чего же он такого изобрёл, — я покачал головой. — Один тип со мной связывался, возможно, это и был Марк.
— Мы поможем всем, чем возможно. Я скажу так. Фрейсоны были нашими союзниками, они не хотели, чтобы люди «Арканума» стали теневыми правителями мира. Так нельзя, — Линн выдохнула. — Потому мы и отделились.
— Мораль взыграла?
— Всё, что творится на Нове в том числе поддерживается «Арканумом» и, как видишь, не все с этим согласны. В последние годы ситуация становится только хуже.
— Только не говори мне, что ты думаешь, будто вы сможете вычистить вообще всё это, — я кивнул на вид за окном.
— Но хоть что-то мы сделать сможем, — Линн скривила губы. — Не опускать же рук. Такой Нова Инсула стала после Войны... Настолько грязной и разнузданной. Не так уж и давно. Если Фрейсоны, и ты... Как Фрейсон... Смогут нам хоть как-то помочь, то я буду счастлива, — Линн грустно улыбнулась.
— Знаешь, я думал, что в этом мире у всех с крышей и состраданием не в порядке, а оказалось, что нет, — я усмехнулся. — Я рад.
Гравик приземлился рядом с двухэтажным домиком где-то на окраине гигаполиса. Я почувствовал, что меня слегка потряхивает. В домике пустовали маленькие квартирки, на втором этаже в окнах промелькнула пара ребятишек. Жутковато.
Мы поднялись на второй этаж и Линн назвала пароль в микрофон на двери. Нас встретил сладковатый запах чьей-то готовки. Та парочка детей, оказалось, тоже была отсюда. Они помахали мне и скрылись в соседней комнате.
На пороге появилась полноватая женщина, половина лица которой была неестественно белой, а глаз не двигался.
— Добрый день, — я кивнул, не в силах оторваться от странного лица.
— Не пугайтесь, у меня просто не хватает денег на нормальную кожу и протез глаза, — она улыбнулась. — Меня зовут Мари, мой муж ждал вас, но выбежал по каким-то делам.
— Понятно, — вздохнула Линн. — Скоро Сэм придёт?
— Должен минут через двадцать. Может, пока перекусите?
— Я только за, — вставил я — от голода и волнения кружилась голова.
Сладковатое варево оказалось горячим и терпким, но вполне съедобным, что-то вроде риса в томатном соусе. Я поглощал обед, стараясь не думать о том, что меня ждёт вот совсем скоро.
— Спасибо, очень вкусно, — я отодвинул пустую тарелку и откинулся на спинку стула. — А вы давно тут живёте?
— Ну, как сказать, — Мари слегка замялась. — Меня привезли сюда больше десяти лет назад. Изуродовали в борделе. Потом в городе каким-то чудом появился Сэм, и он был свободен. Может, сбежал от преследователей, не знаю... — она потеребила в руках маленькое полотенчико. — Он хорошо здесь зарабатывал, возвращая людям память и выкупил меня спустя два года. Потом даже дети появились.
Мари смущённо улыбнулась.
— А вы не хотите вернуться в Конгломерат? — спросил я.
Линн покосилась на меня и только закатила глаза.
— Не знаю, — Мари пожала плечами. — С одной стороны, я бы могла найти родных. А с другой... Сэм никогда не говорил, зачем прибыл сюда. Наверное, он не может вернуться домой. А я ему слишком обязана, чтобы просто уехать.
— Мда-а-а, — протянул я.
— На самом деле, здесь с ним хорошо. Я не хочу ничего менять. Правда, как дети подрастут.... На Нове их не ждёт ничего хорошего. Для них я бы хотела другой жизни, — Мари присела за стол.
— Это хорошо, — Линн улыбнулась.
— Мы копим деньги, чтобы дети могли попробовать получить образование и купить социальные баллы. Тут у них всегда будет ноль, по понятным причинам.
Я уставился в окно, наблюдая, как на Нову плывут тяжёлые тучи.
Сэм явился примерно через полчаса, как и сказала Мари.
— Привет, Сэм, — Линн просияла.
— Здравствуй, — выдохнул тот.
Мужичок был небольшого роста, никаких особенностей — залысина, серый костюмчик, сверху накинуто застиранное пальто. Ни одного видимого протеза. Серые глаза выглядят устало.
— Это вот, Ян Бланк, наш пациент, — Линн кивнула в мою сторону.
— Рад познакомиться.
— Пятьдесят тысяч, и в ту комнату, — устало произнёс Сэм и указал на закрытую дверь.
Усадив меня на покосившийся стул, Сэм немного походил вокруг, что-то бормоча себе под нос. Наверное, к самой ментальной процедуре это не имело никакого отношения, может, он просто настраивался. Мне перестало хватать дыхания. Я уже свыкся с мыслью о том, что воспоминания всплывают клочками, не складываясь в общую картинку, но вот сейчас...
— Ладно. Ты главное не дёргайся, можешь закрыть глаза, — проговорил Сэм, усаживаясь на табурет напротив.
— Ага. А ты просто «посмотришь» или я прям кино в голове увижу?
— Какое кино? Ты не знаешь, как выглядят воспоминания? Образы, ассоциации и так далее. Глубинные воспоминания, типа младенческих, можешь даже не ощутить, но я обязательно их увижу.
— Хорошо, я понял, — я выдохнул и прикрыл глаза.
В голове проносились смешанные и яркие образы, неуловимые и чёткие — Москва, универ, мама и друзья. Факультет дизайна, экзамены, школа, выпускной. Первый секс и поцелуй. Имя. Алексей Булаков. День рождения — девушка бросила, и я напился. Младшие классы. Первая драка. Лето на море, солнце. Лыжный курорт. Первая работа и трёхкопеечная зарплата. Работа. Летний лагерь и золотоволосая вожатая. Пятиэтажка, автобус номер восемь.
А потом...
Белая комната в кафеле, от пола до потолка. Странный тип в костюме химзащиты. Маленькая комната за дверью. Холод и растерянность. И всё... Тьма.
— Что это? — я приложил руку к виску.
Алексей, блядь. Я настолько привык к имени Ян... Хотя, меня скоро могут и Марком называть. Как тогда я попал на Терру?
— А нет воспоминаний, как я оказался здесь? Ты же понял, что нет в Конгломерате города Москва и...
— Я тебе так скажу, — Сэм почесал затылок. — У тебя нет образных воспоминаний о младенчестве. Точнее есть, но они настолько блеклые, что их считай нет. Но не это самое странное...
— А что? — я почувствовал, как ускоряется сердце.
— То, что самое ранее воспоминание в твоей голове, это та самая кафельная комната. Всё остальное не распределено по времени, оно появилось в твоей голове одновременно, как по щелчку.
— И-и-и-и?
Что ещё спросить, я даже не знал.
— Ты не рос в этом теле. Твоё сознание не родилось вместе с этим телом. Оно чужое. Либо, если легче так будет думать — тело чужое для этого сознания. Ты не Алексей Булаков. Ты не Ян Бланк. Но ты и не Марк Фрейсон.
— Что?
В глазах поплыло.
Глава 18
— То. Воспоминаний Марка в твоём подсознании тоже нет. Твоё сознание не
