А наутро случилось следующее.
Соня написала, как обычно. Доброе утро, шуточки про пробуждение в Низинах. Подтвердила, что с отцом уезжают. Скинула фото, как садятся на автобус. Я почти облегченно выдохнул и, по мере того как они удалялись от центра Низин, выдыхал всё больше. А потом пришло это сообщение.
— Курт, что-то не так, — написала Соня.
Я непроизвольно сжал телефон покрепче, напрягаясь.
— Сейчас узнаю подробности и напишу.
Соня молчала минут двадцать, а потом от неё повалили сообщения. Как фото, так и текстовые.
На первом фото шло изображение полиции, что перекрывала выезд. Точнее, не так. Первое фото Соня сделала из автобуса, и за десятками машин, стоящих в пробке, виднелись полицейские. Второе фото показывало чуть больше и было сделано рядом с водителем.
— Не пропускают, — писала Соня. — Люди возмущаются.
С задержкой пришло и видео. Соня сняла, как выходит наружу, послышался голос её отца, что возмущался, куда это она направилась. Когда раздался первый выстрел, я вздрогнул. Для меня он прозвучал едва слышно, но воображение живо дорисовало, что стреляют по Соне.
Камера дернулась вниз — это Соня так присела, но потом снова выпрямилась. Выстрел был единственным. Послышался шум испуганных людей. Камера засняла, как кто-то возвращается к машинам, а кто-то, наоборот, выходит и кричит на полицейских. Следующие кадры — Соня с подробностями сняла перекрытую дорогу. Я даже то место узнал. По сути, это было узкое горлышко, прикрытое с двух сторон горами. Всего четыре полосы шоссе, ведущие в обе стороны. Полиция поставила железные блоки — и когда только успела притащить. Ещё и машинами своими заставила. Я увидел больше десятка вооруженных полицейских, что угрожали пристрелить любого, кто приблизится.
Вмешался отец Сони. Схватив дочь, он потащил её в сторону. Отпустил, только когда они покинули пробку. Я слышал часть их разговора и то, что поездка отменяется.
Следом за видео пришло ещё несколько фото — с общего ракурса. Пробка увеличивалась, в основном из-за того, что люди вели себя неадекватно. Те, кто были впереди, пытались сдать назад, но их не пускали. Водители сигналили, пытались как-то вывернуть, но подъезжали новые и новые участники, что усугубляло ситуацию.
Всё это Соня отправила скопом, и было видно, что сообщения из-за плохой связи приходят, как получится, медленно загружаясь. Когда я просмотрел их, Соня уже снова переключилась на текст.
— Мы на остановке. Собираемся ехать домой. Какая-то дичь происходит.
— Началось. Не знаю, почему раньше, но это точно игры, — написал я, сам не желая в это верить.
Не потому, что были сомнения, а потому, что такая перспектива слишком пугала своей неопределенностью.
— Что делать? — спросила Соня.
Как будто я знал. Слишком много неизвестных переменных. Требовалось сначала выбраться.
— Скорее всего, все Низины перекрыли, — написал я. — Надо где-то спрятаться.
— Тогда мы едем домой.
Это было не самым разумным решением. Но и другого я предложить не мог. Пальцы порывались что-то написать, но каждый раз останавливались. Я и так знал всё, что скажет Соня. Куда бежать-то? Где есть безопасные места? Неизвестно. А как отца уговорить, объяснить, что нужно прятаться и скрываться? Никак. Не поймет он. Не будет слушать юную дочь. Раз так, то и разделяться нет смысла. Если уж на то пошло, то у взрослого, крупного мужчины есть шансы защитить дочь-школьницу. Пока в дело не вступит повелитель разума.
— Хорошо, — написал Соне, вместо всего того истеричного, что хотел сказать.
Со стороны Грейс послышался шорох. Девушка поднялась, и я поймал её взгляд.
— Опять фонишь, — с презрением сказала она.
— Игры начались, — ответил ей.
Смешинка прищурила глаза и промолчала. Снова ушла в тень.
Но в тишине мы сидели недолго. Вскоре послышался звук открываемой двери, что вела наверх. А следом и Паук спустился. Он раскручивал на пальце связку ключей от наших камер и смотрел с легкой насмешкой.
— Засиделись? — спросил он и не дождался ответа.
