Такова оказалась, вкратце, история появления в Средиземье Пяти Магов; многое можно было бы рассказать и об их делах, но, если вдаваться в детали, то не хватило бы и года, чтобы рассказать об их трудах, — а в общем Фолко и так знал это. Он вспомнил вздох Радагаста — Редбор… Фандар… — и спросил о них.
— Так звали Голубых Магов на Востоке, — кратко сказал Саруман.
Хоббит глубоко вздохнул. Медленно поднимаясь разумом из манящего прошлого, он возвращался к действительности. Олмер… Олмер, получивший власть приказывать самому Саруману! Конечно, не тому, каким он явился в Серые Гавани, но все же…
— Скажи, а почему ты боишься этого? — Хоббит кивком указал на клинок Отрины.
— Потому что я не хочу, чтобы ты рассек последние нити, связывающие меня хотя бы с таким, пусть кошмарным, но все-таки телом, — потемнев, ответил Саруман. — Потому что сила, вложенная в этот кинжал, такова, что я бы навеки развоплотился… — Он зябко поежился. — И тогда не осталось бы уже никакой надежды.
— Но Олмера ты считаешь своим другом? — медленно произнес хоббит.
— Считал… Он пробудил во мне волю к размышлениям.
— А знаешь ли ты, что именно он подарил мне это гибельное для тебя оружие? Как ты думаешь, почему он это сделал?
Саруман со смертной тоской во взгляде посмотрел на хоббита и промолчал.
— Меня предупреждали, что в этих краях можно натолкнуться на какой-то гибельный «Серый Вихрь», — в упор глядя на Сарумана, раздельно произнес хоббит. — И я видел этот вихрь — вчера, сотворенный тобой. Что это такое и почему гибельно?
— Это то немногое, что у меня осталось из прежних сил. Оружие, поражающее не сразу, а спустя некоторое время… — Видно было, что Саруман говорил чрезвычайно неохотно, лишь вынуждаемый хоббитом.
— Как оно действует? Как ему можно противостоять? — сдвинул брови Фолко.
В глазах Сарумана вдруг, словно быстрый взблеск закатного луча, мелькнул злобный огонь, в презрительно-торжествующей гримасе искривились губы… Но огонь тотчас угас, и злорадная усмешка умерла. Фолко вновь увидел нечеловеческую тоску и отчаяние в очистившемся взоре, устремленном сейчас на него.
— Я задел кого-то из твоих друзей… — медленно проговорил Саруман, не спрашивая, а словно размышляя вслух. — Что ж, огорчу тебя — против этого нет ни защиты, ни противоядия.
— Что с ним будет?! — яростно вскричал Фолко, в отчаянии стискивая клинок.
— Пока ничего, а потом он начнет постоянно ссорить вас между собой, служить источником распрей, пока вы не передеретесь и не уничтожите друг друга. И он будет шпионить за вами, а когда его спросят — он расскажет все. Сам он погибнет, наверняка погибнет — например, вы можете убить его, но о себе он уже не думает.
— А ты не лжешь, Саруман? — тяжело глядя ему прямо в глаза, спросил Фолко. — Ты великий лжец, Саруман, и один из отцов обмана. Ты много наговорил мне тут, а правда ли все это? Последняя твоя весть — чернее не придумаешь, но, быть может, ты солгал? Если я пойму, что это так, то, клянусь Горном Дьюрина и Силой Энтов, я доберусь до тебя!
— Никогда я не был более искренен, чем в этом разговоре с тобой, — тихо сказал Саруман, опуская глаза. — Можешь не верить мне, но я был до конца правдив с тобой… И, быть может, великая и милосердная Варда Элберет когда-нибудь зачтет мне это… — закончил он еле слышно.
Наступила тишина, и Фолко понял, что Саруман действительно не лгал, что какая-то надежда еще жива в нем, и поэтому на слова его можно положиться.
— Что нам делать с тем, кого ты коснулся?
— Что же тут поделаешь… Стрелу не вернуть. Расстаньтесь с ним как можно скорее, изгоните его. Я постараюсь удержать его возле себя, не дать погибнуть и, быть может, сумею излечить.
Время было на исходе. Хоббиту послышалось, будто где-то в неимоверных далях тонко-тонко зазвенела туго натянутая струна. Что-то колебало ее, это был знак, быть может…
— Прощай. Желаю тебе получить прощение.
— Прощай. Желаю тебе не проклясть Хоббитанию.
Глава седьмая
ЦИТАДЕЛЬ ОЛМЕРА
ень и ночь, ночь и день, горы и леса, птицы и звери, люди и стрелы. Саруманово ущелье осталось позади, тропа уверенно вела их к выходу из Опустелой Гряды — к заветному укрывищу Короля-без-Королевства.
Фолко, Торин и Малыш долго судили так и эдак, как же им поступить с Эрлоном; хоббит предлагал под каким-нибудь благовидным предлогом отослать его в Эребор, Торин — в Гондор, не пожалев дать ему с собой золота; однако Малыш неожиданно поднял палец:
— А что, если рассказать ему все?
— Жестоко, — возразил хоббит. — Представь, каково ему будет?
— А не жестоко ли отсылать его в неизвестность, покалеченного, считай, на верную смерть? — в свою очередь спросил Малыш, и этим убедил всех.
Эрлон встретил известие мрачным молчанием, однако остался спокоен и лишь спросил: сколько у него еще есть времени? Получив ответ, что не менее десяти дней, он, не произнеся ни слова, собрал наскоро свои пожитки и оседлал коня.
— Я останусь здесь. — Голос его был сухим и безжизненным. — Попробую найти эту тварь и договориться с ней. Кто бы он ни был, он не безнадежный злодей, и, значит, у меня еще есть шанс…
Эрлону оставили плотницкий инструмент, провизию, оружие; затем друзья поспешно простились с ним, отводя взгляды и торопясь поскорее скрыться за поворотом, — смотреть в глаза товарищу не хватало сил.
— Вы только помните, где я остался… — Голос Эрлона предательски дрогнул, Фолко сморгнул — глаза его вдруг наполнились горькой водой.
Но вот фигура Эрлона с высоко поднятой рукой скрылась за зарослями, и тот сразу отодвинулся куда-то в прошлое; перед ними вставали новые задачи, и их надо было решать.
Ущелье змеей вилось между покрытых до половины высоты кустами гор; острые серые вершины гордо возвышались над зеленым царством. Вокруг путников вновь раскинула свои мягкие крылья безжизненная тишина; однако то и дело попадались отпечатки чужих копыт, и по ночам часовые до рези в глазах вглядывались в недвижный сумрак.
После встречи с Саруманом минуло пять дней, клыки гор мало-помалу опускались все ниже, и в один прекрасный момент кусты поглотили последнюю серую проплешину. Ущелье кончилось, теперь вокруг них раскинулись холмистые, густо покрытые зеленью земли. Тропа сделалась шире — к ней присоединилось еще несколько стежек. Один раз, когда особенно сильно потянуло ветром с востока, Келаст насторожился и стал уверять всех, что чувствует запах дыма; однако гномы ему не поверили — слишком далеко еще выходило по карте до обитаемых земель. Но следовало остерегаться наверняка шныряющих в этих краях дозорных Олмера, как следовало и решить наконец: что делать дальше?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
