В-четвертых, не разговаривайте громко. Мы в России сейчас во многом копируем американскую манеру жить и говорить, потому что американский образ мышления очень позитивный и помогает двигать горы. Но американцы ведут себя слишком раскованно. Они реально кричат. Они шумят в метро, ругаются в ресторанах и вообще самовыражаются, как могут. Так вот, во Франции крик – это величайшая грубость. Я осознала, насколько сама теперь считаю так же, когда в гостинице напротив моей парижской квартиры поселились молодые американцы. Одна девушка села на подоконник и стала громко петь под гитару. Звуки мелодии и подвывания «под Лану дель Рей» далеко разносились в мертвой тишине воскресного вечера в шестнадцатом округе. Пела она неплохо, и в глубине души я, в принципе, ничего против такого расклада вещей не имею. Но душа – это душа, а разум мой уже «включился», и я стала возмущенно обсуждать с мужем, какие они невоспитанные и ничего не понимают, а главное, не желают понимать в местном этикете. На что муж заметил мне, что я «стала совсем как француженка, все время ворчу, как бабушка».
В-пятых, будьте как все, не выделяйтесь. Во Франции не любят людей, которые чем-то непохожи на остальных. Например, соблюдайте общий со всеми режим. То есть идите обедать вместе со всеми. Если в вашей компании будут уходить на обед в двенадцать, а вы – в два, решат, что вы таким хитрым способом отлыниваете от работы. Или не носите красное, если его никто здесь не носит. Мимикрируйте – и вам простят все ваши ошибки во французском.
Французский юмор
Как мы говорили, французы – это двойственный народ, и юмор у них такой же. Французам не очень свойственно улыбаться, они часто разговаривают даже слишком сурово, но при этом на полном серьезе вставляют в речь всякие смешные слова. Это большие любители привешивать «ярлыки», и в каждой профессиональной среде, будь то врачи или инженеры, есть свой жаргон, арго (argot), который разбавляет любые, даже самые нудные разговоры. Например, очень известен louchébem, жаргон парижских и лионских мясников, который они используют с XIX века и до сих пор. Часть слов из него даже перешла в общий разговорный язык, например, слово «сумасшедший», loufoque (еще одно доказательство того, как французы обожают мясо!). Суть этого жаргона в том, что одна или несколько букв из начала слова переставляются в конец и заменяются на букву l, а в конце к этому прекрасному лексическому творению приставляется «аргошный» суффикс. Таким образом, здравствуйте, bonjour, превращается в lonjourbem, кофе, café – в laféquès, женщина, femme, в lamfé, и т. д. Ну и слова… n'importe quoi, «чушь какая-то», как сказал бы француз.
На другом жаргоне говорят пригороды Парижа, где живет преимущественно «цветное» и арабское население. Они используют старый арго, verlan, появившийся еще в начале XX века, который состоит в том, что начало и конец слова меняют местами: араб, arabe превращается в beur (так их все сейчас и называют), черный, noir – в renoi, отец, père – в reup, маленький, petit – в tipeu. Благодаря популярности рэпа во Франции – а рэперы все из пригородов Парижа – этот жаргон распространился среди всего населения.
Еще один предмет культа во Франции – это комиксы, bandes dessinées. Это название, конечно, тоже сократили, все называют их bédé, BD. Здесь начинают с ними знакомиться, едва научившись читать, и некоторые до глубокой старости так и не останавливаются. В легендарном книжном магазине Gibert Joseph, который находится в Латинском квартале на бульваре Сен-Мишель, куда обычно перед началом занятий идут все студенты – закупиться блоками листов, на которых они записывают лекции, – можно увидеть целые полки комиксов. Рядом с комиксами прямо на ступеньках сидят подростки и лихорадочно пролистывают один опус за другим. Они могут сидеть так часами, не обращая ни на кого внимания. Среди детей, например, очень популярны комиксы Tom-Tom et Nana, в которых рассказывается о брате и сестре, родители которых держат ресторан (кто бы сомневался). Том-Том и Нана любят наряжаться и веселиться, воюют со своей старшей сестрой и постоянно попадают в смешные ситуации. Другие комиксы о брате с сестрой называются «Макс и Лили», например, «Макс и Лили болеют» или «Макс и Лили хотят собаку».
Французы также очень любят издевательский тон и обожают нахально над кем-нибудь подшучивать. Moquerie, или грубоватое издевательство – давняя галльская традиция. Нужно это знать и ни в коем случае не обижаться, по крайней мере, не показывать вида, что вы обижены. Так французы проверяют вас «на прочность». Если плохо говорите и не умеете отшучиваться, просто вежливо улыбнитесь.
Любят подшучивать, например, над представителями противоположного пола. Над нашими русскими «принцессами» и «недотрогами» французские мальчики насмехаются, а те дуются. Не дуйтесь! Выглядите в глазах французов глупо.
