этими деньгами? В «вечность» нам их забрать не удастся!
Я замолчал, переводя взгляд с Анри на Зеса. У обоих на лицах читалась работа мысли. И, судя по всему, мне удалось приблизить их к моим целям.
— Я… мы, — получив кивок от Зеса, — никогда не думали с такой точки зрения. Но сейчас я начинаю понимать почему ты занялся этим вопросом.
— Думаю ещё нет, — сказал я. — Зес, кто для тебя будет важнее. Если, к примеру, на дороге тебе попадутся две люльки, к которым будут приближаться волки. У тебя есть вариант успеть только к одной. Но это значит, что ребёнок во второй люльке погибнет. И вот ты стоишь перед выбором к какой люльке поспешить: к той, что дорого отделана, или к той, что явно принадлежит крестьянам?
Он ненадолго задумался.
— Я не знаю, что ответить. Для меня не будет разницы кого спасать. Я бы хотел спасти обоих.
— О том и речь! — поднял я палец вверх. — Если обучить, одеть и обуть крестьянина, то разницы между нами никакой не останется. Да элементарно, вот пример. Вспомните школу магии для крестьян. Вы ведь не поверили, что в этой школе обучаются вчерашние крестьяне. А всё почему? Да потому что их обучением занимались. Их кормили, одевали и обучали. Всё то же самое, что делали с нами.
— Ладно, мы поняли, — ответил Анри. — Даже если бы было наоборот, мы бы поддержали тебя.
Я увидел, что Зес был согласен со словами графа.
— Спасибо.
Также следует остановиться на лечении Ка Фец. Её лечение прошло не как обычно. Анжелика родилась с таким глазом. По крайней мере она так сказала. Мне стало интересно как они это определили? Ведь у всех деток до года еще недостаточно скоординирована двигательная активность глазных яблок. Из-за слабости глазных мышц они не могут четко сфокусировать взор на определенном предмете. Но я не стал настаивать или опровергать их теорию.
Когда я начал процедуру и появился изумрудный свет, мне показалось, что зрачок медленно становится параллельно второму. Анжелика всё это время была в сознании, она внимательно наблюдала за мной. И когда я закончил, то был счастлив успешному завершению операции. Но ближе к вечеру меня подняли слуги, потому что её состояние изменилось.
Когда я пришёл к ней, то увидел прозрачные зрачки её глаз. При чём не одного, а сразу на обоих. И вот уже вторую неделю я старался исправить свою ошибку.
Михаил извивался ужом. Фец оказался не слабым магом воздуха и, когда ему сообщили плохие новости, он чуть не создал ураган посреди города. Только взаимодействие графа и Михаила позволило утихомирить разгневанного отца.
Потом люди из ГРУ получили какие-то инструкции и стали вызывать людей на допросы. Дошло до того, что один из них чуть было не предпринял силовой захват в отношении меня. Но его действия пресёк Зес. Он сильно избил разведчика, и на эмоциях бросил его остальным под ноги, предупредив остальных, что если они вновь забудут своё место, то он поступит также и с ними.
Тогда я понял, что ситуация выходит из-под контроля и отправил Зеса на корабле за родителями. Во-первых, я убирал его, чтобы он не мозолил глаза людям из ГРУ. Во-вторых, мне нужна была их поддержка. Законных оснований выгнать людей Орлова у меня не было. Ведь здесь фигурировали аристократы другой страны, а это подпадало под компетенцию разведки. Вред здоровью причинил не кто-то, а представитель княжеского рода. И мне оставалось решать вопрос только с помощью силы.
Это решение мне далось не легко. Я всё это время показывал, что я, будучи целителем, смогу преодолеть всё сам. А тут, как проблемы начались, побежал за помощью к родителям.
Одно помогало мне не опускать руки. Анжелика была очень светлой девушкой. Ей шёл пятнадцатый год, и в следующем году она собиралась поступать в Парижскую академию магии. Но у неё были страхи из-за того, что над ней будут смеяться. В общем, Анжела не устраивала мне истерик, и покорно ждала, когда её зрение вернется обратно.
Разумеется, я позвал на помощь Герека и Корфа. Вместе мы стали искать причину её состояния, но пока успехов у нас было не много. Не хватало теоретического материала. И тогда мы стали проводить эксперименты на покорных. Другого выхода никто из нас не видел.
— Ярар, а что, если это, как с котятами? — спросил Герек.
— Что ты имеешь ввиду? — не поняв о чём он говорит, ответил вопросом на вопрос.
— Насколько понял ты омолодил её глаза, и косоглазие исцелилось? — Я кивнул, внимательно слушая его. — Но ты действовал только на глазной нерв. А что, если твой импульс пошёл дальше, омолаживая нерв, который отвечает вообще за зрение?
— Допустим, — ответил я, — но почему она потеряла зрение только ближе к вечеру?
— Она перенапрягла свои глаза. Ей нельзя было смотреть на свет, нужно было дать глазам привыкнуть к изменениям.
— Но тогда моя магия должна была вернуть зрение при последующих процедурах.
— Нет, — отрезал он, — твой импульс мог привести к дисфункции этого нерва.
— То есть прошёл точку невозврата? — понимая о чём он, спросил я. Он кивнул. — Но тогда получается, что я её навсегда лишил зрения?
— Прости, Ярар, но скорее всего так и есть. Другого объяснения почему на неё не действует магия исцеления и омоложения у меня нет.
В моей лаборатории наступила тишина. Я ударил по столу. Быть виновным в том, что я лишил девушку будущего, меня не устраивало.
— Готовьте двух покорных. Будем искать решение. — сказал я.
Глава 15
По прошествии недели прибыла Эмери. Талий не смог прибыть, потому что до сих пор проводились допросы наёмников, работающих на морфов. С её прибытием разведчики словно исчезли с улиц. Но Анри мне сообщил, что он организовал встречу Эмери со страшим ГРУ на территории Балакино. Мне не было большого дела как и о чём шёл разговор. Главное, что проблема была решена. Всё моё время занимало состояние Ка Фец.
Поздно вечером в лабораторию пришёл Ля Фисто.
— Ярар, гномы заговорили.
— Анри, там что-то важное? — с раздражением в голосе спросил я. А всё потому что я, Герек и Корф топтались на месте. Наши эксперименты с покорными не заканчивались, но положительных результатов не было. Их плюс был в том, что у них не было не каких отклонений с глазами. Когда мы допускали ошибку или просчёт, я возвращал всё назад. И я всё больше склонялся к мысли о том, что у Анжелики было
