Губы Бишопа были тонкие, как ниточка.
– Знаешь, в чем твоя проблема? – тихо спросил он. – Тебе нужно, чтобы все вокруг тебя было хреново. У тебя есть сестра, которая тебя любит. Друзья, которые тебя любят. Я тебя люблю, Хезер. – Он сказал это быстро, почти буркнул, но она не успела даже порадоваться этому, потому что он продолжил: – Ты обошла почти всех в Панике. Но все, что ты замечаешь вокруг себя, – это дерьмо. Чтобы тебе не пришлось ни во что верить. Чтобы у твоих неудач было оправдание.
Пустота. Хезер отвернулась, чтобы Бишоп не увидел ее слез, если она вдруг снова заплачет. Но она поняла, что идти ей некуда. Перед ней стоял дом, небо, и солнце светило как лазер. Но теперь нигде для Хезер не было места. Последние частички ее души распались, и у нее внутри будто бы открылась рана – она чувствовала боль и злость.
– Знаешь, чего я хочу? Чтобы ты наконец ушел.
Она думала, что Бишоп начнет кричать. Она чуть ли не надеялась на это. Но вместо этого он только вздохнул и потер лоб.
– Послушай, Хезер. Я не хочу с тобой ссориться. Я хочу, чтобы ты поняла…
– Ты слышал меня? Уходи. Уезжай. Свали отсюда. – Она ударила ладонью по глазам. В ее голове звучали его слова: «Тебе нужно, чтобы все вокруг тебя было хреново. Чтобы у твоих неудач было оправдание».
– Хезер… – Бишоп положил руку на ее плечо, но она отдернулась:
– Как еще тебе объяснить, чтобы ты ушел?
Бишоп медлил. Он был так близко, что она чувствовала тепло его тела, которое мягко окутывало ее, как одеяло. На какую-то секунду она подумала, что он передумает, повернется к ней, обнимет и скажет, что никуда не поедет. Какую-то секунду это было ее единственным желанием.
Но вместе этого она почувствовала, что его пальцы слегка коснулись ее локтя.
– Я сделал это ради тебя, – тихо сказал Бишоп. – Я собирался отдать деньги тебе. – Его голос немного дрогнул. – Все, что я делал, было ради тебя, Хезер.
И он ушел. И обернулся. Она едва держалась на ногах, а злость разорвала ее сердце на кусочки. Но когда она не выдержала и решила позвать Бишопа, он уже был в машине и не мог ее слышать.
Это был странный день для Карпа. Бишоп Маркс пришел в полицию и сознался в убийстве Малыша Келли – даже несмотря на то, что Малыш Келли, как оказалось, был убит не в результате пожара в доме Грейбиллов. Тем не менее никто не мог в это поверить – Бишоп Маркс, этот милый паренек, живущий по соседству, чей отец держал магазин запчастей в Гудзоне. Стеснительный малый. Хороший парень.
В полицейском участке Бишоп отрицал, что пожар имел отношение к Панике. Он сказал, что это была простая шалость.
Мир наизнанку, перевернутый с ног на голову. В какое странное время мы живем.
Той же ночью Кирк Финнеган вышел из дома на истошный лай собак. Он прихватил с собой винтовку, подозревая, что всему виной были пьяные подростки или его чертов сосед, который последнее время парковался на территории Кирка и никак не мог понять, что не имеет на это права.
Но вместо этого он увидел тигра.
Гребаного тигра, прямо у него во дворе, который схватил одного из его кокер-спаниелей.
Кирк решил, что это сон или галлюцинация от выпивки. Он так испугался, что напрудил в шорты и даже не сразу это заметил. Он действовал не раздумывая – поднял винтовку, выстрелил четыре раза прямо в бок тигра. Кирк продолжал палить, даже когда тот упал, даже когда каким-то чудом его челюсти ослабли и спаниель смог подняться на ноги и снова начал лаять. Кирк палил, потому что темные тигриные глаза по-прежнему смотрели на него, словно обвиняя его во лжи.
16 августа, вторник
ХезерХезер удалось весь день избегать разговора с Энн. После ссоры с Бишопом она прошла две мили до оврага и весь день, ругаясь, кидалась там камнями в разные вещи – дорожные знаки, которые ей попадались, забор, брошенные машины.
Слова Бишопа на бесконечном повторе играли в голове у Хезер. «Тебе нужно, чтобы все вокруг тебя было хреново. Чтобы у твоих неудач было оправдание».
Это несправедливо, хотела закричать Хезер.
Но на секунду тоненький голосок в ее голове сказал: «Это правда». Эти два слова – несправедливость и правда – носились туда-сюда в ее голове, будто она была гигантским столом для пинг-понга.
