Рейтинговые книги
Читем онлайн Белый яд. Русская наркотическая проза первой трети ХХ века (сборник) - А. Шерман

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47

— Едемте ко мне, — неожиданно сказала она. Граф оробел. Но пятиться было поздно. Проходя мимо столика, за которым сидел косматый с трубкой, Алла Григорьевна усмехнулась криво и жалко.

Косматый засопел в трубку, отвернулся, подперся. Тогда она стремительно пододвинулась к столику:

— Это что еще такое? — и ударила кулачком по столу. — Что хочу — то и делаю. Пожалуйста, без надутых физиономий!..

У косматого задрожал подбородок, он совсем прикрылся рукой, коричневой от табаку.

— Ненавижу, — прошептала Алла Григорьевна и ноготками взяла Невзорова за рукав.

Вышли, сели на извозчика. Алла Григорьевна непонятно топорщилась в пролетке, подставляла локти. Вдруг крикнула: «Стой, стой!» — выскочила и забежала в еще открытую аптеку. Он пошел за нею, но она уже сунула что-то в сумочку.

Граф, весьма всему этому изумляясь, заплатил аптекарю сто двадцать рублей. Поехали на Кисловку.

Как только вошли в полуосвещенную, очень душную комнату, — граф ухватил Аллу Григорьевну за талию. Но она странно взглянула, отстранилась:

— Нет, этого совсем не нужно.

Она слегка толкнула Невзорова на плюшевую оттоманку. В комнате был чудовищный беспорядок, — книжки, платья, белье, склянки от духов, коробочки валялись где придется, кровать смята, большая кукла в грязном платье лежала в умывальнике.

Алла Григорьевна поставила перед диваном на низеньком столике початую бутылку вина, надкусанное яблоко, положила две зубочистки и, усмехаясь, вынула из сумочки деревянную коробочку с кокаином. Накинув на плечи белую шаль, забралась с ногами в кресло, взглянула в ручное зеркальце и тоже поставила его на столик. Жестом предложила нюхать.

Опять оробел Семен Иванович. Но она захватила на зубочистку порошку и с наслаждением втянула в одну ноздрю, захватила еще — втянула в другую. С облегчением, глубоко вздохнула, откинулась, полузакрыла глаза:

— Нюхайте, граф.

Тогда и он запустил в ноздри две понюшки. Пожевал яблоко. Еще нюхал. Нос стал деревенеть. В голове яснело. Сердце трепетало предвкушением невероятного. Он понюхал еще волшебного порошку.

— Мы, графы Невзоровы, — начал он металлическим (как ему показалось), удивительной красоты голосом, — мы, графы Невзоровы, видите ли, в близком родстве с царствующей династией. Мы всегда держались в тени. Но теперь в моем лице намерены претендовать на престол. Ничего нет невозможного. Небольшая воинская часть, преданная до последней капли крови, — и переворот готов. Отчетливо вижу: в тронной зале собираются чины и духовенство, меня, конечно, под руки — на трон… Я с трона: “Вот что, генералы, дворяне, купечество, мещанишки и прочая черная косточка, у меня — чтобы никаких революций!.. Бунтовать не дозволяется, поняли, сукины дети?” И пошел, и пошел. Все навзрыд: “Виноваты, больше не допустим”. Из залы я, тем же порядком, направляюсь под руки в свою роскошную гостиную. Там графини, княгини, вот по сих пор голые. Каждой — только мигни, сейчас платье долой. Окруженный дамами, сажусь пить чай с ромом. Подают торт, ставят на стол…

Семен Иванович уже давно глядел на столик перед диваном. Сердце чудовищно билось. На столике стояла человеческая голова. Глаза расширены. На проборе, набекрень — корона. Борода, усы… “Чья это голова, такая знакомая?.. Да это же моя голова!”

У него по плечам пробежала лихорадка. Уж не Ибикус ли, проклятый, прикинулся его головой?.. Граф захватил еще понюшку. Мысли вспорхнули, стали покидать голову. Рядом в кресле беззвучно смеялась Алла Григорьевна.

Несколько недель (точно он не запомнил сколько) граф Невзоров провозился с Аллой Григорьевной. Вместе обедали, выпивали, посещали театры, по ночам нанюхивались до одури. Деньги быстро таяли, несмотря на мелочную расчетливость Семена Ивановича. Приходилось дарить любовнице то блузку, то мех, то колечко, а то просто небольшую сумму денег.

