ранее он никогда не разрешал праздновать свой день рождения, но к шестидесяти годам он согласился организовать торжественную церемонию по поводу дня рождения. Министры предложили ему пригласить монахов лама для чтения молитв. Сначала император Цзяцин отказывался, но после упорных уговоров окружающих соорудили тринадцать трибун для чтения молитв от Юаньминъюаня до улицы Сичжимэнь. После торжественной церемонии министр, который организовал торжество, попросил императора выдать подарки. Он сказал: «Разве чтение молитв не является хорошим делом в буддийской школе?». Министр ответил: «Так говорят, но Вы не можете отказать в
