Келлер сделал паузу, давая собеседнику осознать полученную информацию, и продолжил.
— Охота за ними сейчас идет, но, такая, осторожная, потому что никто до конца не понимает кто они и откуда и какой реальной мощью обладают.
— Что ж. Мудро. Тогда получается, что они знают наперед, что будет?
— Почти. С того момента, как они стали вмешиваться, в нашем мире история начала идти уже по другому пути, и чем сильнее они будут вмешиваться, тем их знания о нашем будущем будут больше обесцениваться. Как доказательство, почитай вот это…
Келлер протянул распечатку о реальных событиях «Севастопольской побудки», которые произошли в нашем мире.
Несколько раз перечитав текст, усмехнувшись и поправив усы, Ренненкапмф с определенным весельем во взгляде уже смотрел на своего собеседника.
— Адмирал Эбергард в курсе от чего вы его спасли, от какого позорища?
— Конечно. Прежде чем начать действовать он ознакомился с этой информацией, проникся, ну и далее стал помогать как мог, что он, кстати, делал очень неплохо. Результат тебе известен.
— Значит у тебя в папочке лежит такой же вот документ, рассказывающий, что ждет в ближайшее время мою армию?
— Не только твою, но и Шейдемана. В истории это сохранилось как сражение при Лодзи. Вот, читай.
И Келлер, достав из папки еще стопочку распечатанных на белой мелованной бумаге документов, передал их Ренненкапмфу. Тут он читал дольше, вдумчивее, вглядывался в схемы, карты, направления ударов, просматривая пояснительные записки.
Прошло не менее десяти минут, когда, полностью изучив документы, Ренненкапмф, с очень озабоченным видом вернул все страницы обратно и посмотрел на терпеливо сидящего перед ним генерала Келлера.
— Все очень, очень, очень похоже. Слишком точно, системно, чтобы быть неправдой.
Опять несколько мгновений размышлений и Ренненкапмф опять заговорил.
— Федор Артурович, я уже понял, что вы все собираетесь переиграть и недопустить таких огромных потерь. А как же Рузский? Он же не позволит вам так открыто вмешаться.
Келлер как фокусник невозмутимо достал распечатку по Рузскому, где подробно расписывались его художества и, конечно упоминалось его участие в отстранении от командования армиями генералов Ренненкапмфа и Шейдемана. Когда он дошел до описания участия Рузского в отречении русского императора Николая II, то растерянно поднял глаза на Келлера, и разглядев в них просто спокойную уверенную в своих силах решимость, уже с трудом удерживая чуть дрожащими руками листы продолжил читать.
— Революция, отречение, гражданская война… А Рузский то каков мерзавец! — в шоке проговаривал боевой генерал, у которого на глазах рушилась веками построенная система ценностей. Потом он снова посмотрел на Келлера.
— И что будет дальше?
— С некоторых пор генерал Рузский личный враг императорской семьи и в России у него нет будущего. Чтоб он нам здесь не мешал, скоро он просто легко отравится несвежей пищей и не сможет выполнять свои обязанности, ну а там дальше… время покажет. Лишать без суда и следствия жизни его никто не будет.
Ренненкапмф кивнул, удовлетворенный ответом, но потом все же не выдержал и спросил:
— А я?
— Павел Карлович, вы действительно хотите знать, как, где и при каких обстоятельствах пришедшие к власти революционеры вас вывезли за город и казнили за отказ нарушить присягу и воевать на их стороне? И вас потом при эксгумации с трудом опознала ваша супруга, вы это хотите знать? Павел Карлович, это очень тяжелая ноша, очень тяжелая…
— Боже, Федор Артурович! Боже!
Боевой генерал отвернулся, чтоб никто не видел его слез. Через некоторое время успокоившись и быстро выпив рюмку коньяку, он показательно спокойным голосом спросил.
— А вас?
— Меня… Меня заговорщики застрелили в спину, когда я поднял дивизию и пытался прорваться в Царское Село, чтобы освободить императора и аннулировать вырванное у него Рузским, Гучковым, Алексеевым отречение.