Грейс скалила зубы, выражая недовольство тем, что её заперли. Я же молча ждал, что будет дальше.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Курт, ты бы расслабился, — сказал Паук. — А то выглядишь так, будто хочешь бросить мне вызов прямо сейчас. Подожди немного. Сделаешь это после игр, если духа хватит.
— Выпустите меня? — всё же нарушил я молчание.
Здесь и сейчас не было смысла отыгрывать роль крутого парня. Разумнее показать Пауку слабость и то, что я горю желанием вырваться отсюда.
— Выпущу, но сначала объясню правила. Остальные уже в курсе, осталась ваша пара. Грейс, плохо выглядишь. Не спалось ночью?
Удивительное дело, девушка промолчала, чем вызвала усмешку Паука.
— Уверен, — сказал он. — Ты ещё себя проявишь. Будь ты чуть сдержаннее, я бы назвал фаворитом тебя, но… Посмотри на Курта. Вот кто крутой. Строит планы, просчитывает ситуацию. Ошибается, конечно. Наивно смотрит на этот мир, но выжить в ближайшие дни у него куда больше шансов, чем у тебя.
— Да пошёл ты, — не выдержала девушка, возвращаясь к прошлой несдержанности.
Она не понимала, что Паук специально нас стравливает. Ему не нужна слаженная команда. Точнее, нужна, но до определенного предела. В идеале, чтобы выжил один, перебив на играх десяток-другой повелителей, собрал их силу и… Пришёл к Пауку разбираться. Это как дать еде побегать, перед тем как она придёт и сама подаст себя на стол.
— Как редко в этом мире что-то меняется, — развеселился Паук, который в этот раз надел рубашку с ядовито-зелеными полосами. — В общем, слушайте. Низины перекрыты. Покидать их нельзя. Уверен, что при наличии самоуверенности можно попытаться сбежать, но… Грейс, ты точно не побежишь. В отличие от Курта, которому наши игры не сдались и у него одно на уме. Поэтому, Курт, чтобы ты знал. Если попробуешь сбежать, тебя перехватят и вернут, после чего все повелители, что здесь собрались, получат твои координаты. Если тебя это не впечатлило, то знай, за границами следит госпожа Ата. Короче, парень ты умный, просто скажу тебе, даже не пытайся отсюда убраться.
Паук смотрел с серьезным видом, и мне как-то сразу поверилось, что он не шутит. Даже с учётом того, что он мог повлиять на мой разум, поверилось. Если игры настолько важны, то об организации должны были позаботиться на высшем уровне.
— Правила такие. Нельзя покидать территорию. Всё. Других правил нет. Вы можете делать что угодно.
— Спрятаться и переждать тоже? — всё же рискнул спросить я.
— Да, но… Ты можешь попытаться, твоё право. Возможно, получится. Бывают такие люди, которые не хотят действовать и стать сильнее. Правда, тогда разочаруюсь лично я.
— И что будет?
— Зачем мне бесполезный сотрудник? Отдам кому-нибудь на растерзание, — ответил буднично Паук. — Поэтому будь добр, Курт. Убей парочку паразитов и стань сильнее. Принеси мне пользу.
— Тогда я смогу уйти?
— Куда? — рассмеялся он. — Хочешь вернуться к обычной жизни? Помог сестре и всё? Хочешь держаться подальше? — он насмехался над самими этими идеями. — А получится?
— Может, и не получится, — ответил я.
— Но попробовать ты хочешь. Допустим, — кивнул он. — Тогда так. Ты убиваешь пятерых, я забираю эту часть силы… Заметь, именно эту, а ты валишь, куда хочешь, и больше в Низинах не появляешься.
Он врал. Я точно это понял. Не будет никакого частичного забора. Отберет всё и убьет.
Паук увидел, что я разгадал его замысел. Расплылся в улыбке. Моя ненависть к нему устраивала мужчину. В этом заключалась патовость ситуации. Как и бессмысленность. Можно попробовать сбежать, но, даже если получится, где скрыться-то? Я вон Соню в ресторан повёл и там нарвался. На ровном месте. Абсолютно этого не ожидая. А ведь ещё и поймать могут. Поймают и сожрут. Как вариант напасть. Но Паук сильнее и ждёт этого. Как рассказывал Даг Мерсен, тот доктор, что хотел сожрать меня, чем активнее используется сила, тем проще её выдернуть. Так что конфликт на руку Пауку.
