Клест, между тем, протянул свою руку поверженному воеводе, а потом, почти без усилий поднял того с земли. Обняв своего недавнего соперника, сказал:
— Довольно нам кровь лить. И пускай больше не будет вражды на нашей земле. Погибших ратников мы похороним, тризну справим и жертву принесем. Попросим Перуна, чтобы он простил нам междоусобицу. Ты, воевода Врабий, остаешься на своем воеводстве и теперь по первому моему зову обязан прибыть в Бранск. Верю, что станешь служить и мне, и княжеству честно.
— Все сделаю, как ты прикажешь… князь Клест, — произнес воевода, выговаривая новый титул с некоторым усилием. Поцеловав клинок, словно бы дополняя свою клятву, сунул меч в ножны.
Врабий понурил голову, хотя, как показалось Ярославу, выражение лица ни о каком покаянии не говорило. Ох, воевода, то есть, князь Клест, ошибку ты совершаешь, подумал про себя Ярослав.
А Клёст, еще раз обняв недавнего врага, ставшего подданным, улыбнулся и, повернувшись, пошел к своему коню.
— А не хочет ли наш воевода — который скоро и князем станет, узнать у поганца, откуда в его дружине чужие ратники взялись? — услышал Ярослав негромкий голос Татеня, стоявшего рядом. — При мне ведь клялись воеводы, что не станут никому помогать и вмешиваться в размолвку. Ярик, так ведь и ты это слышал.
Ворчит Татень, но ворчит он по делу. И впрямь — откуда у Врабия взялись воины Стрежня?
Но Клест, не то не слышал голос своего старого воина, не то не пожелал услышать, уже шагал вперед.
А Ярослав, да и другие ратники, отвлекшиеся на слова старика, упустили момент, как Врабий вдруг выхватил меч и ринулся на повернувшегося спиной Клёста.
Глава 19
Победитель
Стоило Врабию сорваться с места, как события тут же понеслись вскачь.
Ярослав услышал короткий свист. Краем глаза заметил нечто, устремившееся наперерез Врабию. Затем раздался глухой звук, будто что-то тяжёлое врезалось в мешок с зерном. И только посмотрев в ту сторону, Ярослав стал что-то понимать.
Врабий оступился с занесённым мечом. У него в груди торчала стрела, и ещё одна стрела торчала, как ни странно, из-за спины.
Ярослав как раз вовремя уловил момент, когда меч Клёста уже нёсся к шее противника. Воевода сработал быстро и чётко, будто всё это время готовился к этому удару — настолько мастерски и быстро он был произведён.
Врабий, не веря в происходящее, распахнувшимися глазами посмотрел на недавнего противника, а затем стал заваливаться на спину.
Ярослав принялся оглядываться.
Он увидел, что Рубец — один из десятников Клёста, сжимает в руках лук.
А вот кто же второй стрелок?
Ярослав оглядел всех воинов его дружины, но ни у кого в руках не было луков. И опять же, в чём странность, стрела ведь торчала не из груди, а из спины.
Тогда Ярослав перевёл взгляд на дружинников, что сопровождали Врабия, и там он действительно увидел лучника, что, сжав челюсти, опускал лук.
Незнакомый воин, хмуро, но твёрдо смотрел вперёд и не отводил взгляда, будто был готов к любому исходу, даже если его за этот выстрел накажут.
Клёст, похоже, тоже оценивал обстановку. Он проводил взглядом упавшего на спину Врабия, подошёл к нему и посмотрел тому в глаза, будто хотел поймать последний момент жизни противника. Затем выпрямился, смерил взглядом воина из дружины Врабия, что совершил выстрел из лука.
Затем порывисто повернулся к Рубцу.
— Ты что творишь? — грозно спросил он своего десятника. — Я его должен был убить без чьей-либо помощи, в честном поединке. Ясно тебе?
— Да ты же пощадил эту змеюку, да ещё и спиной к нему повернулся, — возмутился Рубец. — Откуда я знаю, что ты там замыслил? Я видел, как поединок ваш закончился, и как он хотел тебя подло в спину поразить.
Клёст тяжело вздохнул, будто успокаиваясь, затем произнёс:
— С каких-то пор ты стал сомневаться во мне и в моих решениях? — в голосе Клёста прорезалась сталь. — Или считаешь, что я хватку потерял и совсем стал простаком?
Рубец смутился и принялся приторачивать свой лук к седлу.
— Неужели ты думаешь, что я не ожидал подобного от этого подлеца, — продолжил распекать своего воина Клёст. — Он столько раз нарушил свои обещания, что странно было бы, если бы он на меня не бросился.
Рубец лишь пожал плечами, однако спустя пару секунд ответил:
— Слишком ты добрый, Клёст, и к людям хорошо относишься, а люди этого редко заслуживают. Да и кто тебя знает, что ты там задумал?
— Я знаю, что я задумал, и это главное, — хмуро ответил Клёст.
А Рубец лишь отмахнулся:
— Может, я из-за твоего благородства друга бы лишился. Да ещё кто знает, что дальше было бы. Крень бы воеводой не стал, а может быть, этот Врабий все наши деревни бы пережёг.
— Как видишь, всё под контролем, — заявил Клёст, затем резко развернулся на сто восемьдесят градусов и уставился на врабиевца, что так и не убрал свой лук.
— А ты чего стрелял в своего воеводу? Совсем вы дисциплину там растеряли? Где такое видано, чтобы простые воины в воевод целились.
Повисло долгое молчание. Но Клёст, похоже, всерьёз вознамерился услышать ответ на свой вопрос. Воин же, судорожно втянув в грудь воздух, твёрдо заявил:
— Не мог я позволить, чтобы подлость такая свершилась. А мой воевода, которому я присягал, злодеем прослыл. Он Перуном поклялся, что признал тебя князем, и тут же меч против тебя поднял. Такого я позволить не мог. А если бы воевода такой позор себе позволил, то и мы бы все опозоренными ходили.
Клёст продолжал молчать, видимо, ожидая продолжения.
— Плохо поступил Врабий, вот его Перун и наказал, — продолжил воин. — А ещё… — он оглядел своих бойцов, — если уж он тебе в верности поклялся, то и я, будучи воином своего воеводы, встал под началом тебя как князя. Значит, выходит, я не только честь воеводы защищал, но и тебя, своего князя.
Воины запереглядывались. Кое-кто заулыбался. А Клёст не без удивления кивнул. Да уж, возразить ему было нечего. Он огладил усы и нахмурился, будто решая, что делать с воином. Так ничего и не решив, только махнул рукой.
— Ну что ж, надо возвращаться, — наконец объявил Клёст и кивнул воинам Врабия. — Поднимите своего воеводу, надо его в село доставить.
— А куда поедем-то?
