это можно, – он поднялся с лавки и гаркнул куда-то в сторону кухни, – Ильниир!
На кухне раздался грохот, что-то упало и разбилось. Послышалась ругань кухарки.
На пороге появился тощий мальчишка, русый, кудрявый, с фингалом на пол – лица.
– Пойдешь, значит, с эррой, донести ей поможешь, чего скажет.
Тот утер нос рукавом, глянул исподлобья и пробасил:
– Ладно.
Мы направились к выходу. Мальчишка шел и все время оглядывался на меня.
– Чего разглядываешь? –улыбнулась я.
– У вас коса двухцветная, – мрачно сообщил мальчишка.
– Я знаю. А фингал тебе кто поставил? Хозяин двора чтоль?
– Что? – он скосил глаза к носу и высунул язык, пытаясь видимо рассмотреть свой фингал, – нее это не папанька, он добрый. Это Фиш с друзьями хотели у меня медяк отобрать. Только я им так поддал, неделю не вернутся. Во!
Он сурово погрозил неизвестному Фишу кулаком.
– Ух ты, – восхитилась я, – хорошо драться умеешь?
– Конечно, умею, они меня боятся, – пацан раздулся от важности.
– Здорово. Я вот не умею.
– Вам и не надо, вы же девочка, ой, то есть женщина, за вас мальчишки драться должны, – мальчишка снисходительно смерял меня взглядом с ног до головы, – а мы куда идем?
– На рынок, у меня тут список всяких вещей, – я достала лист помахала им в воздухе.
– По хозяйству значит, – деловито сделал вывод пацан, – тогда нам вот там лучше пройти, короче.
Он нырнул в малозаметный промежуток между заборами.
Я улыбнулась вспомнив как мы в детстве тоже изыскивали всякие тайные маршруты и кусты. Излазив всю округу мы точно знали где можно срезать дорогу до продуктового магазина и как добежать до школы короткой дорогой.
Рынок несмотря на ранее утро был полон народу, о чем-то шумели торговки рыбой, громко кричал зазывала предлагающий посетить мага Тадоруса.
– Мне нужны сундуки, – сообщила я мальчишке, из-за шума приходилось наклоняться и говорить ему прямо в ухо. Он исподлобья глянул на меня темными глазищами, вытер рукавом нос, и кивнул.
Надо бы ему полечить насморк, была у меня в рюкзачке одна травка, которая должна помочь.
Мы прошли в ту часть рынка где торговали тканями, готовой одеждой, обувью, дальше инструментами и еще дальше оружием.
– Вон лавка бондаря, – махнул рукой Ильниир указывая направление.
Там, в полутемной лавчонке, основательно поторговавшись, я приобрела четыре, внушительного размера, сундука. На каждом можно было, наверное, спокойно улечься спать. Окованных по углам железом и закрывающимся на серьезного вида висячие замки. Договорилась, что сегодня к вечеру их привезут нам на постоялый двор.
– Тебе придется несколько раз относить в гостиницу то, что я куплю, ты справишься?
– Как же не справлюсь, папанька всыплет, если не справлюсь. И вы, эрра, тоже не похвалите.
– А говоришь, папанька у тебя добрый, – усмехнулась я.
– Так он добрый, не сильно бьет, так, больше для острастки, – и пацан опять вытер нос рукавом.
– Хорошо, что не сильно, – «порадовалась» за мальчишку я, – с сундуками мы разобрались, а не подскажешь где тут получше ткани?
– Известно где, – он махнул рукой, – ежели подороже и побогаче, то вот там, алорнцы торгуют, местные следом, а самые прочные ткани дальше, у росакарцев. И шкуры у них же, всякие разные.
– Чтож, пойдем, покажешь.
Поход по рынку начался, я сверяясь со списком покупала вещи, мальчишка бегом относил их Яну в гостиницу и возвращался ко мне за новыми.
Время медленно подходило к обеду, я приобрела больше половины списка. Ильниир челноком сновал между рынком и гостиницей, благо расстояние между ними было небольшое.
– Держи, – во время одного из возвращений я вручила ему булку, купленную здесь же на рынке, задумчиво изучая список и ногтем отчеркивая то, что уже успела приобрести.
– А вы умеете читать, эрра? – спросил он жадно набрасываясь на еду и откусив большой кусок закашлялся.
– Угу, – рассеяно кивнула я, и похлопала его по спине, – читать, писать и считать тоже умею. Не торопись ты так, у меня еще одна булка есть.
– А вы не могли бы научить меня? А я вас драться научу, – простодушно предложил он.
– Заманчивое предложение. Но я постараюсь пока обойтись без драк. Скажи, а твой отец сильно нагружает тебя работой?
– Папанька – то? Не папанька добрый, вот только переживает, что учиться у меня не получится, дорого нынче учителя нанимать. Так вы меня научите? – Он жевал булку и подпрыгивал на месте от нетерпения.
– Да не скачи ты так, опять подавишься, – проворчала я и поинтересовалась, – а зачем тебе учеба?
– Так папаньке помогать, один он у меня, мамка то померла, – он опять вытер нос рукавом.
– Знаешь, у меня пока с переездом возни много. Но позже приходи.
– А куда? – он снова подскочил от волнения.
– Рассветная, дом семь.
– Обещаете? –он заплясал вокруг меня, – правда, эрра, обещаете?
– Предлагаю взаимовыгодное сотрудничество, – улыбнулась я, – ты будешь ходить для меня на рынок за покупками, а я буду тебя учить.
– Согласен! – выпалил он выпучив глаза и спешно дожевывая остатки булки.
– Имей в виду, поблажек не будет.
Он согласно закивал головой.
– И с отцом твоим я поговорю. А теперь, будь любезен, покажи мне, где здесь хорошая аптека.
Стремление учиться у мальца бьет через край, кто я такая чтоб отказывать при таком – то энтузиазме, может он местный Ломоносов.
– Где богатые покупают, вон там, на краю площади, только там дорого все, – мальчишка опять прошелся рукавом по физиономии, – а если попроще, то вон лавка.
– Попроще, увы, мне не подойдет, скажи друг, а давно у тебя это?
Я повторила его жест с рукавом.
– Давненько, – Ильниир смутился, – с зимы уж. Кухарка меня уж и над кастрюлей заставляла дышать, а все толку нет, и нос весь облез. Фиш за то и привязался. У тебя нос, говорит, как у самоша.
Самошем тут называли зверька похожего на смесь наших крота и крысы, с таким же длинным голым, чешуйчатым хвостом, передними лапами – ластами, и коротким острым носом напоминающим морду летучей мыши. Понятно почему Ильниир дрался с этим Фишем.
– Солью полощи, – посоветовала я,
– Так ведь разъест.
– Ну если полный нос соли насыпать так не только разъест. А еще и глаза выпадут, – не удержалась я от ехидства.
– Правда? – ужаснулся Ильниир, – не знал, что соль такая вредная.
– Запоминай, чайная ложка на стакан воды. Больше нельзя, меньше тоже нельзя. Только так.
– И что? Пить ее?, – он передернулся и высунул язык, – противно же.
– Зачем пить, нос полоскать, а вообще, давай я тебе на бумаге напишу что делать, а ваша кухарка проследит.
– Да, так лучше, Карната строгая, – он вздохнул, – всегда говорит, что у меня
