раз остановились, чтобы с кем-то поболтать.
— Доброе утро, — приветливо сказал я, натянув на лицо улыбку.
— О, Иван, здорово! — Игорь тоже осклабился. На лице — никаких признаков неприязни. — Как сам? Как танцы?
— Отлично поплясали, — механически ответил я и посмотрел на Дашу.
— Дашута, вы поболтайте пока, я пойду завтрак нам устрою, — Игорь чмокнул девушку в щеку и решительно пошагал к раздаче.
— Вы помирились? — шепотом спросил я.
— Сама удивляюсь, — шепотом же ответила Даша. — Думала, что он теперь и слышать меня не захочет. Но как-то так… слово за слово… И он позвал меня сюда как свою невесту.
— Странно… — я бросил взгляд в сторону деловито составляющего тарелки на поднос Игоря. Он выглядел веселым, бодрым и даже каким-то… вдохновленным что ли.
— Мы после завтрака собираемся на лыжах покататься, пойдем с нами? — вдруг предложила девушка. — Тут можно лыжи напрокат брать, и лес очень красивый. Все равно мероприятия только после обеда начинаются. Поехали, а?
— А Игорь не против будет? — хмыкнул я.
— Так это он и предложил тебя позвать, — проговорила Даша. — Говорит, что недоразумения надо решать сразу…
Глава девятнадцатая. Снег кружится, летает, летает…
Домик лыжного проката стоял на отшибе, за хозяйственными постройками, рядом с незаметной боковой калиткой. Если бы не знал, куда идти, фиг бы я обратил внимание на прилепившееся к забору ничем не примечательное одноэтажное здание, покрашенное почему-то в веселенький розовый.
Но вел нас Игорь, который шел уверенно, будто был здесь далеко не впервые. Вообще-то, первым моим желанием было отказаться. Мало того, что я не очень-то любил зимние виды спорта, так еще и ситуация какая-то насквозь непонятная. И бодрый Игорь, охваченный спортивным рвением… Но пока я крутил в голове эти все сомнения, враг мой язык уже произнес:
— Отличная идея, Даша! Конечно же, я в деле!
Внутри пахло деревом, лыжной мазью и кожей. Распорядителем над лыжами была бабушка бодрого вида в синем спортивном костюме и наброшенном на плечи овчином жилете.
— Захотели на лыжах покататься, ребятишки? — радостно спросила она, когда мы трое вошли в пустой холл лыжного проката. Он был совсем крохотным, ненамного больше моей коммуналки. По бокам — две низких скамейки как будто из спортзала. Ну и дверь в склад с лыжами. — Хорошее дело, воздухом дышать полезно! А еще и снега навалило, красота в лесу сейчас!
— А дистанция размечена? — расстегивая молнию на своих изящных сапожках на высоких каблуках, спросила Даша.
— А то как же! — бабушка хлопнула себя по бедрам. — Зеленые метки — три километра, желтые — пять километров, красные — семь километров. Вот как за калитку выйдете, так сразу и увидите все.
Я отстегнул жесткие ботинки от лыж «Быстрица» и принялся переобуваться. Что-то мне во всей это ситуации не нравилось. Тревожило, как будто камешек под пяткой. Будто я должен что-то вспомнить важное, и тогда пазл сам собой сложится. Но в голову ничего не приходило, так что ничего не оставалось, кроме как завязывать короткие хвостики шнурков, натирать лыжины бруском «Висти» и поддерживать разговор в жизнерадостном ключе. И поглядывать на Игоря незаметно, чтобы понять, что же он такое задумал. Не может же быть, что он просто так решил нам все простить и забыть. Ну а что такого? Покатаемся на лыжах, пожмем друг другу руки, в конце концов, мы же братья… А братья не должны ссориться по таким пустякам.
Внутренний голос поднял табличку «Сарказм».
Игорь Мельников, которого я знал, точно не отличался великодушием. Особенно в вопросах вольного отношения к его собственности. К которой женщины он тоже относил, как и большинство деятелей дикой экономики девяностых.
Тут дверь распахнулась, и внутрь ввалился запыхавшийся парень. Опять же смутно знакомый, сталкивались на заводе. Просто сложно запомнить всех несколько тысяч сотрудников, даже если регулярно их лица видишь.
— Игорь Алексеевич! Уф! — заполошно выдохнул он, схватившись за стену. — Хорошо, что я успел вас тут застать!
— Что-то случилось? — Игорь деловито поднял голову от своего ботинка.
— Да! — посыльный энергично закивал. — Там Прохор Иванович говорит, что отчет неполный, а остальные бумаги найти не может. А ему нужно…
— Так у меня в портфеле же… — начал Игорь, потом махнул рукой. — Ай, ладно, я не объясню вот так просто. Дашута, Ваня, вы езжайте катайтесь, тогда, а меня труба зовет. На обеде увидимся!
Брат торопливо скинул лыжные ботинки и сунул ноги обратно в свои.
— Так может потом покатаемся? — нерешительно спросила Даша.
— Нет-нет, начатое нужно завершать! — Игорь похлопал Дашу по плечу. — Вот и Зинаида Захаровна вам тоже скажет!
— Конечно надо идти кататься, ребятишки! — тут же включилась смотрительница лыжного склада. — Такая погода отличная, а воздух какой!
— Воздух — это да, — покивал я. Игорь накинул дубленку, махнул нам рукой и выскочил на улицу. Громго грохнула притянутая тугой пружиной дверь. Мы с Дашей переглянулись.
— Ну что, ты готова? — спросил я.
Вообще-то было и правда чудо как хорошо. Лыжню слегка припорошило, со вчерашнего дня явно никто еще не катался. Но воздух, ммм… Я прямо-таки пьянел, вдыхая его. Снова словил это забавное ощущение. Как только я пытался целиком и полностью контролировать движения, то становился неуклюжим и неловким. Лыжи проскальзывали, палки втыкались как-то по-дурацки, пару раз даже чуть позорно не упал. Но стоило мне отвлечься и предоставить телу действовать самостоятельно, как включалась моторная память, движения становились отточенными и ловкими, и я начинал скользить между белоснежными сугробами как настоящий гонщик. Просто Иван Мельников явно лучше катался на лыжах, чем Жан Колокольников.
— Странно, что никто не катается, правда? — спросила Даша, когда мы приостановились на краю небольшой горки. — Здесь лучше, чем на нашей лыжной базе, красивее, вид такой на Киневу прекрасный…
— Даша, так что у вас произошло, может расскажешь? — спросил я.
— Ну… — Даша смутилась. — Я после того, как… Ну… В общем, я не находила себе места и решила позвонить. Чтобы понять, как мы теперь. Даже если он обругает и скажет, что знать меня больше не хочет, то это все равно лучше, чем неопределенность.
— И что? — спросил я, когда пауза затянулась.
— Он предложил встретиться и поговорить, — продолжила девушка, стягивая с руки варежку. — Очень сухо так. Я думала, что не хочет по телефону объясняться. Потом мы встретились. Поговорили. Сначала он был очень зол. Цедил сквозь зубы, обзывался по-всякому. А потом… Не понимаю я, что случилось. Он вдруг переменился в лице. Сказал что, мол, нет, он так не может. Что любит меня и не хочет потерять. И что если я готова оставаться