Посмеяться французы могут над любой важной персоной, для них не существует безусловных авторитетов. Настоящие потомки революционеров, гордые люди, они никого не боятся. Французам даже в голову не приходит, что сильных мира сего, так же как и старших, нужно уважать, поэтому и те и другие – любимая мишень всяческих шуточек. «Убирайся, глупый дурак», – написали на плакате, вывесив его прямо перед носом одного из последних президентов Республики. Он подал в суд на автора оскорбительной фразы, ну и что? Не в тюрьме же сгноил.
В начале 2000-х во Франции была популярна передача «Все об этом говорят», которую вел талантливый журналист Тьерри Ардисон. На нее приглашали звезд, политиков, писателей и т. д, в том числе и иностранных. Главная цель передачи, помимо того, чтобы обсудить свежие новости с теми, кто эти новости создает, была пошутить над всякими известными людьми, а они должны были смеяться вместе с публикой. Им задавали «неудобные» вопросы вроде «ковыряете ли вы в носу?» и проверяли их на детекторе лжи или просто смотрели, как они реагируют. Реагировали по-разному. Некоторые актеры или писатели выходили из себя, начинали кричать – одну из самых известных французских актрис после такого случая несколько лет не приглашали сниматься в кино.
Однажды на передачу пришли Брэд Пит и Анжелина Джоли. Они, конечно, ничего не знали о том, как французы любят повалять дурака. Как же над ними подшучивали бесцеремонные галлы! Было заметно, как актеры начали нервничать и обижаться, но неугомонные французы не унимались. «Бранжелине» повезло, что ей удалось сохранить присутствие духа! Эту передачу обожала вся страна, но потом ее все-таки закрыли.
У французского вездесущего легкомыслия есть, конечно, обратная сторона – как же без обратной стороны во Франции! Если уж французы говорят «серьезно», то это настоящее занудство. В России политики, директора компаний и прочие «топы» любят пошутить. Некоторые президенты, как мы знаем, не стесняются выставить себя в смешном виде и наряжаются на радость всему народу. Для французов это неприемлемо. Французские важные люди, политики и директора предприятий, бубнят по радио и занудствуют. Им вторят и «серьезные» журналисты: невозможно представить себе в «Монде» смешной заголовок или легкомысленный тон, в то время как в американских или русских газетах с удовольствием шутят.
Еще один вид юмора – это сказать что-нибудь неприятное о себе или о других. Это называется «ущипнуть без смеха», pince-sans-rire, и традиция такой иронии восходит прямо к эпохе Просвещения. Сказать какую-нибудь гадость могут совершенно не со зла, а просто чтобы проверить, как у вас с обидчивостью, ну и, соответственно, с гордостью, высокомерием и чувством юмора. Обидчивых французы терпеть не могут. Но французы совсем не злые. Но и не особенно добрые. Они нейтральные. А вы не обижайтесь на них и не сердитесь, пожалуйста. Они отличные ребята, даже если изображают из себя вредных. Разве плохие люди могут так вкусно готовить?
Заключение
Есть две Франции. Одна, романтичная и праздничная, живет в нашем воображении. Ее создали книги американских писателей, живших здесь в начале XX века, воспоминания белой эмиграции и наши короткие визиты в Париж. Гастрономические рестораны, уютные маленькие квартирки, прогулки по берегу Атлантического океана, модные показы или пробежки по бутикам, где все дешевле, чем в Москве, а значит, почти даром… Каждому достаются свои радости, маленькие или большие. Мы вырываемся сюда, чтобы тратить деньги на удовольствия, наслаждаемся жизнью и считаем, что это самое прекрасное место на земле.
Другая Франция знакома нам гораздо меньше. Здесь живут аккуратно и по режиму, работают быстро и методично, отдыхают организованно и долго. Умеют воспитывать детей и экономить деньги, молниеносно готовить вкуснятину и вне зависимости от бюджета обустраивать свои дома так, что кажется, будто они сошли со страниц глянцевого журнала. За фасадом, который видит остальной мир, скрывается кропотливый труд людей, которые мертвой хваткой держатся за свои рабочие места и вовремя уходят с работы, чтобы поскорее попасть домой, к семье. У гастрономического ресторана есть кухня, на которой царит армейская дисциплина, где все кастрюли начищены и никому не спускают ни малейшего промаха. Уютные квартирки милы, но стоят как замки, и жить постоянно в маленьком пространстве даже в Париже совсем не так романтично, как кажется. За красотой вечернего платья haute couture прячется многочасовой труд вышивальщицы, которая, сидя с утра до вечера у окна с иголкой в руках, работает медленно, но не покладая рук, чтобы в назначенный день весь цвет мировой модной прессы ахнул от восторга. А деньги, которые мы здесь спускаем, аккуратно распределяются на небольшие зарплаты, многочисленные пособия и бесплатное медицинское страхование. Всё в дом…
