«Ну что же, готовься, сучонок, будет тебе суд по законам жанра. Еще сто раз пожалеешь о том, что развел меня, как лоха. Ты еще не знаешь, какие шоу устраивают на Земле в двадцатом веке! С подлецами — по-подлому!» — злорадствовал я.
Как ни стараются телевизионные пророки, у которых все интересы находятся в кошельке или ниже пояса, прививать нам свои мысли и образ жизни, но в мире есть вечные ценности, которые выше их животных инстинктов. Есть дружба и верность, желание вырастить детей, любить и быть любимым. Лучше умереть от меча в бою за свои идеалы, чем издохнуть от поноса, обожравшись черной икры. Может, это и звучит слишком напыщенно и противоречит прозе бытия, но любой человек, у которого в голове мыслей больше, чем у амебы, в глубине души понимает это.
Торвин зашевелился и сел, привалившись спиной к стене. Дернув рукой, он зазвенел цепью, и его взгляд принял осмысленное выражение. Мы встретились глазами с предателем.
— Кто ты? Чего ты от меня хочешь? — произнес он, до конца не веря в то, что еще жив.
Фонарь висел на решетке у меня за спиной, и мое лицо находилось в тени.
— А ты не догадываешься? — ответил я, осветив себя снятым со стены фонарем.
— Как я могу тебя узнать, если твое лицо закрыто платком?
— Ах да, извини, совсем забыл, — сказал я, снимая платок. — Так лучше видно?
— Ингар! — выдохнул Торвин и, засучив ногами, попытался отползти в угол, но цепь удержала его.
— Надо же, узнал, а я думал, что очень сильно изменился и мне придется тебя убеждать. Догадываешься, зачем ты здесь?
Торвин кивнул и опустил глаза.
— Тогда приступим. Первый, иди сюда и захвати с собой Тузика! — крикнул я в сторону коридора и встал из-за стола.
В комнату вошел шак в сопровождении малхуса. Причем Тузик вошел в виде оборотня, стоя на задних лапах.
— Поставьте подсудимого на ноги, — приказал я.
Малхус и Первый взяли предателя под руки и, как пушинку, оторвали от пола. Голова Торвина опустилась на грудь.
— Торвин, воин клана «Желтая змея», ты обвиняешься в измене клану, убийстве Риса, воина клана, предательстве главы клана, клевете на главу клана, в попытке убийства главы клана путем объявления вознаграждения за его жизнь, краже имущества, принадлежащего клану. Что ты можешь сказать в свое оправдание? — закончил я обвинительную речь.
Торвин с остекленевшими глазами выслушал обвинения и заговорил.
— Ингар, я не хотел… — начал подсудимый.
— Я для тебя господин судья или ваша честь, ты недостоин называть меня по имени, — прервал я предателя.
— Господин судья, я не хотел убивать Риса, он сам бросился на меня, и я убил его защищаясь.
— Почему Рис бросился на тебя? Не юли и говори только правду, у суда есть способы узнать истину.
Глаза Торвина забегали, но, посмотрев на когти малхуса, впившиеся в его плечо, он вздохнул и ответил:
— Когда я увел караван из пустоши, то направился в Кайтон и стал дожидаться вас, господин судья. Вестей от вас не было, по городу ходили слухи, что в пустоши произошло большое побоище и погибло много народу. Я подумал, что вы погибли, и решил перегнать караван в Шателье. Через три дня я нанял охрану и ушел из Кайтона. В Шателье, чтобы расплатиться с охраной, я был вынужден продать караван. Рис решил, что ему полагается половина денег, и напал на меня, я просто защищался. Господин судья, я хотел отправить деньги на Тереб в замок клана, но из-за боевых действий на острове не сумел этого сделать.
— Торвин, ты врешь, как мелкий воришка, пойманный за руку на базаре. Неужели ты думаешь, что попался случайно и за тобой не охотились и не выяснили все заранее? Ты убил Риса за то, что он противился продаже артефактов из каравана и требовал, чтобы ты выполнил мой приказ. Ты боялся, что о твоем предательстве станет известно Колину или Викане и они тебе отомстят. Если бы мне нужно было просто убить тебя, то ты уже давно кормил бы червей. Где камни Силы, которые ты привез на зарядку к Алою?
— Нет у меня никаких камней Силы, я приехал в Шателье помочь племяннику с кузницей, и только. Откуда у меня камни Силы, они стоят кучу денег, и маги строго следят, чтобы никто к ним не прикасался.
