из больниц.
Как иногда полезно делать добрые дела! Подвезла женщину без всякой корысти или задней мысли, а теперь у меня появился ценный свидетель.
— Мам! — позвал из ванной Шурка и я, вынырнув из своих размышлений, пошла на зов.
Сын сидел в горе душистой пены, почти такая же гора была равномерно распределена по плиточному полу. Я охнула, поскользнулась и чуть не грохнулась на пол.
— Шурка, ты что тут устроил?
— Ладно, мам, не ругайся. У меня полотенце в воду упало, принеси мне еще одно, а?
Ворча себе под нос, я вернулась в комнату и нашла в шкафу чистое полотенце.
— Вот держи. Вытирайся сам, я быстро схожу на стоянку, мне нужно кое-что взять в машине.
— Ма, я на новой машине и не катался еще! — завопил Шурка. — Поедем сегодня куда-нибудь?
— Поедем, поедем. Вылезай из ванны, только осторожно, не оступись. Я скоро вернусь.
Я нашла в сумочке ключи от машины, бегом, в одном тоненьком свитерке спустилась вниз, обогнула здание пансионата и вырулила на автостоянку. Кабриолет стоял на своем месте, глянцевый, потрясающе красивый, горделивый, стильный. Но при одном лишь взгляде на него мне вдруг стало нехорошо: я вспомнила мертвого Девяткина, кровь на обивке кресел, и в голове у меня зашумело, застучало в висках.
Я взялась за дверцу и постояла, приходя в себя. Все в порядке, все хорошо… Но смотреть на машину было по-прежнему неприятно, хотя еще вчера я ее обожала и пользовалась любой возможностью кинуть на нее горделивый взгляд.
Порывшись в бардачке, я нашла книгу, которую подарила мне Разумовская. Была слабая надежда, что она написала там свой телефон или вложила визитку… Но внутри ничего не было, только подпись на форзаце уверенным остроугольным почерком: «Станиславе Подгорной от автора с пожеланиями счастья и удачи». Стандартная подпись без фантазии, даже странно, что такая экстравагантная женщина не придумала чего-то более оригинального.
Все так же бегом я вернулась в номер. Шурка, уже одетый, сидел на кровати и щелкал пультом телевизора, выискивая кино поинтереснее. Я велела ему не шуметь, потому что у мамы важная и срочная работа, и снова села за ноутбук. Вошла в Яндекс и напечатала в окне поиска: «Светлана Разумовская».
Первым в списке ссылок выпал официальный сайт писательницы, и я быстренько пробежалась по страничкам, в надежде найти контактный телефон. Конечно, его там быть не должно, но чем черт не шутит, вдруг она открыта для общения с поклонниками!
Телефона там не оказалось. Был электронный адрес, но этим средством связи я решилась воспользоваться в самую последнюю очередь: слишком уж ненадежно писать на официальный мэйл, кто знает, сколько писем там скапливается за сутки, и как часто писательница разгребает эти завалы. А вероятней всего, это делает не она сама, а администратор сайта, тогда писать туда вообще не имеет смысла.
Я походила по другим ссылкам, по читательским форумам, блогам, но контактного телефона Разумовской так и не нашла. Придется идти кривым путем. Но нам не впервой, мы люди привычные! Я открыла подаренную мне книгу, прочла координаты издательства и снова подняла телефонную трубку.
Ответившую мне секретаршу я не стала ни о чем спрашивать, а лишь попросила соединить с редакцией остросюжетной прозы. О контактах писательницы Разумовской лучше всего осведомлен ее редактор, вот с ним-то я и пообщаюсь. Секретарь без вопросов меня переключила, и я попала на милую женщину средних лет, явно замотанную делами, но очень вежливую.
Мудрить и врать я не стала. Представилась по всей форме, сообщила, что у меня очень важное дело к Светлане Разумовской и попросила дать любые ее координаты. Мол, дело жизни и смерти.
Дама в трубке на мгновение запнулась, а потом энергично отказалась.
— Простите, давать журналистам координаты автора я не уполномочена.
— Это не касается интервью, я по личному вопросу.
— Извините, но — нет.
— Прошу вас! — взмолилась я. — Вы не поверите, но это в самом деле очень срочно и очень серьезно.
В издательстве, видимо, привыкли к общению с психически нездоровыми людьми, потому что дама очень терпеливо, как малолетнему несмышленышу, сказала:
— Представьте, сколько поклонников у известного автора. Если мы будем давать каждому номер, у писателя просто не останется времени на его непосредственную деятельность, он целый день будет сидеть у телефона и отвечать на вопросы. Прошу меня извинить. Всего хорошего.
И она отключилась, а я осталась один на один с противно ноющими короткими гудками в трубке. Вот ведь не повезло!..
Тут явились мама и Алекс, и пришлось оставить пока сыщицкую деятельность. Маме разукрасили щеку йодом и сделали укол против столбняка, Алекс вежливо поддерживал ее под руку, и я даже залюбовалась им. Черт возьми, да ведь внешне это идеальный муж — галантный, сдержанный, никогда слова дурного не скажет, с моими родственниками вежлив и почтителен. Шурка его обожает, и даже Мартышка, которая к моим кавалерам относится чрезвычайно скептически, не находит в Алексе ни единого изъяна. Вот только он такой ветреный и непостоянный, что мужа из него не выйдет. Оттащить к алтарю его можно лишь в невменяемом состоянии, даром что в его сорок с небольшим у него за плечами два брака, два развода, несколько детей и целая толпа бывших любовниц. Ну зачем ему жениться? Ему и так прекрасно живется на свете.
Мама плюхнулась в кресло и со стоном потрогала залитую йодом царапину под глазом.
— Бабушка, больно? — покаянно спросил Шурка.
— Ладно, жить буду. Но больше так не делай. — И с этими словами мама повернулась ко мне. Я ждала было, что сейчас она отчитает меня за неправильное воспитание сына и за то, что я его совершенно забросила, но к моему удивлению, она спросила совсем о другом. — Ребята, а где Мартышка? Что-то ее долго нет.
Я встревоженно глянула на часы. И правда, время уже подходило к обеду, а о Мартышке не было ни слуху, ни духу.
— Может, по магазинам отправилась?
— Стася, какие тут магазины! — возразила мама. — Два сельпо, аптека и один хозяйственный на
