class="p1">— А вдруг он женится на ней?
— Не смеши. Хозяин никогда не женится на женщине, которая не приняла его веру.
— Так все просто, сама знаешь. Пара фраз — и готово.
— Нет, она… не наша. Ты же видишь. Развлечение.
Я напряглась и снова подошла ближе. Некоторые слова не понимала, но и без них улавливала основной смысл беседы.
— Столько девушек мечтают стать его женой.
— Кому-то повезет, — в тоне слышится явная зависть. — Кланы драться готовы ради того, чтобы заполучить такой выгодный союз.
Прозвучало несколько фамилий, которые я слышала впервые, а дальше служанки заговорили очень быстро, смеялись. Теперь стало трудно понять, о чем идет речь.
— Но он нанял для нее учителя, — вдруг возразила одна из девушек.
— И что с того? — ее собеседница фыркнула.
— Раньше такого никогда не делал. И в доме он раньше не держал никого. А эту приблизил. Странно получается. Как бы она не стала нашей новой хозяйкой.
— Забудь, — рассмеялась. — Эта девка никто.
— Но ты же помнишь его распоряжения…
— Он не терпит, когда затрагивают собственность. Тут ничего необычного. Хозяин властный человек и следит за всеми своими вещами.
— Она красивая.
— У него куча таких красавиц. Но в жены других берут. Смотрят на семью, на статус. А эта девчонка ему для забавы. Видно, есть у нее особые таланты, раз она здесь.
— Опытная? Много умеет?
— А то!
— Ну она скромная, — протянула. — Не знаю. Даже не скажешь, что у нее было много мужчин.
— Это она на вид тихая. Хозяин бы не стал брать женщину без опыта.
Дальше речь стала быстрее, и у меня опять возникли трудности с пониманием. А может, я просто не хотела вдумываться в суть фраз? Все внутри болезненно сжалось, к горлу подступила тошнота. Липкое ощущение, мерзкое. Как будто кожу испачкали, и теперь ничем нельзя ее оттереть. Да и не только кожу. Внутри тоже все оказалось измазано. И очень сильно.
Вещь. Просто вещь. А чего я ждала? Отношений? Чувств? Даже звучит смешно. О чем я только думала. Прониклась, поверила. Идиотка. Сама того не осознавая, загнала себя еще глубже в капкан. Он лишь использует меня. Между нами ничего нет.
Я отошла и двинулась обратно. Шла, не глядя перед собой.
Подарки и цветы мало значили для Амирана. Палач всегда был щедрым, в нашем ресторане он всякий раз оставлял хорошие чаевые. Так и тут. Это не знаки особого внимания. Обычный стиль его поведения.
На душе стало мерзко. Муторное ощущение захлестнуло, утянуло на дно. Нет, я не готова себя продавать. Но уже… продала. Теперь поздно. Назад не вернуться.
— Куда мчишь? — хриплый голос обжег.
Мускулистая рука обвилась вокруг моей талии. Дернула ближе, впечатала в мощное горячее тело. Черные глаза смотрели так пристально, будто глядели в самую душу.
Наваждение пробудилось с новой силой, затронуло те струны, про которые я как будто совсем забыла. А потом я ощутила запах. Чужой аромат. Тонкий. Цветочный. Это уж явно никак нельзя принять за мужской парфюм. Последние сомнения растаяли.
Женские духи. Палач провел время с другой. Со своей невестой? С той, которую намерен взять в жены? Хотя служанки ничего толком не сказали, лишь выражали различные домыслы.
Но мне и этого предостаточно.
Душа рвалась на куски.
— Я иду в свою комнату, — решительно вырвалась из его хватки.
— Не идешь, — усмехнулся Палач.
Он подхватил меня на руки.
— Нет, — попробовала его оттолкнуть, но проще было сдвинуть с места стену, чем отстраниться от него хоть на миллиметр. — Пусти, скоро занятие, учитель придет и нужно подготовиться…
— Подождет.
— Но я не хочу, — заявила твердо и смело встретила его полыхающий взгляд.
Амиран насмешливо выгнул бровь. Он не принял мой отказ всерьез. Точно, ведь только его желания имели значение, а я не имела права на сопротивление.
Мужчина отнес меня в спальню, с безразличием отнесся к моим попыткам освободиться. Бросил на кровать.
— Нет! — воскликнула я, а после попробовала соскочить с постели, даже успела ступить на пол, однако меня моментально вернули обратно.
Жестко. Бескомпромиссно. Другой стиль общения для Амирана не существовал.
— Ты вообще слышишь меня? — спросила и сдавленно выдохнула. — Хоть иногда придаешь значение моим словам?
— Договор четкий, — ровно заявил Амиран, и темные глаза запылали ярче. — Ты забываешь про слово «нет».
Матрас прогнулся под тяжестью его мощного тела.
Я постаралась отползти назад, но мои лодыжки быстро заключили в капкан, дернули вперед, заставляя завалиться на спину, распластаться на постели.
Он прав. Условия сделки давно оговорены. Я отдала тело Палачу в полный доступ, отказы при таком раскладе недопустимы.
Нужно сбежать, вот и все. Найти путь убраться отсюда подальше, а не млеть в руках этого циничного и жестокого мужчины. Я сама придумала себе что-то, и обожглась. Надо действовать. И чем быстрее, тем лучше, иначе совсем увязну в этом порочном омуте.
Проклятье. Вот и сейчас его прикосновения действовали странно. Дурманили разум, воспламеняли мою чувствительную кожу.
Он сорвал платье, просто разодрал на куски, отбрасывая лоскуты подальше. Белье тоже уничтожил, полностью обнажил мое тело, прошелся ладонями по плечам, и скользнул ниже, сжал грудь, чуть сдавил соски, поиграл ими, перекатывая между пальцами.
Огненная стрела прострелила низ живота, заставила глухо простонать. Рядом с этим мужчиной я совсем себя не контролировала. Почему именно он действовал так? Черт, неужели просто потому что стал первым абсолютно во всем? Нет, не важно, я не должна этому подаваться, вот и все.
Но как?
Его руки буквально плавили меня, делали мягче воска. Амиран знал, как трогать и где стоит коснуться, чтобы довести до грани, подтолкнуть к самому краю. Пришлось закусить губу до крови.
Я не должна этим наслаждаться. Не должна. Мне нельзя на него подсаживаться, нельзя пускать настолько глубоко внутрь. Пусть берет тело, но не душу. Туда я его никогда не допущу.
Но разве он спрашивает? Берет. Безжалостно. Раз за разом. И я сама не замечаю, как сильнее погружаюсь в эти зыбучие пески.
Амиран дернул и свою рубашку так, что пуговицы отлетают в разные стороны. Потом прижимался ко мне вплотную. Кожа к коже.
И тут мой взгляд упал на белоснежный воротник. Он не разделся до конца, не стал тратить время, поэтому я и заметила красноречивый след, оставленный на ткани.
Губная помада. Нежно-розовая. Кто-то мазнул здесь губами.
— Хватит, — выпалила я, вонзила ногти в широкие плечи, царапая их до крови. — Не трогай меня!
Ярость застилала глаза. Я не думала о том, как глупо и неосторожно поступала, повелась на эмоции.
— Чего? — Палач оскалился.
Но и это
