Выслушав Моджахеда, Курт-Аджиев понял, что они остались втроем. Осторожно подбираясь к лестнице, он сообщил товарищу о смерти братьев Джумаевых и вероятном отравлении цианидом бойцов, спустившихся в бункер.
* * *
Майор Хадиси, чудом не получивший ранение, спешно уводил бойцов в полуподвальное помещение. Командир «Алькора» просчитался. Он складывал в голове числа: сколько русских диверсантов осталось в живых и сколько вообще их было. Арифметика говорила не в его пользу. Если четверо спецназовцев положили больше половины его отряда, то все вместе они могли уложить всю команду. Слава богу, что ему в голову пришла эта хитрая, хотя и сложная игра в ловушки. Аль-Хадиси не видел, что вытворял наверху Гюрза, но краем глаза заметил, как кувыркался Моджахед; тот не только ушел из пустого коридора, откуда уйти практически невозможно, но еще и перестрелял двенадцать элитарных бойцов. А кинувшиеся ему вдогонку «алькоровцы» вдруг были убиты в спину. Ужас, фантастика. А на самом деле реальный принцип действий диверсантов из спецподразделений ГРУ, работающих в глубоком тылу: увидел – уничтожил – ушел. «Командные пункты, узлы связи, склады... а в первую очередь – ракетно-ядерное оружие и другие средства массового поражения».
Майор вспомнил и представил себе, что было бы, рискни он атаковать всех диверсантов кучей, стоящих у лифта. Лучше не думать об этом. Лучше думать о боге, который все же есть.
Аднан переоценил свои силы и способности, сосредоточив весь личный состав своего подразделения в одном здании. Он по пальцам мог пересчитать бойцов, не рвущихся в бой. Он боялся трех оставшихся в живых спецназовцев, как трех тигров, вырвавшихся из клетки. Они буквально взяли под контроль всю резиденцию. На ловушки командира «Алькора» они отвечали своими фирменными сюрпризами.
* * *
Когда за маленькой группой Хайдарова с воющим шумом опустилась герметичная дверь, они оказались в ловушке. В таком каменном мешке, откуда не выбраться даже муравью. Они не видели последней ошибки Марата Джумаева, прибежавшего на шум. Буквально отсеченный от товарищей непробиваемой преградой, он рванул наверх, чтобы подняться на лифте к силовому щитку и там вместе с братом попробовать что-то сделать. Когда он нажал на кнопку вызова, один из плафонов на стене лопнул, выпуская облако отравляющего вещества. Газ распространялся настолько быстро, что Марат успех хватануть порцию цианида прежде, чем надел противогаз.
Он умирал – и понимал это, тем не менее до потери сознания жал на те клавиши, секрет которых разгадал его брат минутами раньше. Почему он выбрал третий этаж – так и останется тайной. Может, потому, что он стремился наверх, на самый верх, где ночной воздух свеж и прохладен. Рвался отсюда, где отравленная атмосфера обжигала гортань и плавила мозги.
Когда лифт оторвался от площадки, Джумаев последним усилием стянул с себя противогаз...
46
– Картина Репина, – тихо сказал Загороднев, стоя возле впечатляющей своей крепостью двери с желто-черными предупреждающими полосами понизу. Ее предназначение – предотвращение самой незначительной утечки отравляющих веществ из бункера.
На лице Хайдара не дрогнул ни один мускул. Выстрелив в объектив камеры, он подозвал Хитрука и сказал, глядя на заложников:
– Разговори кого-нибудь и бери в помощники. Будем выходить вентиляционной шахтой. Автомат можешь забросить за спину: тут нет охраны – нас ждали. Нафтизин, поищи-ка боевой потенциал. Может, нам повезет и мы избавим пустыню от «хранителя». Увидите видеокамеры, стреляйте по ним.
Уверенный в себе, он провел рукой вдоль косяка. Как и предвиделось, ничего не произошло. Все случилось немного раньше. Кто-то очень ловкий продублировал команду с сенсоров, сидя за пультом системы слежения.
«Если взрывчатка здесь, то на что надеялся неизвестный мастер, расставлявший ловушки то здесь, то там?» – думал Хайдар о незнакомце, представляя его в теплом халате, тюрбане и верхом на ишаке – копия Ходжи Насреддина. Он большой специалист в этом вопросе, но ему бы лучше смешить бегемота в зоопарке. Диверсионная группа получила приказ и выполнит его в любом случае, даже подорвав себя вместе с объектом. Это в крайнем случае, когда у нее не будет другого выхода.
Вот сейчас, пройдя почти до конца, Хайдар видел те невидимые знаки, оставленные неизвестным специалистом-артистом. Тем не менее качал головой и едва заметно улыбался. Видно, тому еще не приходилось сталкиваться с российским спецназом. А может, он уже столкнулся с бойцами из его группы и они показывают ему мастер-класс живучести.