Опять пауза. Ренненкапмф пытался осмыслить все что он только что услышал, насколько это было страшно, и мерзко, и обидно.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Мария Федоровна в курсе?
— Пришельцы, лучше так их называть, а то можно оговориться и выдать всю их суть, как только сумели пробиться в наш мир, сразу вышли на контакт с ней. Теперь вы понимаете, почему она так себя ведет и вмешивается.
Ренненкапмф сжав губы, опустил глаза и как-бы сам себе сказал, констатируя факт.
— Революционеры ведь и императорскую семью не пощадили?
— Верно. Практически всех вырезали. Из детей императора Александра III выжили только дочки, великие княгини Ксения и Ольга. Теперь подумайте, на что готова пойти любящая мать и бабушка, чтобы спасти своих детей и внуков. Мотив очень мощный. А без спасения империи свою семью она не спасет.
Еще пара мгновений молчания и Ренненкапмф наконец-то сказал.
— Вы правы Федор Артурович, это очень тяжелая ноша. Это многое объясняет. Смута, русский бунт страшный и безумный. Теперь понятно, почему вдовствующая императрица начала активно к себе подтягивать ярых монархистов. Тем более, она теперь прекрасно знает кто реально готов умереть за Веру, Царя и Отечество, а кто просто болтун. Это тоже великое знание для правителя. Как же все это произошло, как мы это допустили Смуту?
Келлер усмехнулся, глубоко вздохнул и выдал облегченную версию причины объективных и субъективных. Внимательно все выслушав, Ренненкапмф, решил для себя сделать как-бы зарубки на память.
— Значит после Лодзинского сражения русская армия потеряла стратегическую инициативу?
— Практически. «Союзнички» затихли и дали возможность германцам снять с западного фронта несколько крупных соединений и использовать их в наступательных операциях 1915-го года. Судя по тем материалам, что я изучил у пришельцев, кадровая армия была уже практически выбита к середине 1915-го года и, тем более мы много отступали и потери были огромными. К тому же в тылу активно работали наши недоброжелатели всеми силами раскачивая финансовый кризис, искусственно поднимая цены, желая вызвать недовольство народа.
— Ну, тогда становятся очень понятны слова этого генерала Оргулова, командующего Новоросским Корпусом о глупости войны и объясняет его отношение к нашим союзникам. Но ведь у них такое совершенное оружие, они же могут нам помочь победить Германию.
— А зачем?
— Что значит зачем?
— Зачем нам побеждать Германию? Нам оно зачем? Нам просто нужно лет двадцать спокойствия, чтоб мы могли освоить знания из будущего, провести реформы, вытащить народ из нищеты, и сделать многое другое, что сделает Россию реально великим государством. Нужно сделать так, чтоб к нам просто не лезли, вот и все. Да и новороссы воевать так глобально не могут — думаете они от хорошей жизни так активно у нас продукты скупают?
— Хм. Даже не задумывался об этом, а почему так?
— Наша война в их истории будет помниться как Первая Мировая, а в их веке пройдет уже Третья Мировая война, причем применяемое с разных сторон оружие будет настолько мощным и смертоносным, что мир будет фактически уничтожен.
— Какие вы страсти рассказываете, что реально так?
— Я у них там некоторое время жил, изучал историю и новинки в военной области, общался с людьми. Да, страшное место. Представьте вечная зима, замерзшие развалины городов покрыты черным снегом, низкие тучи и отсутствие солнца. А люди живут в глубоких подземных убежищах. Закупить у нас продукты, для них это просто вопрос выживания.
— Тогда кто эти люди, кто называют себя новороссами?
— Это остатки русской армии того времени. Как ни странно, выжившие — солдаты и офицеры элитных воинских частей, имеющие огромный боевой опыт. Представьте себе армию, где даже простой солдат имеет фактически университетское образование, настолько у них серьезное и сложное оружие.
— Да, вы мне раскрыли глаза на многое, Федор Артурович, но последний вопрос, что хотят пришельцы, помимо просто торговли и чего они добиваются, принимая участие в планах Марии Федоровны?
