Понятие «развитие» неразрывно связано с понятиями «функционирование» и «взросление». В реальной жизнедеятельности провести жесткую грань между данными тремя категориями не всегда представляется возможным. Однако при осуществлении научного анализа и допуская условность их дифференциации, мы склонны отличать развитие от функционирования и взросления. Источником изучаемого вопроса стала идея эпигенетического развития организма, первоначально возникшая в биологии, а в ХХ в. перенесенная в область психологии. Аккумулируя в себе такие черты развития, как структурность, целостность, качественность, преемственность, эпигенез вытеснил традиционные – генетические и социальные модели развития, показывая, что есть еще одна альтернатива онтогенеза. Несмотря на популярность этой идеи, обращение к ней нередко приводит к серьезным дискуссиям, столкновению мнений, предметом которых является обсуждение вопроса о возможности применения термина «эпигенез» в современных концепциях (Александров, 2006).
5.1. Эпигенез: к истории вопроса
В истории науки проблема развития с точки зрения количественного или качественного изменения соотносилась с двумя понятиями – преформизмом и эпигенезом и в основном ассоциировалась не столько с личностью, сколько с индивидом. Заметим, что речь идет именно об истории науки.
В современном научном знании понятие эпигенеза встречается в двух контекстах: в историческом (как учение об эпигенезе) и логическом (как аналог такого развития, в ходе которого появляются новообразования). Наиболее адекватным является исторический подход. На нем и остановимся.
Проблема «эпигенез или преформизм?» возникла довольно давно, гораздо раньше того момента, когда подобное противопоставление получило ясную формулировку и было обозначено терминологически. Она заключалась в необходимости выбора одной из двух альтернатив, перед которым находился ученый, занимающийся изучением и объяснением развития белковых форм жизни. Первая представляла собой учение о зародышевом развитии организмов как процессе, осуществляемом путем последовательных новообразований. Вторая – тоже учение, но о наличии в половых клетках организмов материальных структур, предопределяющих развитие зародыша и признаки образующегося из него организма. Начало этому противостоянию было положено уже в эпоху античности.
5.1.1. Эпигенез и преформизм в истории философии и естественных наук
В истории соперничества двух научных мировоззрений за право занимать лидирующие позиции в объяснении закономерностей развития организма трудно выделить две отдельные, независимо существующие линии: философскую и естественно-научную. Вплоть до XVШ в. они взаимно дополняют друг друга: естественно-научная – предоставлением конкретных эмпирических результатов и их трактовкой, а философская – более общими методологическими формулировками и синтезом отдельных теоретических положений.
Впервые эпигенез был провозглашен Аристотелем (384–322 до н. э.) в связи с критикой преформистских взглядов атомистов о так называемых гомеометриях и Гиппократа – о пангенезе.
Термин гомеометрии (однородные частицы) Аристотель использует для обозначения того, что Анаксагор называл семенами вещей, подразумевая лежащие в основе всего бесчисленные, непреходящие и неизменные тельца с однородной структурой, соответствующей определенному качеству.
В «Метафизике» Аристотель обосновывает свой критический взгляд на представления «первых» философов[4] о развитии: «… Большинство первых древних философов считало началом всего одни лишь материальные начала, а именно то, из чего состоят все вещи, из чего как первого они возникают и во что как в последнее они, погибая, превращаются, причем сущность хотя и остается, но изменяется в своих проявлениях, – это они считают элементом и началом вещей» (Аристотель, 1976, с. 71).
Великий философ допускал, что можно согласиться с мыслью о существовании таких начал, но в то же время сомневался в том, что сами по себе эти начала способны быть причинами следующих друг за другом изменений. «Исходя из этого за единственную причину можно было бы признать так называемую материальную причину. Но по мере продвижения их (первых философов. – Н. Х.) в этом направлении сама суть дела указала им путь и заставила их искать дальше. Действительно, пусть всякое возникновение или уничтожение непременно исходит из чего-то одного или из большого числа начал, но почему это происходит и что причина этого? Ведь как бы то ни было, не сам же субстрат вызывает собственную перемену… Так вот, тот, кто с самого начала взялся за подобное исследование и заявил, что субстрат один… объявили единое неподвижным, как и всю природу, не только в отношении возникновения и уничтожения… но и в отношении всякого другого рода изменения» (Аристотель, 1976, с. 72). Данное высказывание относится к определенной парадигме – преформизму, который в достаточно четкой формулировке прозвучал во взглядах Фалеса, Анаксимена, Диогена и других античных философов.
