Гриффин проследил за взглядом лисокрыла. Каменная масса гор, окружавших долину, гневно тряслась, как будто хотела броситься к ним, но не могла. Он сел и стал ждать, чувствуя, как тело отца постепенно остывает. Он казался таким спокойным, и Гриффин с отчаянием думал, что, возможно, он никогда не очнется.
Вдруг крыло Шейда дернулось, и Гриффин вскрикнул:
— Папа?
Шейд медленно открыл глаза. Долгое время он смотрел на своего сына, не говоря ни слова.
— Папа, это я, Гриффин. Отец кивнул.
— Хорошо, — сказал он, посмотрев на Гриффина и на Луну. Гриффин увидел, что в усталых глазах отца отражается свет Древа. — Очень хорошо, что хватило на вас обоих.
Он пошевелился, пытаясь собрать вместе изломанные крылья.
— Тело ужасно тяжелое, — прошептал он.
— Это ненадолго, — сказал Гриффин, желая помочь ему исправить то, что уже нельзя изменить. Глаза отца остановились на четырех пилигримах, с которыми он путешествовал через Подземный Мир.
— Вам нужно лететь.
— Мы полетим вместе, — сказала Ява. — Я могу поднять тебя к Древу.
— Спасибо вам за то, что помогли мне найти сына, — сказал Шейд пилигримам.
Гриффин помог отцу взобраться на спину Явы, вскарабкался сам, а за ним и Луна. Лисокрыл тяжело поднялась в воздух.
Они приближались к отверстию. Гриффин прижался к отцу, не зная, что сказать. Не пройдет и минуты, как они расстанутся.
— Когда… — начал он, но не мог продолжать. Гриффин закашлялся, борясь с комом в горле.
— Все будет замечательно, — сказал отец. — Мы с тобой никогда не расстанемся. Так или иначе, мы всегда будем вместе.
Гриффин кивнул.
— У тебя было настоящее приключение, — с усмешкой сказал отец. — Я начинаю думать, что тут ты, пожалуй, превзошел меня.
Гриффин не мог даже рассмеяться:
— Мама ужасно рассердится на меня.
— Ну конечно нет.
— Это я во всем виноват. Если бы я не уронил на Луну огонь, если бы меня не затащило сюда, если бы ты не отправился за мной, ничего бы не случилось.
— Гриффин, это просто случайность. Ты сделал все, что мог. Ты взял с собой Луну, и вы добрались до Древа. Без моей помощи.
— Но я не был храбрым! — вырвалось у Гриффина. Он не знал, почему это было важно сейчас. — Я не такой, как ты! Я трус!
— Нет, — отшетил Шейд.
— Но я всегда всего боялся! Всегда!
— Правильно, — сказал ему отец. — Бояться и все-таки делать то, что нужно. Это и есть храбрость.
Гриффин смотрел на него с удивлением. Отец прижался к нему щекой.
— Я горжусь тобой, — прошептал он.
— Готовы? — спросила Ява, обернувшись через плечо.
— Готовы, — ответила Луна. Шейд кивнул.
— Я тоже, — добавил Гриффин.
Иорик, Немо и Мрак пошли первыми; они устремились к дуплу и исчезли так быстро, что не верилось, что они там вообще были. Гриффин немного испугался, потому что поток подхватил Яву и быстро потащил вперед. С невообразимой скоростью они неслись к горяще стволу. Ни глазами, ни ушами ничего нельзя было различить. Ява уже не взмахивала крыльями, она сложила их и прижала к телу. Они летели прямо в отверстие, и Гриффин крепко вцепился одновременно в отца, Луну и Яву. Сейчас все они сгорят!
Впереди он видел окруженную пламенем круглую дыру, а за ней гишнтскую сеть пылающих коридоров, и успел подумать, что это, должно быть, лабиринт ветвей Древа.
— Папа, — прошептал он трясущимися губами. — Папа?
— Я здесь, — послышался рядом голос отца.
Они очутились в лабиринте коридоров, и неодолимая сила сорвала Гриффина со спины Явы. Он почувствовал, как шерсть отца выскользнула из его больших пальцев. Гриффин оглянулся, но Шейда уже не было рядом.
— Папа! — отчаянно закричал Гриффин.
Он пытался замедлить полет, но не мог ни остановиться, ни изменить направление: чудовищная сила влекла его неведомо куда.
— Луна! — закричал он, заметив, что и она тоже исчезла.
Его кидало из одного коридора в другой, швыряло, вертело, и, наконец сдавшись, он просто закрыл глаза, прижал уши, чтобы ничего не видеть и не слышать.
