— Ну, со мной же вы разговариваете.
— О, — ответил незнакомец, — вы довольно вежливо спрашиваете, — и швырнул в лицо Бреннону стакан.
Сквозь обильный водопад, подкрашенный кровью, комиссар едва различил метнувшегося к окну человека. Удар стаканом в лоб мигом разбудил адскую головную боль. Натан попытался схватить гада, но тот толкнул его плечом в грудь и опрокинул на таз с водой. Грохот расколовшегося фарфора заглушил треск выломанных ставень и звук то ли прыжка, то ли падения. В надежде, что эта паскуда переломала себе ноги, Бреннон почти на четвереньках кинулся к окну, поскользнулся в воде и, доехав наконец до подоконника, в бессильной ярости свесился через него. Внизу не было ни души.
Глава 16
— Сбег, — тяжело отдуваясь, доложил Двайер. — Через ограду сиганул и того.
— Где оборвался след?
Детектив махнул рукой, словно комиссар мог увидеть все прямо из мансарды.
— За углом, в самом конце улицы, лавка с бакалеей. Вот там следы обрываются.
Двайер и ведьма обнаружили Натана у окна, когда ворвались в мансарду. Но было уже поздно. Единственное, на что комиссар рассчитывал, приказывая начать погоню — так это на то, что этот недоносок все же где–то свалится или ведьма его настигнет. Не может же, в конце концов, так качественно избитый человек выпрыгнуть из окна, перемахнуть ограду и бежать…
Или он все же не человек. Потому что как он смог так взять и испариться посреди улицы?!
— Вы бы прыгнули? — спросила ведьма.
Комиссар задумчиво измерил взглядом расстояние до земли.
— Я бы прыгнул. Но не со сломанными же ребрами.
— Вы сломали ему ребра? — восхитилась Джен.
— Я? Нет. Я думал, ты…
— Нет! Вы же сказали — выбей из него имя, а не все воспоминания, начиная с детства!
— Твою ж мать! — прорычал Натан. Гад провел его, как младенца!
— И полотенце спер, — заметил Двайер. — На кой оно ему?
— Конечно, спер! — фыркнула ведьма. — На полотенце его кровь, он не мог нам ее оставить!
— А на полу? — быстро спросил комиссар. Джен покачала головой:
— Она сильно разведена водой и уже вся впиталась в пыль и доски.
— Крепкий ублюдок, — процедил Бреннон. — А с виду–то и не скажешь, — он поворошил ногой клочья одежды. — Тут есть кровь?
— Была, — сказала ведьма. — Я заберу и проверю в лаборатории.
— Сэр, вы думаете, он и есть Душитель?
— Теперь уже не знаю, — буркнул комиссар и стал спускаться, держась за стенку. Раз этот тип убил Грейса, то, значит, и ифрита выпустил. Но зачем?! Зачем сперва выпускать, а потом запирать?! Да и не стал бы Душитель выдавать секрет шифра. Или стал бы? Кто их знает, этих полоумных маньяков…
«Но это, скорее всего, не Душитель», — мрачно подумал Бреннон. Пока Двайер паковал в простыню все, что ведьма сняла с беглеца, Натан снова сел за стол и разложил перед собой книги по алфавиту.
— Рейден! Знаешь элладский алфавит?
— Альфа, бета, гамма, дельта… — начала ведьма, и комиссар толкнул ей карандаш и бумагу:
— Пиши. И слово «ничего», если знаешь.
Подписав под первыми девятью буквами цифры и обозначив «ничего» как ноль, Натан передвинул книги в том же порядке, в каком шли группы в шифре. Получилось две линии — по семь и по четыре тома.
— И что? — скептически спросила Джен. — Это его имя и фамилия? И как вы собираетесь их узнать?
Тут она его подловила. Комиссар тупо смотрел на книги, ощущая только растущую боль в башке. Все они были разной толщины, разных авторов, разных жанров… Вот первыми шли «Мемуары о Стодневной войне» генерала Линкольна, а за ними расположились «Агаты твоих глаз». А потом «Господа славим» в подарочном издании — почему?
— Пакуй их все, — сдался Бреннон. — Это не для моих мозгов. Пусть Лонгсдейл разберется. Сунь в наволочку в этом же порядке, раз уж он чем–то важен.
