И он был совершенно прав: влажные рукавицы хорошо защищали от ветра, уподобляясь водолазным перчаткам.
Главным предметом наших дискуссий стала пища. По утрам Джордж вытаскивал из кладовки мешочек с дневным пайком, и мы внимательно наблюдали за этой процедурой, желая убедиться, какая часть пайка осталась съедобной после того, как мешочки окатывало морской водой и по ним топали наши ступни. Испорченные продукты отправлялись за борт, а уцелевшие Джордж нес на камбуз на корме. Выяснилось, что у нас излишек некоторых продуктов. Несметное количество пакетов с супами, к которым у нас не лежала душа, явный перебор печенья и сахара, а также жалких на вид пакетиков чая, утратившего половину аромата из-за морской влаги. Запасаясь провиантом, я старался не слишком сорить деньгами, а потому закупил целую партию самого дешевого молотого кофе теперь оказалось, что экономия мнимая. После двадцатой или тридцатой кружки этого пойла мы прониклись к нему крайним отвращением и заново открыли прелесть напитков нашего детства — горячего молока с солодом, какао, мясного бульона. Из основных блюд большим успехом пользовались тушенка, язык, фарш, их даже не хватало, чтобы насытить голодные желудки, и тут отчасти выручало личное изобретение шкипера — пудинг из кураги, джема и размятого печенья. Разумеется, приходилось все же потреблять и малопопулярные излишки.
Когда настало 11 июля, быстрое движение "Брендана" на запад начало меня тревожить. Сила восточных ветров поумерилась, однако они по прежнему так рьяно толкали лодку, что я всерьез забеспокоился, как бы мы вообще не проскочили Исландию. Обратился к крупномасштабной карте. При таком ветре мы даже могли в один присест дойти прямиком до Гренландии. Но тогда не удастся забрать припасы, ожидающие нас в Исландии. Я посчитал, сколько осталось воды и провианта, и подвел итог. Продуктов до Гренландии хватит, если ввести строгий рацион. Но тут я вспомнил про паковый лед. Нам было известно, что в этом году морские льды у берегов Гренландии не торопятся уходить, может оказаться, что подступы к восточному побережью преграждены паком. Не больно то заманчивая перспектива. И я принял решение во что бы то ни стало пробиться в Исландию.
…Стараемся идти на север. Маневрируем парусами и так и этак. Без устали работаем шверцами. А "Брендая" все равно продолжает сносить на запад. Снова отдаем плавучий якорь, совсем убрали прямые паруса, сделали из весла бизань мачту и укрепили на ней бонет, силясь привести нос лодки к ветру. Но нас все так же несет на запад, мимо островов Вестманнаэйяр, мимо юго-западного угла Исландии…
Больше никогда, говорил я себе, не стану подвергать сомнению гипотезу о том, что многие открытия были сделаны мореходами случайно, когда суда сбивались с курса из-за штормовой погоды. Такое чуткое к ветру судно, как "Брендан", недельный шторм вполне мог отнести от цели на пятьсот-шестьсот миль.
И тут восточный ветер вдруг угомонился, мы получили возможность отдышаться. Судя по пролетавшим мимо тупикам, до берега было не так уж далеко: эти птицы редко удаляются от своих гнездовий. А Трондуру представился случай обучить нас еще одному приему. Приметив тупика, который с любопытством посматривал на "Брендан", летя на безопасном расстоянии от нас, он издал хриплый горловой звук, затем повторил его, и птица, заложив крутой вираж, вернулась. Любопытный тупик подлетал все ближе и ближе, привлеченный странным звуком. Видя, как нас заинтересовал этот трюк, Трондур показал на пару крачек, занявшую обычную позицию высоко над "Бренданом".
— Теперь прилетит эта птица, — сказал он, взял белую тряпку, привязал на конец багра, помахал в воздухе, и крачки в самом деле снизились поглядеть на это диво.
Трондур помахал еще раз. Крачки опустились еще ниже, а одна из них, в конце концов, даже ненадолго села на парус.
— Жаль, что такие маленькие, — заметил Идэн. — В них и мяса то нет, совсем.
— Не очень хорошие, — подтвердил Трондур.
— А каких птиц вы едите на Фарерах? — спросил я, доставая наш орнитологический справочник и перелистывая иллюстрации.
Трондур показал на тупика, кайру и молодых олушей. — Все эти хорошие, — сказал он. — Мы ловим птенцов сетями на скалах.
— И как они на вкус?
— Очень вкусные. Сушеные или копченые.
— А как насчет этих… глупышей? — осторожно справился Идэн, открыв нужную страницу.
— Белые птицы есть хорошо, но черные плохо, — ответил Трондур.
— Почему так? Можно заболеть?
— Не знаю. А только фарерские рыбаки говорят, что черная птица плохая.
Идэн алчно посмотрел на галдящую стаю глупышей, которые опустились на воду за кормой "Брендана", решив попробовать на вкус качающийся на волнах пластиковый кувшин, привязанный к страховочному линю.
— А нельзя поймать кого-нибудь из них? — мечтательно спросил он. — Так хочется чего-нибудь свеженького после всей этой обезвоженной дряни. А то ведь, как поешь, несколько часов во рту держится вкус кон сервантов и серы.
Трондур протянул руку за куском китового жира, подвершенного на рулевой раме.
— Нет, нет — испуганно воскликнул Идэн. — Я не такой голодный, могу потерпеть
Усмехнувшись, Трондур отрезал кусок жира, наживил крючок свой удочки и снял свинцовое грузило.
— Ловить птицу, — успокоил он Идэна, опуская крючок на воду.
Жир поплыл к глупышам в окружении соблазнительной радужной пленки. Птицы тотчас оставили кувшин в покое и подгребли к приманке. Одна из них сняла пробу, одобрила и принялась энергично клевать. Сразу завязалась потасовка, каждый глупыш отчаянно работал клювом, спеша опередить соседа, и воздух наполнился злобными разочарованными криками. Однако китовый жир был достаточно жестким, расклевать его не удавалось, и тогда одна особенно прожорливая птица надумала перехитрить остальных. Наклонив голову, она схватила кусок целиком и взлетела, намереваясь улизнуть с добычей. Прожорливость погубила ее. Леса натянулась, рывок привел лишь к тому, что крючок крепко зацепился за клюв, раздался испуганный писк, и Трондур начал быстро подтягивать барахтающуюся жертву. Пять секунд спустя мы уже ощипывали глупыша, а к его компаньонам поплыл безобидный с виду новый кусок жира.
— Фантастика — ликовал Идэн.
Через две минуты вторая жертва сидела на крючке. Однако после этого глупыши насторожились. На поимку третьей птицы ушло пять минут, четвертой — еще больше. После чего глупыши вообще перестали хватать приманку. Плавают вокруг заманчивого куска жира, приближаясь сантиметров на пятнадцать, но даже не клюют.
Трондур показал Идэну жестом, чтобы тот медленно подтягивал крючок. Глупыши последовали за приманкой, разрезая лапами волны и нервно поглядывая одним глазом на жир, другим на странное судно. Трах. Багор в руке Трондура описал дугу и опустился прямо на шею ближайшего глупыша. Вся стая снялась, шумно хлопая крыльями, но на банке "Брендана" осталось лежать пять птиц — четыре белых и одна серая.
