следующий миг перед нами открылись створки, и мы вышли в длинный коридор с абсолютно одинаковыми дверьми. Среди них мой провожатый без труда нашел нужную и, уверенно открыв, вошел первым.
Приемная оказалась достаточно просторная, с большим окном, которое днем наверняка в достатке освещало просторное рабочее места девушки-секретаря. Сейчас же солнечный свет заменяла тусклая люстра.
Секретарь окинула нас скучающим взглядом и продолжила одаривать стопку бумаг печатями.
— Геннадий Степанович не принимает, — сообщила она ровным голосом.
— Я тоже рад тебя видеть, Лизавета, — ничуть не проникся холодностью девушки Адам и сообщил: — Мы по делу.
— Все всегда по делу. Не принимает. Не до вас ему.
— Мы по делу Кайдена.
Стучать печатью девица тут же перестала и снова на нас посмотрела. Пристально, словно насквозь. Аж не по себе стало. Правда сканировала и размышляла она недолго. На мгновение поджала и так тонкие губы, поднялась с места и, бросив нам короткое «ждите», отправилась в кабинет начальства. Впрочем, пробыла она там не больше полминуты, после чего дверь снова распахнулась.
— Проходите, — сообщила Лизавета и посторонилась, пропуская нас.
Кабинет руководителя элитного отдела Темных карателей отличался просторностью. По центру стоял длинный стол для переговоров, во главе которого располагалось большое кожаное кресло. За ним нас и ждал Геннадий Степанович. Широкоплечий мужчина в возрасте одарил нас пристальным взглядом из-под кустистых бровей. В его черных волосах легко угадывались две пепельные пряди.
Я постаралась незаметно сглотнуть вставший в горле от волнения комок и приветливо улыбнуться.
— Надеюсь, у вас хорошие новости, — без каких-либо приветствий пробасил Геннадий Степанович и махнул рукой на свободные места. — На плохие у меня уже не осталось настроения.
— Мы пришли прояснить ситуацию, — за нас обоих дипломатично ответил Адам и отодвинул мне ближайший к руководству стул.
Я, конечно, предпочла бы сесть куда-нибудь подальше, но теперь, увы, выбирала не я. Поэтому покорно опустилась на предложенное место и продолжила с энтузиазмом лыбиться. Факт, что выгляжу глупо, гнала от себя как могла. Лучше быть безобидной дурочкой, чем опасной умницей. Быстрее поверят.
Мужчина вопросительно приподнял бровь в ожидании. Я решила дальше не тянуть резину и сразу заявила:
— Кайден не виноват.
Геннадий Степанович устало закатил глаза и пробормотал что-то неразборчивое. Я уловила только два слова: «одна» и «еще». После чего он хмуро уставился на Адама:
— Если ты ее только для этого сюда притащил, то бессмысленно. Расследование почти завершено, и его результаты неутешительные не только для Кайдена, но и для всего отдела. Нам уже грозят проверками по самые кишки. И мне сейчас не до слезливых оправданий. Нужны факты!
Он так рявкнул, что я едва не подпрыгнула. Стало несколько боязно, что же ждет меня после чистосердечного признания? Да мне голову открутят и скажут, что так и было!
— Анжелика, — неожиданно спокойно позвал Адам и в попытке меня поддержать положил руку на плечо. — Начни с самого начала.
Я глубоко вдохнула, откинула все сомнения и переживания и твердо проговорила:
— Я работала секретарем Ремизова Владилена Игоревича.
Геннадий Степанович моментально ухватил суть всего нашего дальнейшего разговора, подобрался и подался вперед.
— Продолжай.
Ну я и продолжила. Как на духу выложила все. И про темные делишки бывшего начальника, и про случайно наложенное на Кайдена принуждение, и про то, как он спасал меня от подосланных Ремизовым убийц. Не забыла упомянуть, что каратель решил довести расследование до конца и поэтому не пошел сразу сдаваться в управление. В общем расписала его со всех сторон красавчиком, который чутка не рассчитал силы.
— Подведем итог, — хмуро протянул Геннадий Степанович, когда я умолкла. — Ты наложила на Кайдена принуждение, а ты дал ему запрещенное зелье.
— Чтобы ему полегче думалось, — своеобразно подтвердил ведьмак и развел руками. — Другие средства не сработали.
— Детский сад, — выдохнул мужчина и устало потер переносицу. — Ладно, с этим потом. Главное, у нас появилась возможность отсрочить приговор. Адам, берешь девушку, и идете оба к Коробову. Оформляетесь как свидетели и фиксируете все показания в письменном виде. А Ремизова пусть вызывает ко мне на допрос.
И так это многообещающе прозвучало, что я даже приободрилась, правда ненадолго.
— Адам, с тебя подписка о невыезде и отстранение до окончания расследования о правомочности применения запрещенного средства. А вы, девушка, — Геннадий Степенович впился в меня таким мрачным взглядом, что я невольно вжалась в спинку стула. — На время всех разбирательств погостите в нашем изоляторе, во избежание всяких… случайностей.
Я быстро согласно закивала. Спорить как-то не получалось. И погостить это же не на всегда… Правда?
— Идите, — разрешил начальник Кайдена и взялся за трубку телефона.
Мы были уже на пороге, когда сзади раздалось строгое:
— Евсей Викторович, притормозите своих коней. У нас открылись новые обстоятельства дела. Все не так просто, как кажется.
Послушать разговор дальше не удалось. Адам вытащил меня за локоть из кабинета. На нетерпеливый вопрос от Лизаветы: «Ну, как?» — он только рукой махнул, мол, потом, и потянул меня дальше.
А впереди нас ждали пара часов в компании дотошного следователя, которому пришлось пересказать все с самого начала под запись. Затем подписать кучу бумажек, которые лично проверял Адам, прежде чем отдать мне. За это я ему была благодарна, ибо голова откровенно уже шла кругом. Я, конечно, старалась сама следить за тем, что подсовывает следователь, но дополнительный профессиональный надзор мне точно не помешал.
— Что ж, — складывая последний подписанный мной формуляр в папку, заключил Коробов. — Со всеми формальностями пока закончили. Сейчас вызову конвой, и на этом расстанемся.
Я мелко передернула плечами, представив, как меня с заломленными руками проводят по всем коридорам до изолятора. Даже приготовилась заверять, что это лишнее, и я не собираюсь сопротивляться. Но Адам меня опередил.
— Сопровождение не обязательно, я вполне могу сам отвести Анжелику.
— Да кто же спорит, что можешь. Но устав и регламент обязывают, — уже набирая на стационарном телефоне какой-то номер, пожал плечами следователь, а спустя пару гудков в приказном тоне сказал: — Иванов, поднимись. Надо проводить девушку до ее нового временного жилья.
Молодой парень в форме, появившийся на пороге кабинета, оказался на удивление обходительным. Возможно, на это повлияло присутствие старшего по званию, Адама и просьба следователя быть повежливее. Но как итог: руки мне не заламывали, ограничители не вешали, да и вообще все это напоминало светскую прогулку. Если бы не конечное место назначения и то, что на половине пути Адама вызвало начальство. Ему пришлось полностью оставить
