отобрать у меня сосуд или разбить его, я не уверена, что смогу им помешать.
Марианна что-то тихо говорит девушке, рядом с которой идёт, и та издаёт сдавленный смешок. К ним присоединяется третья девушка, та, которая всегда внимательнее всех слушает Марианну, и теперь они уже идут вместе, ускоряя шаг.
— Кажется, эти три курицы что-то задумали, — слышу я вдруг голос совсем близко и вздрагиваю.
Аманита оказывается рядом со мной. Её улыбка, как всегда, беззаботна, она идёт так легко и непринуждённо, что кажется, словно всё происходящее для неё просто прогулка.
— Не удивлюсь, если они решили немного проредить наши не такие уж стройные ряды, — говорю я.
— Это весьма разумная стратегия, — говорит Амонита. — Я кое-что слышала про этот город.
Мы наконец входим в высокую арку, и тихий голос Амониты разносится гулким эхом.
— Я тоже кое-что слышала, — мрачно говорю я.
— И что же?
— Тут не просто так никто не живёт. А этот камень — здесь целое состояние, можно было бы выстроить ещё один город. Но его никто не трогает, несмотря на то, что это ценнейший камень, которого больше нигде нет.
Вспоминаю о том, что слышала об этом городе, и по спине пробегают мурашки. Ивар привозил меня сюда однажды, чтобы показать наглядно то величие, которое было утрачено. Я спросила его, пойдём ли мы в сам город, но он лишь ответил, что не рискнул бы сделать это даже в одиночку, не то что с беременной женой.
— Ты чего-то боишься? Я никогда в это не поверю, — говорила я ему с улыбкой.
— С тех пор как ты появилась в моей жизни, Элис, я много чего боюсь. Потерять тебя, потерять моего будущего наследника. А в этом месте… Здесь нет жизни. Тут царствует злая сила, природа которой никому не известна.
— Что за сила?
— Сила, которая свела с ума половину обитателей города, а вторую половину заставила обратиться в бегство и никогда не возвращаться в это место.
— Но этот город, он такой красивый… Неужели люди не хотели вернуться сюда?
— Хотели тысячу раз. Но даже спустя сотню лет далеко не каждый, кто осмеливается пересечь черту этого города, возвращается назад.
— И никто не знает в чём причина?
— Никто не знает.
— А ты бывал там?
— Бывал, — мрачно ответил Ивар, — и осмелился подняться на белую башню.
— Но ты же вернулся, и всё хорошо! — с улыбкой сказала я, стараясь развеять мрачность, которая вдруг отразилась на лице любимого.
— Я да… Но не всем повезло так, как мне.
— Что же случилось?
— Я бы не хотел говорить об этом.
Ивар отвернулся от меня и долго смотрел на башню, словно вспоминая что-то. Таким суровым и серьёзным я видела его нечасто. А с тех пор как он узнал о том, что я ношу под сердцем ребёнка, он и вовсе всегда был как будто абсолютно счастлив. Теперь же его лицо было мрачнее тучи.
— Расскажи, что случилось? — осторожно сказала я и тронула его за руку.
Он вздрогнул, словно пробуждаясь от плохого сна.
— Меня уговорил прийти сюда мой друг. Он верил, что это место даёт силу тому, кто достоин, и всегда хотел испытать себя. Мы были совсем юны. И мне и ему едва исполнилось по пятнадцать лет. Мы знали, что ходить сюда нельзя, но ослушались приказа.
Он замолчал, словно погружаясь в недобрые воспоминания.
— И что случилось дальше? — осмелилась я спросить.
— Он погиб. Сбросился с башни вниз. Я не успел помочь ему. Я даже не успел понять, что произошло… Не стоило мне говорить тебе об этом.
— Нет, всё хорошо, — сказала я и сжала его руку. — Я хочу всё знать о тебе.
— Осторожнее! — из воспоминаний меня выдергивает голос Амониты.
Я вздрагиваю и смотрю на огромную трещину в земле, в которую чуть не угодила моя нога.
Я с благодарностью смотрю на неё и представляю, что бы было, если бы я споткнулась здесь.
— Не спи на ходу, сестричка, — говорит Амонита. — Так недолго и разбить стекляшку.
Она легко перешагивает через трещину, и я следую за ней.
— Это место сводит людей с ума, — говорю я. — Нужно быть очень осторожными.
— Кажется, кто-то уже испёкся, — говорит Амонита, указывая вперёд.
Одна из девушек, что идут впереди, вдруг вскрикивает, поднимает свой сосуд высоко над головой и с громким треском разбивает его о каменные плиты. Жидкость разливается, и мелкие осколки летят во все стороны.
Она поднимает один из осколков и зажимает его в руке. Наши взгляды встречаются и я успеваю заметить, что глаза ее совершенно безумны. А потом девушка срывается с места и бежит прямо на меня.
48
— Сдохни! — кричит девушка и в несколько невероятно быстрых шагов приближается ко мне.
Я успеваю в последний момент сделать шаг в сторону и увернуться от осколка, зажатого у нее в руке. Если бы я этого не сделала, она бы успела перерезать мне горло.
— Это все из-за тебя! — верещит девушка и снова бросается на меня. Но я вижу это все так, словно время вдруг замедляется. Кровь бешено пульсирует в голове, а поле зрения сужается до предела, и когда девушка делает очередной выпад, я словно предвижу это и делаю еще один шаг в сторону.
Она изумленно вскрикивает и спотыкается, теряя равновесие.
— Беги! — вдруг слышу я голос Аманиты. Она стоит чуть поодаль и наблюдает за происходящим так, словно такое происходит в ее жизни постоянно, как будто даже немного скучающим взглядом.
— За что? — выдыхаю я, постепенно приходя в себя. Все произошло так неожиданно, что я толком не успела испугаться.
Я смотрю, как девушка летит вниз и почти могу чувствовать ее боль, когда она падает на каменные плиты, ударяясь коленями и раздирая руки в кровь. Она шарит по земле, пытаясь найти осколок, который выронила, и продолжает отчаянно осыпать меня проклятиями, словно я являюсь причиной всех ее бед в жизни. Голос ее становится все выше, пока не превращается в хриплое карканье, от которого кровь стынет в жилах. Люди так не звучат. Даже звери не умеют издавать такие звуки… Это что-то потустороннее.
В конце концов
