С Францем де Гиром Томба был знаком десятки лет, еще с тех времен, когда рыцарь только делал первые шаги по карьерной лестнице, а потому бывший мастер войны не мог отказать Кариму во встрече за легким завтраком на открытой веранде ресторана «Эльдорадо». Как на это и рассчитывал Сантьяга.
— Теперь завеса спала! — рассмеялся Томба. — Слышал последние новости? Орден официально объявил Гюнтера капитаном гвардии, так что не темни, старина, какой в этом смысл?
— В моей отставке нет ничего необычного. Многие мастера добровольно уступали свою должность более молодым и перспективным магам. Я стану обычным командором войны.
— Это Гюнтер более перспективный?! Да за кого ты меня принимаешь? Нет, в твоей отставке должен быть смысл.
— Искать смысл в окружающем — только зря тратить время. Главное то, что имеет смысл для меня. — Потягивающий легкое белое вино Франц был настроен на философский лад.
— В корне неверное замечание! — с жаром перебил де Гира Карим. — Так может рассуждать отшельник, а ты благодаря своей должности уже не принадлежишь себе. Ты достояние общества и будь добр играть по правилам, в этом обществе принятым.
— Как ты верно заметил, — меланхолично отозвался Франц, — все уже знают, что моя должность уплыла. Выражаясь твоим языком, я перестал быть достоянием. — Де Гир помолчал. — А захочу, действительно подамся в отшельники.
— В твои-то годы?
— Плевать на годы.
— И плевать на карьеру.
— Плевать.
— Ну, знаешь, — рассердился Томба. — Не ожидал увидеть тебя в такой депрессии. Ты восемьдесят лет отдал гвардии, ты был героем на всех войнах, в которых принимал участие. А теперь сидишь и хнычешь, как потрепанная малолетка.
Рыцарь удивленно посмотрел на журналиста:
— Ты это мне?
— А что, здесь есть еще герои войн Тайного Города? — сварливо осведомился шас и театрально оглядел террасу — Я не вижу ни одного.
— Чего ты хочешь?
— Ответов на несколько простых, как мысли Спящего, вопросов.
— Задавай.
— Почему тебя поперли из капитанов гвардии?
Несколько секунд Франц молчал, поигрывая желваками, затем медленно ответил:
— Я ушел сам.
— Почему?
— Без комментариев.
Томба вспыхнул:
— А о чем, ты думал, я стану тебя спрашивать? О хобби? Или буду выяснять подробности о твоих любовницах? Я серьезный журналист, Франц! И меня интересует то, что происходит в городе!
— Не хочешь, не спрашивай, — буркнул чуд. — В конце концов, это ты настоял на интервью. Кстати, на кого ты делал ставку в «Ста километрах Мурция»?
— Спящий тебя побери, старик, ты же прекрасно понимаешь, что это сенсация! — Томба молниеносно перешел на жалостливый тон. — Великие Дома обмениваются гневными заявлениями, Орден выставляет ультиматум, по городу расползаются самые зловещие слухи, и в этот момент чуды отправляют в отставку своего лучшего боевого мага!
— Уже не лучшего, — поправил журналиста де Гир. — Сегодня об этом было официально объявлено.
— Франц, мы оба знаем, что боевые навыки остались при тебе. Тебя выпихнули по политическим мотивам. По каким? Орден замышляет войну?
Чуд рассмеялся:
— Бесполезно, Карим, бесполезно. Являюсь ли я капитаном гвардии или нет, я все равно остаюсь рыцарем Ордена. Давай лучше поговорим о моих любовницах.
— Я и так все знаю о них.
— Неужели все? — удивился Франц.
— Если не ошибаюсь, с последней из них я сам тебя познакомил, — язвительно напомнил журналист. — Когда мы пьянствовали в «Ящеррице».
— И что она тебе рассказывала? — насторожился де Гир.
— Не стоит искать шпионов там, где их нет, — вздохнул Карим. — Я знаю, до какого предела можно иметь друзей.
— Хотелось бы верить, — проворчал Франц. — Я вот ошибся…
— Значит, тебя предали? — вцепился в тему журналист.
— Без комментариев.
— Да ладно! Ты не хотел воевать? Кто тебя предал?
— Без комментариев.
— Значит, это правда, что Орден снюхался с тварями Кадаф?
— Без… — десятилетиями оттачиваемое хладнокровие рыцаря вдруг отказало, и де Гир вытаращился на журналиста: — Кто тебе сказал? Сантьяга? Это провокация?!
— Какая провокация? — оторопело переспросил Карим. — А что, это правда?
— Почему ты спросил о гиперборейцах?
Теперь выдержал паузу Томба:
— Я просто сложил два и два, Франц. До первого августа город жил размеренно, как, впрочем, и должен жить город, впавший в летнюю спячку. Никакой суеты. Потом грянул кризис с Ктулху. А потом Зеленый Дом и Орден начали пикировку. Сегодня был объявлен ультиматум: твои рыжеволосые собратья готовы воевать с людами, но… — указательный палец Карима взметнулся вверх, — Темный Двор не объявлял о союзе с вами. К тому же все обозреватели уверены, что навы не готовы к войне. Возникает дилемма: Орден готовится к войне с Зеленым Домом один на один и при этом снимает с поста лучшего мастера войны за последние пару сотен лет. Я не верю, чтобы ты испугался схватки с людами, значит, возникло нечто такое, чего ты не стерпел. — Журналист победоносно посмотрел на притихшего де Гира. — Вот я и подумал, что вы каким-то образом умудрились снюхаться с тварями Кадаф. А тебе это не понравилось.
— И ты решил проверить свою догадку на мне?
— К сожалению, великий магистр отказался от интервью, а Гюнтер отделывается общими фразами.
Увлеченные разговором собеседники не обращали никакого внимания на неприметного чела, одиноко сидящего за дальним столиком.
* * *
— У нас проблемы.
— Что случилось?
— Мне только что сообщили, что Франц де Гир ведет переговоры с Каримом Томба. — Гюнтер положил на стол свежеотпечатанные фотографии. — Они еще там.
— Кто дал тебе право следить за масте… — Леонард осекся. — Почему ты установил слежку за Францем?
— Рыцарь де Гир проявил резкое несогласие с решением совета Ордена, — холодно ответил Шайне. — Учитывая это, а также его осведомленность в ситуации, я принял решение о наблюдении.
— Если Франц не оторвался от слежки, значит, он не замышляет ничего плохого.
— Он не догадывался о слежке. Я приставил к нему обычного чела, наемника. Большого специалиста по наружному наблюдению, но не мага.
— Ловко, — пробормотал великий магистр. — С кем, ты говоришь, встретился Франц?
— С Каримом Томба! Журналистом! И к тому же шасом! Надеюсь, я не должен напоминать, что семья Шась входит в Темный Двор? Рыцарь де Гир ведет переговоры с противником!
— Это ничего не значит, — буркнул великий магистр. — Карим давний приятель Франца.
— Как раз вот это ничего не значит, — парировал Гюнтер. — Вы думаете, что отставленный капитан гвардии изливает свою обиду журналисту «Тиградкома»? Как бы не так! Чел сообщает, что в разговоре звучали слова: «гиперборейцы» и «твари Кадаф».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