— Надо же, а Алой говорит, что ты привозишь камни к нему для зарядки. Что скажешь по этому поводу?
— Алой врет и оговаривает меня. Эльфам нет веры, тем более изгнанным из рода.
— Да нет, Алой не врал, не было у него такой возможности, хотя и пытался поначалу. Ты хочешь, чтобы тебе вскрыли череп и прочитали правду у тебя в голове?
— Ингар, если не веришь мне, то войди в мое сознание и убедись, что я не вру.
Реплика Торвина сбила меня с толку, и в голову закралась мысль, что я издеваюсь над безвинным человеком.
— Торвин, ты сам решился на это, и у тебя нет обратного пути.
Процедура сканирования мозга предателя прошла как по маслу. У Торвина стояла та же защита от сканирования мозга, как и у Лили, — по всей видимости, постарался Алой. Ничего путного от Торвина я не узнал, а залезть в подсознание не давала блокировка.
— Увы, Торвин, мне не удалось ничего прочитать у тебя в голове, и я не узнал ничего нового.
— Вот видишь, Ингар, я не вру тебе! — заулыбался предатель.
— Ты рано радуешься. Да, я не смог прочитать твои мысли, потому что у тебя в мозгу стоит блокировка, поставленная Алоем. Мне неизвестно, как она снимается, но в моем мире это делают не так, как на Геоне, у нас свои методы. Первый, Тузик, отстегните подсудимого и тащите к детектору лжи.
Зная, что Торвин будет юлить, и заметив блокировку в мозгу предателя, еще когда он был без сознания, я подготовился заранее. По большому счету нужно было снять блокировку с мозга предателя и покопаться в его голове, пока он спал после ранения, но воспоминания о том, как я скакал по подвалу, засунув руку в ночной горшок Лили, не позволили мне это сделать. На столе для пыток мы с шаком водрузили какой-то раскуроченный силовой щиток с кучей лампочек и циферблатов, а из задней панели вывели несколько проводов с иглами на концах. Иглы я сделал из обрубков нержавеющей проволоки. Внутри щитка я поместил фонарь, при включении которого шкалы приборов начинали светиться. В общем, создавалась иллюзия рабочего механизма. На пыточном столе имелся полный набор для фиксации тела пытаемого, и уже через пять минут голый Торвин лежал на нем, как пациент для вскрытия. Я надел кожаный фартук, взял здоровенную ножовку и подошел к столу.
— Что вы хотите со мной делать? — закричал предатель и попытался вырваться.
— Как что? Мы хотим проверить тебя на детекторе лжи, а для этого нужно вскрыть твой череп и воткнуть в мозг электроды. У нас на Земле таким способом читают мысли подсудимых. Первый, зажми голову Торвина струбциной, чтобы пилить удобней было.
Как только полотно ножовки коснулось кожи на голове предателя, раздался дикий визг, и он обделался от страха. Я никогда бы не поверил, что взрослый мужик может издавать такие звуки. Как говорится, клиент спекся. Допрос пришлось прекратить ввиду недееспособности подсудимого, и я ретировался из пыточной комнаты, оставив Первого обмывать засранца. Хорошо все-таки быть рабовладельцем: нагадил ты, а убирает другой.
«Почему негодяи, натворившие море бед и преступлений, думают, что их будут гладить по головке и уж точно не поступят с ними так, как поступали они?» — подумал я.
Через час очухавшийся Торвин пел, как соловей, выкладывая любую информацию, о которой его спрашивали. У меня были большие сомнения насчет того, не переборщил ли я со спектаклем, но все обошлось.
Торвин привез к Алою для зарядки двадцать камней Силы и спрятал их в тайнике недалеко от пристани. Камни находились в ящике с магической защитой, которая срабатывала, если его пытался открыть посторонний. Защита была стандартной, основанной на электрошоке и яде, без каких-либо излишеств, и камни не могли взорваться при попытке взлома. Два ключа от ящика лежали за подкладкой в правом сапоге Торвина.
После того как предатель нарисовал карту местоположения тайника, мы с Первым отправились к пристани, а Тузика оставили в камере с наказом жевать Торвина по кусочку, если мы не вернемся. У меня не было опасений по поводу откровенности Торвина, но стопроцентную гарантию мог дать только Господь Бог.