Ведьма кивнула и ушла в спальню. Комиссар сложил книги в две стопки, пробежал взглядом снизу вверх, сверху вниз, испустил сдавленный вопль и вцепился в записную книжку. Когда Джен возникла на пороге с недовольным «Ну что с вами опять?», он ткнул ей в нос бумажку, на которой составил наконец свою отгадку из первых букв в названиях книг: «Магазин Луна».
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
8 января
Мисс Тэй тихонько всхлипнула и промокнула платочком глаза. «Любовь среди роз» (в трех томах!) заканчивалась так душещипательно, что она уже второй день проливала над ней ручьи слез. Маргарет сердито ткнула иголкой в вышивку. Дядя, хоть и сдержал слово, ничего не сказав маме и папе о ее ночной прогулке, все равно посеял смуту и сомнение. Вечером девушке пришлось выдержать куда более суровый допрос со стороны матери, результатом которого стало приглашение на чай очередного кандидата в женихи. Мисс Тэй караулила подопечную, чтобы та не сбежала еще до начала чаепития. Как это все невовремя!
«Если кто–то спугнул Душителя еще восемь лет назад, — размышляла девушка, чувствуя, что не в силах поддерживать пустопорожнюю светскую беседу с каким–то идиотом, — то, выходит, этот кто–то до сих пор здесь, раз Душитель боится закончить начатое. Но кто же это может быть?»
Энджелу не удалось сразу выманить Душителя из его норы даже на ифрита, до того основательно этот человек запрятался. Но, может, тогда имеет смысл искать не самого Душителя, а того, кто его так пугает? Жаль, что она увидит Энджела не раньше вечера, поскольку визитка была слишком мала, чтобы вместить все ее мысли.
В дверь гардеробной тихо и настойчиво заскреблись. Маргарет так дернулась, что едва не пропорола себе палец иглой, но, к счастью, мисс Тэй ничего не видела и не слышала, источая слезы над книгой. Девушка положила вышивку, подошла к гардеробной и приоткрыла дверь ровно настолько, чтобы погрозить в щель кулачком. К нему тут же прикоснулись теплые сухие пальцы.
— Идите вон! — еле слышно зашипела мисс Шеридан. — Я тут не одна!
В ответ раздалось приглушенное бормотание. Мисс Тэй зевнула, уронила книгу и заснула, откинувшись на спинку кресла. Маргарет юркнула в гардеробную, практически в объятия Энджела, недоверчиво уставилась на него и спросила:
— Боже мой, что с вами случилось?
— Маргарет, что вы рассказали обо мне вашему дядюшке?
— Ничего, — девушка пристально всмотрелась в его лицо. Энджел был бледнее обычного и выглядел изможденным: нос, скулы и подбородок болезненно заострились, глаза на худом белом лице казались еще больше и темнее, руки еле заметно дрожали.
— О чем он спрашивал?
Маргарет бегло пересказала ему свои беседы сперва с Рейденом, потом с дядей. Энджел опустился на сундук. По мере ее рассказа напряженное выражение его лица становилось мягче, а взгляд спокойнее. Под конец на губах даже мелькнула довольная улыбка.
— Что ж, хорошо, — пробормотал он.
— Что хорошего? Этот тип собирается и дальше меня шантажировать. Вы себя вообще в зеркале видели?
— Видел. Это не имеет отношения…
— Значит, плохо рассмотрели.
Темная бровь саркастически поднялась:
— Дерзите мне, девушка?
— Опасаюсь, что не успею поймать, если вы упадете в обморок. Как вы всего за одну ночь довели себя…
— Я был в доме Грейса.
— И что?! — жадно вскрикнула Маргарет, на миг забыв о его самочувствии.
— Отец Грейс оставил зашифрованное послание в записной книжке, которую вы отыскали в столе вашего дяди. Я нашел ключ к шифру.
— Уже?! — воскликнула мисс Шеридан, впервые ощутив что–то вроде почтительного трепета. Энджел с усмешкой взглянул на нее из–под опущенных ресниц, но скрыть самодовольную радость от ее восхищения ему не удалось.
— Да. Ключ был спрятан в библиотеке Грейса.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Как же он выглядит?
— Как библиотека.
— В смысле? — ошарашенно спросила Маргарет. — Вам пришлось всю ночь таскать шкафы и книги, и поэтому вы выглядите, как раб с колониальной плантации?
— Нет, — суховато отозвался Энджел, — я так выгляжу, потому что встретился там с вашим дядей.