Дома
Гот кружил над джунглями, глядя на развалины королевской пирамиды. За много месяцев, что прошли с его смерти, джунгли спрятали груду обожженных камней, окутав их гигантскими папоротниками и лианами, так что он едва не пролетел мимо. На этом месте когда-то был священный храм Кама Зотца и обиталище миллионов вампиров-призраков.
«Лети дальше», — прошептал голос внутри его, и Гот полетел вглубь джунглей. Он остановился, только чтобы напиться из ручья и поесть, разорил гнездо попугаев и почувствовал прилив сил. Попав в Верхний Мир, он был слаб, как раненый детеныш, у которого отнял жизнь, но один только вид знакомых созвездий и родных джунглей воодушевил его.
Гот летел всю ночь и только на рассвете заметил брешь в пологе тропического леса. Он нырнул вниз и там обнаружил другую пирамиду, скрытую под покровом джунглей. Прорубив путь через стену растительности, он увидел на ее вершине вход. Внутри все было заткано паутиной. Гот пробился сквозь нее и повис на стене. Обшарив пространство локатором, он различил на стенах едва заметные под слоем пыли резные изображения: ягуар, крылатая змея, немигающие глаза, смотрящие на него из углов пирамиды.
Гот направил звуковой луч ниже и там, на дне, увидел огромный каменный диск. Слетев вниз, он стал сметать с него пыль, останки насекомых и помет животных, пока наконец не разглядел иероглифы. На всей поверхности камня, по спирали устремляясь к центру, шли изображения. Звезды, луна и другие символы, смысла которых Гот не понимал.
Но он непременно поймет. Он будет изучать небо, чтобы предсказать следующее затмение. Дождется, когда из Подземного Царства вырвется Феникс, они создадут новую королевскую фамилию и помогут Зотцу восстать из Подземного Царства.
Шорох крыльев наверху заставил его вздрогнуть.
— Кто здесь? — прорычал он.
В углу потолка висела небольшая группа вампиров: они со страхом наблюдали за ним. Гот улыбнулся.
— Вы знаете, что это за место? — спросил он.
— Нет, — ответил молодой самец.
— Это храм Кама Зотца, и на этом Камне записано будущее. Известно ли вам об этом?
Они растерянно покачали головами.
— Тогда слушайте меня, — провозгласил Гот, — и я расскажу вам о вашем боге и о том, что должно случиться.
Он говорил целый день, с каждой секундой чувствуя, как становится сильнее. Он был жив.
Зотц наблюдает за ним. Жизнь только начиналась.
Гриффин почувствовал влагу на шерстке, открыл глаза и обнаружил, что летит сквозь туман. Он резко повернул и вдруг оказался вне его, под чистым небом со звездами и полной луной. Луна! Он облизнулся и попробовал на вкус воду, каплями которой была покрыта его шерсть: все правильно, на этот раз несоленая. Его затопила волна разнообразных ощущений: он чувствовал, как хочет пить, как устал, как проголодался.
Он кружил, высматривая Луну, и с облегчением вздохнул, когда увидел, что она тоже появилась из тумана. Они полетели рядом, рассматривая серебристый лес внизу. Гриффина поразило обилие запахов. Казалось, он ощущает запах каждого дерева и цветка, каждого животного на тысячу взмахов крыльев вокруг.
— Смотри — сказала Луна. — Мы дома!
Под ними был знакомый клен-великан, растущий на небольшом пригорке на дне долины.
— Тут по-прежнему полно гусениц для тебя, — улыбнулась Луна.
Гриффин усмехнулся. Он поест позже. Сейчас ему больше всего хотелось встретиться с мамой, и он чувствовал, что Луна разделяет его нетерпение. Вдалеке они увидели верхушку Древесного Приюта и услышали летучих мышей, которые охотились в лесу. Жаль только, что его отца сейчас не было рядом.
Бок о бок с Луной они полетели к дому.
Шейд очутился в лесу.
У него не было тела, не было формы, которую можно было увидеть.
Он просто был здесь.
Здесь и везде, где хотел, стоило только пожелать. Он скользил над верхушками деревьев и касался листьев клена — не снаружи, а внутри их. С восторгом чувствовал, что он целиком в этом листе и струится сквозь его ткань, сквозь тончайшие жилки, потом по веточке, на которой держится лист, проник в крепкую и широкую ветку, а затем в ствол — и наконец почувствовал, что значит быть деревом. Через кору он выскользнул в лес.
Это было замечательно!
Шейд мерцал в крыльях светлячка, танцевал в спящих цветах, на мгновение окунулся в ручей и тут же вынырнул обратно, охваченный головокружительным счастьем. Проходя через все это, он не был просто посетителем, он на мгновение становился ими и ощущал это всем существом. И он мог пробовать и выбирать, что ему больше подходит, потому что, как раз когда ему понравилось быть цветком, он подумал, что, наверное, немного скучно быть цветком всегда.