Был уже вечер, когда Хезер вернулась из оврага. Энн и Лили не было дома. Ею овладел внезапный беспричинный страх. Она боялась, что Энн отвезла Лили в «Свежие Сосны». Затем она увидела краткую записку на кухонном столе:
«В продуктовом».
Было только половина восьмого, но Хезер уже свернулась калачиком в кровати под покрывалами и, несмотря на невыносимую жару, надеялась уснуть, чтобы прекратить этот пинг-понг мыслей в своей голове.
Но когда она проснулась, было еще рано, солнце потихоньку пробиралось в комнату, выглядывая из-за штор как любопытное животное. Хезер знала, что больше не может избегать Энн. За ночь она собралась с мыслями и решила, что Бишоп все-таки прав.
То, что он сказал, было правдой. Она чувствовала себя еще хуже, чем вчера, что, казалось, было практически невозможно.
Наконец, она услышала шум Энн внизу. «Дзинь, дзинь, дзинь», – звенели чашки, вытаскиваемые из посудомоечной машины. Деревянные половицы скрипели. Когда Хезер просыпалась в «Свежих Соснах» от обилия шума – гул машин, крик людей, хлопанье дверей, лай собак и громкая музыка, – она мечтала о таком доме, как у Энн, где по утрам было тихо, мамы готовили еду, рано вставали, а затем будили тебя.
Занятно, что за такой небольшой промежуток времени дом Энн успел стать для Хезер гораздо роднее, чем трейлер в «Свежих Соснах».
А она все разрушила. Еще одна правда.
К тому времени, как Хезер спустилась вниз, Энн сидела на крыльце. Она тут же подозвала Хезер к себе, и та поняла – сейчас начнется.
К удивлению Хезер, у дороги стояла припаркованная патрульная машина, наполовину спрятанная в кустах. Полицейский стоял на улице, облокотившись на капот своей машины. Он курил и пил кофе.
– Что он здесь делает? – спросила Хезер, на секунду забыв о своем страхе.
Энн сидела на качелях, но не качалась. Костяшки ее пальцев, обхватившие чашку чая, были совсем белые.
– Полицейские считают, что второй тигр может вернуться. – Она опустила взгляд. – По крайней мере, люди из ЭйЭсПиСиЭй[47] будут использовать электрошокеры.
– Второй тигр? – переспросила Хезер.
– Ты разве не слышала? – удивилась Энн. Она рассказала ей о Кирке Финнегане и его собаке, а также о двенадцати выстрелах, которые он произвел. Когда она закончила, у Хезер пересохло во рту. Ей хотелось обнять Энн, но ее будто парализовало, и она не могла двигаться.
Энн покачала головой. Она по-прежнему смотрела на чашку чая, но до сих пор не сделала ни одного глотка.
– Я понимаю, что с моей стороны было безответственно держать их здесь. – Когда Энн, наконец, взглянула на Хезер, та увидела, что старушка сдерживает слезы. – Я просто хотела им помочь. Это была мечта Ларри. Бедные кошки. Ты знаешь, что в дикой природе осталось всего тридцать две тысячи тигров? А я даже не знаю, какой из них убит.
– Энн, – Хезер наконец смогла заговорить. Даже несмотря на то, что она стояла, ей казалось, что она уменьшается изнутри, пока не станет размером с детскую игрушку. – Мне очень, очень сильно жаль.
Энн покачала головой.
– Тебе не стоит играть в Панику, – сказала она, и ее голос тут же стал резким. – Я много слышала об этой игре. В ней умирали люди. Но я тебя не виню, – добавила она, и ее голос снова смягчился. – Ты не очень счастлива, правда?
Хезер покачала головой. Ей хотелось рассказать Энн все – о том, как ее бросил Мэтт, когда она была готова признаться ему в любви; о том, что теперь она поняла, что не любила его совсем, потому что всегда любила Бишопа; о том, что она боится, что никогда не выберется из Карпа и что этот город поглотит ее, как и ее маму, превратив ее в одну из этих нервных озлобленных женщин, которые уже не молоды, сидят на наркотиках и спиваются к двадцати девяти годам. Но она не могла говорить. В горле был ком.
– Иди сюда, – Энн похлопала по качелям рядом с собой. И когда Хезер села, Энн обняла ее. К своему глубочайшему удивлению, Хезер вдруг заплакала у нее на плече, приговаривая: «Извините, извините, извините».
– Хезер! – Энн отстранилась, но оставила руку на ее плече. Другой рукой она убрала волосы с лица Хезер, где они прилипли к коже. Хезер была слишком расстроена, чтобы смутиться. – Послушай меня. Я не знаю, что это значит для тебя и Лили.
То, что я держала здесь тигров, было незаконно. Если твоя мама или власти округа хотят раздуть из этого шумиху, полицейские могут заставить тебя отправиться домой. Я сделаю все возможное, чтобы вы остались здесь столько, сколько захоти-те, но…
Хезер чуть не поперхнулась.