«Что одни вещи бывают, а другие становятся хорошими и прекрасными, причиной этого не может, естественно, быть ни огонь, ни земля, ни что-либо другое в этом роде, да так они и не думали; но столь же неверно было бы предоставлять такое дело случаю или простому стечению обстоятельств» (курсив мой. – Н. Х.) (там же, с. 73). «Поэтому тот, кто сказал, что ум находится, так же как в живых существах, и в природе и что он причина миропорядка и всего мироустройства, казался рассудительным по сравнению с необдуманными рассуждениями его предшественников» (там же, с. 73). К более рассудительным Аристотель относит себя и тех, кто придерживался иного, нежели первые философы взгляда на развитие живых организмов.
Объясняя неслучайность сменяющих друг друга форм развития, Аристотель обсуждает проблему первичности начала и действительности. Действительность возникает раньше всякого начала, раньше по определению: способное является таковым потому, что может стать действительным, ибо дело – цель, а деятельность – дело, почему и «деятельность» (energeia) производно от «дела» (ergon) и нацелена на «осуществленнность» (entelecheia). Таким образом, очевидно, что деятельность существует раньше и способности, и всякого начала изменения, по Аристотелю.
Энтелехия (то, что имеет цель в самом себе) – так назвал Аристотель форму, которая осуществляется в веществе – активное начало, которое превращает возможность в действительность, а последняя приводит существование возможности к завершению. «Энтелехия как актуальная деятельность называется Аристотелем… энергией. Энтелехией тела, которая осуществляется в формировании, изменениях и деятельности тела, является, согласно Аристотелю, душа» (Розенталь, 1961, с. 685). В его взглядах просматриваются виталистические идеи, согласно которым в основе органической жизни лежит особая жизненная сила, от которой должны зависеть все проявления жизни.
Аристотель намечает общие закономерности в смене последовательных этапов зародышевого развития: сначала зародыш обладает лишь вегетативными функциями, поэтому этот этап называется «питательной душой», затем он становится животным – «чувствующей душой», и, наконец, человек, единственно наделенный разумом, приобретает «разумную душу».
Виталистический эпигенез Аристотеля в новое время был обоснован У. Гарвеем (1651), который и предложил термин эпигенез. Гарвей выдвинул принцип «все из яйца», причем для животных, у которых не были обнаружены яйца, он допускал зарождение из «разлагающихся веществ». Яйцо, согласно ученому, содержит не только материал для развития, но и особый принцип жизни. Два общетеоретических положения легли в основу его концепции развития зародыша: 1) в процессе развития все части тела появляются постепенно и в строго определенном порядке; 2) развитие характеризуется не развертыванием, а ростом, формированием органов.
Принцип последовательной смены одного этапа развития другим занимал центральное место во взглядах ученых разных эпох, и напрямую ассоциировался со спецификой эпигенетического развития. Точно такое же положение вещей мы встречаем в учении У. Гарвея. У животных «первый зачаток тела есть просто однородный и сочный студень, не очень отличающийся от сгустившейся массы сперматической жидкости» (цит. по: Гайсинович, 1961, c. 32), «строение этих животных, которое начинается от какой-либо одной части, являющейся их ядром и началом, через посредство которого остальные члены присоединяются, и это, как мы говорим, происходит способом эпигенеза, т. е. постепенно, одна часть вслед за другой частью» (там же, с. 32–33).
Итак, одним из важных признаков ранних взглядов на эпигенез является представление о том, что части возникают не одновременно, а последовательно, и эта последовательность строго определена в развитии каждого живого организма. Другое достижение основывалось на положении о связи эпигенетического принципа развития с наличием целевой детерминации. По существу, последовательность и наличие цели развития первоначально и определяли ключевые моменты этой концепции.
