Он глубоко вздохнул и продолжал:
– Фирма дала мне четыре месяца, чтобы я мог подыскать хорошее место. Дерьмо! Когда вы уже работали на лучшую фирму города, куда можно устроиться?
– Я по себе знаю, что это такое, – бесстрастно сказал Бен.
– Открылась возможность в Северном округе, и я согласился принять тут пост судьи.
Бен не смог скрыть удивления:
– Вы хотите сказать, что не довольны, получив такой высокий пост в федеральном суде? Большинство юристов готовы пойти на преступление, чтобы получить подобное место!
– Вы знаете, сколько я здесь получаю?
Бен отрицательно покачал головой.
– Меньше половины того, что я получал в фирме. Но самое худшее – я должен торчать здесь ежедневно и слушать споры этих ослов, некомпетентных псевдозаконников, не обладающих одной десятой моих способностей. Но меня вывели из игры, Кинкейд! Меня пустили по запасной дорожке, и мне сдается, что все это произошло по вашей вине, идиот несчастный! Это все ваши дерьмовые дела! – В лицо Бену полетели брызги его слюны.
Бен стоял, не в силах промолвить ни слова. Все оказалось много хуже того, что он ожидал. Невероятно, ошеломительно хуже.
– Я все же надеюсь, вы будете справедливы к моему клиенту, – промямлил Бен.
– Убирайтесь вон из моих комнат! – И Дерик запустил в него карандаш.
– Я считаю, что она невиновна, я действительно так считаю!
– Я сказал, убирайтесь вон!
– Но...
– Мне позвать бейлифа? Хотите получить удовольствие и провести ночь в тюрьме?
Бену очень не хотелось уходить на такой ноте, но у него не было выбора. Он вышел, прекрасно понимая, что он не достиг ничего. Наоборот, бурливший внутри гнев Дерика теперь вырвался на поверхность. Дело Кристины и так выглядело далеко не лучшим образом, теперь оно казалось безнадежным. Да и его личные перспективы были не лучше.
Глава 37
Следующее утро оказалось не лучше предыдущего. Показания судебной экспертизы так же не интересовали в суде никого, как и на предварительном слушании. Эксперт по дактилографии еще раз подтвердил наличие отпечатков пальцев Кристины на рукоятке пистолета и на вещах в квартире Ломбарди. Бен еще раз напомнил, что парафиновый тест оказался полностью отрицательным. И ничего! Эксперты по волосам и тканям давали противоречивые показания. Обвинение не вызвало своего следующего свидетеля. Эксперт по баллистике утверждал, что выстрелы, разнесшие вдребезги череп Ломбарди, были сделаны из пистолета, на котором были отпечатки пальцев Кристины, и что стреляли в упор. Мольтке, конечно, предположил, что столь близкая стрельба могла только означать, что стрелял друг или любовница. Бен предложил во время перекрестного допроса несколько иных возможностей (например, если кто-то целится вам в голову, он, вероятно, может подойти так близко, как захочет).
Бен старался избегать всякого контакта с Дериком, даже не встречаться глазами. Дерик тоже не обращался к нему напрямую, но было ясно, что он не забыл вчерашнего разговора.
Каждый раз, когда он смотрел на Бена, у него каменело лицо.
После полудня Мольтке вызвал коронера, доктора Корегаи.
Бен его помнил по предыдущим делам, годичной давности. С тех пор он не стал мягче. Короткими рублеными фразами Корегаи объявил, что Ломбарди умер между часом и двумя утра от выстрелов в голову. Невосстановимое ранение черепа. Скорее всего, сказал доктор, Ломбарди умер после первого выстрела.
Насколько понимал Бен, это был конец делу, построенному обвинением. Теперь присяжные были настолько приручены, что ели из руки Мольтке, согласно кивали всякий раз, как он к ним обращался. Однако, к удивлению Бена, Мольтке вдруг встал и вызвал дополнительного свидетеля.
– Ваша честь, Соединенные Штаты вызывают Холдена Хатфилда.
Спад? Охранник из дома Ломбарди? Ну конечно. Чтобы еще раз подтвердить, что Кристина вошла в квартиру задолго до того, как пришел сам Ломбарди. И не ушла, пока он не был убит.
После предварительных вопросов Мольтке спросил:
– Как вы зарабатываете себе на жизнь, мистер Хатфилд?
– Называйте меня Спад. Так меня все зовут.
– Хорошо, Спад. Расскажите о своей работе.