Хайдар позволил себе опуститься на стул и закурить сигарету. Он уже не смотрел на группу россиян, даже по привычке не отметил, во что они одеты. Он думал о том, что, возможно, тот незнакомый артист спас заложников – если, конечно, не брать в расчет признания Полины Ухорской. Вот он, Хайдар, ничего не знает о заложниках, но попадает в ловушку и видит перед собой в какой-то степени несчастных, пусть даже нечестных, но все же своих соотечественников. Он видит их почти рядом с выходом, потому что они живцы и прятать их далеко нет смысла. Неужели бы он бросил их? Нет. А если бы группу не ждали, то у него не было бы времени и возможностей лазить по лабораториям. Его бойцы, зачистив охрану и подготовив ВВ к взрыву, покинули бы бункер в очень хорошем темпе.
Алексей снова задал себе этот вопрос: «Неужели бы бросил их?»
И ответил: «Нет». Но какое «нет»? «Нет» именно сейчас или «нет» вообще? И понял, что на этот вопрос у него ответа НЕТ.
47
Допрос пленного существенно повлиял на дальнейшие действия спецназовцев. Гюрза передал Моджахеду сообщение: «Осторожно, где-то под лестницей скрытая комната». Таджик задержался на втором этаже, вслушиваясь; последние два пролета преодолел, укрываясь за массивными резными балясинами. Сейчас обязанности командира взял на себя Муратов, и Сергей беспрекословно выполнял его команды. Идею Моджахеда штурмовать скрытое помещение он принял как должное: иметь за спиной порядка двадцати бойцов «Алькора» и просто неизвестность – в сложившейся обстановке было неразумно. К тому же спецназовцы не потеряли надежды снова увидеть товарищей, отрезанных от них бетоном бункера.
И сами они, дабы не быть отрезанными друг от друга во время боя и в случае необходимости отступать с поочередным прикрытием, действовали вместе. Сосредоточившись на одном крыле первого этажа, Моджахед и Али-Баба работали в паре. Николай стоял в двух шагах от лестницы, а Юсупа скрывала колонна со следами от пуль и осколков гранат. Опустившись на колено и взяв автомат на изготовку, Каримов оказался в окружении трупов. Он успел отметить, что не все иракские спецназовцы были вооружены «Калашниковыми»: во всяком случае, двое из них совсем недавно имели шансы в полной мере показать все достоинства западногерманского винтовочно-гранатометного комплекса «TSG» (система тактического оружия поддержки), состоящего из штурмовой винтовки «G.3A3» и 40-миллиметрового подствольного гранатомета «НК.79», крепившегося в нижней части цевья. Судя по всему, эти двое должны были поддержать товарищей как точными одиночными выстрелами, так и огнем из подстволок. Опять же, если судить по многочисленным ранам на телах спецназовцев, они были убиты осколками гранат. Коэффициент полезного действия от работы Моджахеда приближался к ста процентам.
Ни на верхних этажах, ни в служебных помещениях диверсанты не обнаружили оборудования для слежения, а таковое должно быть. Из допроса пленного оказалось, что аппаратура находится там, откуда Моджахеда неожиданно атаковали «алькоровцы». Два товарища, уложившие полтора десятка иракских спецназовцев, снова вошли во дворец – спустя всего две минуты. Николай даже не успел отдышаться, не то что хотя бы немного остыть от скоротечного, но интенсивного боя. И не знал, на руку ли им эта пауза: лучше, когда работаешь без передышки, когда нервы, собранные в комок, накрепко удерживают любые колебания и страх перед свистящими пулями и грохотом взрывов.
Бой хоть и носил летучий характер, но отнял немало сил – главную роль сыграли те же нервы, а пауза обострила восприятие произошедшего и вынесла на поверхность памяти неожиданное появление спецназа, скользящий удар пули в шлем; возьми иракский стрелок чуть правее, и несколько слоев кевлара, защищающих голову от осколков, могли не спасти: мощная пуля была способна откинуть голову в тяжелой каске которая вместе с очками ПК весила около трех килограммов, и сломать шейные позвонки.
Первое, что сделал Моджахед, укрывшись за колонной портала, это вывел из строя видеокамеру, передающую изображение центральной части коридора на первом этаже.
Когда на лестнице появился Гюрза, Николай подал ему знак: «Ко мне».
Место, где могла находиться скрытая дверь, Моджахед определил даже в относительной темноте. Дальняя стена подлестничного пространства была шести – шести с половиной метров в длину, значит, где-то посередине. И не обязательно бронированная; хотя как знать. Муратов снова дал команду товарищам, и к стене полетели три гранаты. Едва стих слегка асинхронный грохот разрывов, к которому примешались хлопки разорвавшихся мониторов, в ярко освещенную брешь, образованную влетевшей внутрь дверью, спецназовцы бросили еще по одной гранате, на сей раз применяя тактику зачистки и поливая автоматным огнем внутреннее пространство комнаты. И только после интенсивного обстрела вошли туда.
