Иные настроения господствовали в частях Тухачевского, даже в самом боеспособном из них 3-м конном корпусе. Сражавшийся в его рядах П. М. Давыдов, в ту пору командовавший бригадой, вспоминал, как начальник 10-й кавдивизии Томин докладывал Гаю: «Три полка моей дивизии в ходе утреннего боя с конниками первой польской армии откатились без моего ведома на пятнадцать верст к пограничной деревни Ленчик и ушли к немцам… Со мной осталось всего четыреста бойцов и командиров». Легкораненый комиссар корпуса Постнов вместе с политотделом присоединился к остаткам одной из стрелковых дивизий и перешел прусскую границу. Томин так рассказывал о состоянии и настроении своих бойцов: «После сегодняшнего боя моих полков и их позорного бегства за границу я не верю в наши возможности догнать фронт. Кони у нас никудышные, бойцы измотались и не верят нам, командирам, а верят тем, кто доказывает, что переход границы — лучший выход из создавшегося положения. Немцы разоружат нас, но не убьют, как могут сделать белополяки. Ведь наш корпус для пилсудчиков был грозой! Белополяки ненавидят нас. Помните, как поступили они, захватив в Новограде мой взвод? Все двадцать пять бойцов были убиты выстрелами в головы».
Тухачевский считал, что если бы он вовремя получил Конармию, можно было не только предотвратить разгром фронта, но и взять Варшаву. Много лет спустя он прервал вопрос одного из сотрудников штаба РККА В. Н. Ладухина о Варшавском сражении: «Не могу до конца понять, почему же вдруг в августе…» характерной репликой: «На войне нередко случается «вдруг». Но здесь было не совсем «вдруг». Вы не первый, от которого я слышу этот вопрос. И всегда советую: обращайтесь, как и при всех сложных случаях, к Ленину. Ведь он ясно сказал, что мы переоценили тогда перевес наших сил. Это в равной мере относится и к главному командованию, и к командованию обоих фронтов — Западного и Юго-Западного». А в ответ на робкую попытку собеседника возразить, Михаил Николаевич продолжил: «Понимаю, вас интересуют частности. Но они неотделимы от общей причины. Командование Западного фронта, развивая наступление, имело все основания к концу лета двадцатого года внести некоторую поправку в оперативный план. Сергей Сергеевич Каменев не возражал против маневра армий Западного фронта севернее Варшавы. Он, как и я, вначале не особенно беспокоился за левый фланг Западного фронта, который предполагалось усилить тремя армиями с Юго-Западного фронта. Появление в намеченный срок даже одной Конной армии в районе Люблина сорвало бы контрудар Пилсудского…» Здесь Тухачевский ссылался на известные слова Ленина: «При нашем наступлении, слишком быстром продвижении почти что до Варшавы, несомненно, была сделана ошибка… Эта ошибка вызвана тем, что перевес наших сил был переоценен нами». Задним умом и председатель Совнаркома, и командующий Западным фронтом оказались крепки.
Отец Тухачевского Николай Николаевич
Мать Тухачевского Марфа Петровна
Герб рода Тухачевских
Мише четыре года
Так выглядел будущий маршал в годы учебы в Московском кадетском корпусе
Немецкая крепость Ингольштадт, где Тухачевский находился в плену.
Тухачевский с боевыми товарищами на Кавказском фронте. 1920 г.
М. В. Фрунзе
В. В. Куйбышев
С. С. Каменев
И. И. Вацетис
Атака красной конницы
Части Красной армии вступают в Казань
Бронелетучка на Восточном фронте
Л. Д. Троцкий беседует с красноармейцами, отправляющимися на фронт
И. В. Сталин
А. И. Егоров
Полевое орудие калибра три дюйма. Основная артиллерийская система, используемая в Гражданскую войну обеими сторонами
М. Н. Тухачевский и Г. К. Орджоникидзе на Кавказе. 1920 г.
Реввоенсовет Кавказского фронта. Слева направо:
С. И. Гусев, Г. К. Орджоникидзе, М. Н. Тухачевский, В. А. Трифонов
Тухачевский на строевом смотре частей Западного фронта. 1920 г.
Юзеф Пилсудский — командующий польской армией
М. В. Фрунзе, К. Е. Ворошилов и С. М. Буденный на Польском фронте
Победители Гражданской войны. Первый ряд, слева направо: М. Н. Тухачевский, С. М. Буденный, И. П. Белов. Крайний справа: П. Е.Дыбенко
Участники разгрома Антоновского восстания. Тамбову 1921 г.
Атака красных на восставший Кронштадт
Артиллерия обстреливает позиции восставших в Кронштадте
Пленные матросы перед судом ревтрибунала
Тухачевский на посту командующего Западным фронтом
Выступление на областной партконференции
С супругой Ниной Евгеньевной
Ольга Оленич-Гнененко, она же сотрудница «Нашей страны» Лидия Норд. Фото 1934 г.
М. Н. Тухачевский — начальник штаба РККА
В книге «Поход за Вислу» Тухачевский так изложил события, связанные с переподчинением Первой конной: «Главное командование, учитывая необходимость консолидации левого фланга Западного фронта, 11 августа в 3 часа отдает Юго-Западному фронту директиву о необходимости изменить группировку сил Юго-Западного фронта и в самом срочном порядке двинуть конную армию в направлении Замостье—Грубешов. Расчет времени и пространства показывает, что эта директива Главного Командования могла быть безусловно выполнена до перехода южной польской группировки в наступление. Если бы выполнение несколько и запоздало, то польские части, перешедшие в наступление, были бы поставлены перед неизбежностью полного разгрома, получив по тылам удар нашей победоносной конной армии». Командующий Западным фронтом был уверен, что против Конармии действуют только полторы польские кавалерийские дивизии и «украинские партизанские части». Под последними имеется в виду украинская армия генерала Павленко. Она насчитывала свыше 11 тысяч бойцов, но располагала всего 2 орудиями и 29 пулеметами и серьезной военной силы из себя не представляла. Однако Тухачевский ошибся. В тот момент против Конармии были сосредоточены куда большие силы — не только польская кавалерия, но и еще немалая толика пехоты. Пилсудский и тут не упустил повода посмеяться над поверженным противником: «В отношении наших действий у г-на Тухачевского есть еще одно странное недоразумение. Он утверждает, что мы вывезли из Восточной Галиции почти все войска, оставив там только украинские формирования Петлюры и генерала Павленко с одной кавалерийской дивизией. Правда, он сам сомневается в этом и уточняет, что кое-какие пехотные дивизии, как осколки нашей армии, там могли еще остаться. Но, одобряя в другом месте эту нашу смелость, он тем самым, как мне кажется, ищет возможность преувеличить собранные против него польские силы и одновременно обвинить своих южных коллег в том, что они не помогли ему во время разгрома под Варшавой. Однако дело обстояло совершенно иначе. Из нашей 6-й армии была вывезена только 18-я дивизия и небольшая часть конницы, а 12-я, 13-я и половина 6-й дивизии остались на месте. Кроме того, туда прибыла 5-я дивизия, сильно потрепанная в боях на севере…»
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