Спад в общих чертах рассказал о своих обязанностях, обрисовав их необычно привлекательными, даже интересными. Рассказал о системе открывания дверей и лифтов, которые он контролировал, рассказал, что посетитель мог войти только через главный вход, подняться на лифте только в случае, если его включал Спад; единственный выход из дома – через боковую дверь на лестницу. Таким образом, он может совершенно точно утверждать, что только четверо поднимались в квартиру Ломбарди той ночью до прихода самого хозяина.
– И кто же эти четверо, Спад?
– Ну, это обвиняемая, мисс Макколл...
– Кто еще?
– Квин Рейнольдс, Клейтон Лангделл и Альберт Декарло.
Как и прежде, упоминание имени крестного отца мафии имело эффект электрического тока. Несколько присяжных, толкая друг друга, показали на галерею. Конечно, он сидел там собственной персоной, на нем было белое пальто, шарф, темные очки, за которыми он прятал глаза даже в комнате. Он находился в зале, а федеральные агенты вовсю старались использовать Винни и прочих мелких дилеров, подцепленных ими утром во вторник, чтобы создать против них дело. Декарло понимал, что его имя будет названо на суде. Иначе – зачем он здесь?
– Но вы не знаете, когда эти люди ушли из квартиры, правильно?
– Правильно. Боковая дверь; ведущая к парковке, открывается изнутри. Большинство посетителей ею пользуются. Я знаю, когда ушла мисс Макколл.
– Почему?
– Потому что я поднялся наверх вместе с ФБР и наблюдал, как они ее вытаскивали из квартиры.
– Итак, подводя итоги, можно сказать, что обвиняемая поднялась в квартиру около десяти часов, до прихода Ломбарди, и находилась там до двух, когда Ломбарди нашли мертвым.
– Да, так все и было.
– Еще пару вопросов, Спад. Можете вы описать состояние обвиняемой, когда она пришла ранним вечером?
– Ну, она была расстроена... рассержена.
– Мы все понимаем, что вы имеете в виду, – сказал Мольтке, подмигнув присяжным. – Есть моменты, из-за которых она могла быть рассержена?
– Думаю, да.
– Пожалуйста, расскажите нам.
– После полудня мистер Ломбарды позвонил мне и сказал...
– Возражаю, – сказал Бен. – Показания с чужих слов.
Мольтке поднял палец:
– Вопрос связан с желанием показать внутреннее состояние обвиняемой во время убийства...
– Полагаю, это правильно, – согласился Дерик. – Отклоняется. Вы можете отвечать на поставленный вопрос.
– Я не помню ее точные слова, что она там сказала, – продолжил Спад. – Мистер Ломбарди позвонил мне и попросил поднять эту женщину на лифте в свою квартиру. Я немного подшутил насчет новой подружки, но он ответил, что я вряд ли ее снова увижу после этой ночи. Думаю, ей должно было достаться от него на орехи.
Бен, взглянув на присяжных, заметил, как переглянулись несколько женщин. Да, и они понимали, что это значит.
– Протестую, ваша честь. Свидетель спекулирует.
– Думаю, он просто описывает происходившее в своей собственной красочной манере. Протест отклоняется!
– Итак, когда обвиняемая поднялась в квартиру Ломбарди, – сказал Мольтке, – она понимала, что с ней могут разделаться. Правильно?
– Протестую, – встал Бен. – Это подсказка свидетелю.
– Ладно, – согласился Мольтке. – Я отзываю вопрос.
"Почему бы и нет? Он уже выразил свою точку зрения".
– У меня все, ваша честь.
– Перекрестный допрос? – спросил Дерик, и по его тону было ясно, что это крайне нежелательно.
Бен не мог представить себе ни единого вопроса, который стоило бы задать Спаду. Тот был не прав, и Бен был в этом уверен, но в его показаниях не было ничего злонамеренного.
Прав он или нет, он не лгал, он говорил присяжным то, что сам честно считал правдой. И Бен знал, что если он станет наседать на Спада, то Дерик сразу заткнет ему рот. Что бы Бен ни сказал, Дерик повернет это против него.
– Нет вопросов, – с неохотой откликнулся Бен. Он чувствовал, что глаза всех присутствующих – репортеров, присяжных, даже Кристины – внимательно следят за ним.
– Обвинение еще имеет вопросы? – спросил Дерик.
– Нет, ваша честь, – ответил Мольтке. – Обвинение отдыхает.
– Очень хорошо. Думаю, на сегодня достаточно. Завтра утром, в девять, защита представит нам свое дело. Заседание закрыто.
Зал ожил. Репортеры повскакивали со своих мест, забив проходы между рядами. Засверкали лампы-вспышки. Мольтке приготовился дать еще одну пресс-конференцию о своем триумфе, о победе справедливости. Несколько репортеров обратились с вопросами к Бену, тот их проигнорировал.