В голове стоял сплошной дурман. Ночью граф Невзоров возносился, говорил, говорил, открывались непомерные перспективы. Наутро Семен Иванович только сморкался, вялый, как червь. “Бросить это надо, погибну”, - бормотал он, не в силах вылезти из постели. А кончался день, — неизменно тянуло его к злодейке».

В. Тоболяков. Сынок

Публикуется по газ. Сегодня (Рига), 1926, № 164, 28 июля. В оригинале публ. подзаг.: «Из новых советских рассказов». Орфография и пунктуация приближены к современным нормам.

В. Н. Тоболяков (Городков, 1898–1942) — советский писатель, популяризатор науки. Автор сб. юмористических и сатирических рассказов «Помпа» (1926), «Ремень» (1927), «Иные времена» (1928) и др.

Д. Туманный. В курильне опиума

Публикуемый отрывок — фрагмент первой гл. выходившего в выпусках романа «Дети Черного Дракона» (М., 1925). Печатается по первоизданию. Орфография и пунктуация приближены к современным нормам.

Д. Туманный (Н. Н. Панов, 1903–1973) — поэт, писатель. В 1920-х гг. выступал как поэт-авангардист (организовал группу презан-тистов, позднее член ЛЦК конструктивистов) и автор приключенческих повестей и романов. Участник Второй мировой войны — военный корреспондент, редактор на Северном флоте. В послевоенные годы писатель-маринист, автор книг о военных моряках.

Б. Лапин. Памирский опиум

Впервые в кн. Повесть о стране Памир: От верховьев Пянджа к верховьям Инда (М., 1929).

Б. М. Лапин (1905–1941) — поэт, прозаик, очеркист, путешественник. Выпускник Высшего литературно-художественного института им. Брюсова. Литературную карьеру начал в 1920 г. как поэт-экспрессионист, позднее организовал кружок «Московский Парнас». С 1925 г. путешествовал по стране, как штурманский практикант побывал во многих портах Европы и Азии. Автор многочисленных книг художественно-документальной прозы, включая ряд написанных в соавторстве с 3. Л. Хацревиным (1903–1941). Был женат на дочери И. Г. Эренбурга Ирине. Погиб осенью 1941 г. во время отступления под Киевом, не пожелав бросить тяжело заболевшего Хацревина.

П. Пильский. Белый яд

Впервые в газ. Сегодня (Рига), 1931, № 163,14 июня. Печатается по этой публ. Орфография и пунктуация приближены к современным нормам.

П. М. Пильский (1879–1941) — журналист, прозаик, литературный и театральный критик. С 1901 г. печатался в многочисленных петербургских, киевских, одесских, харьковских газетах и журналах.

С 1921 г. в эмиграции, с 1926 г. в Риге, ведущий литературного отдела газеты «Сегодня». Незадолго до советской оккупации Латвии пережил инсульт, после проведенного агентами НКВД обыска и изъятия архива был фактически парализован. Скончался в своей квартире после начала немецкой оккупации Латвии. Автор кн. «Роман с театром», «Затуманившийся мир» (1929), романа «Тайна и кровь» (под псевд. П. Хрущов) и др.

М. Агеев. Роман с кокаином

Впервые: Иллюстрированная жизнь (Париж), 1934, № 1-17,15 марта-5 июля; первая часть также в жури. Числа (Париж), 1934, № ю; отдельное изд. Париж, 1936. В нашей антологии представлены 2-я и 3-я (финальная) части романа. В тексте исправлены очевидные опечатки, орфография и пунктуация приближены к современным нормам.

М. Агеев (М. Л. Леви, 1898–1973) — писатель, филолог-германист. Родился в семье купца-меховщика, учился на юридическом факультете Московского университета. Был контужен во время гражданской войны. С 1924 — переводчик советского акционерного общества АРКОС; работал в Германии, получил парагвайский паспорт, по окончании филологического отделения Лейпцигского университета (1928) преподавал иностранные языки в Германии и Франции. Во время Второй мировой войны бежал на юг Франции, оттуда перебрался в Стамбул, где стал представителем французской книгоиздательской фирмы. В 1939 г. ходатайствовал о возвращении советского паспорта, в 1942 был выслан из Турции как советский подданный и обосновался в Армении; преподавал немецкий язык и литературу в ВУЗах Еревана и Институте языка АН Армении. Помимо «Романа с кокаином», опубликовал также рассказ «Паршивый народ» (1934).

«Роман с кокаином» долго и безосновательно приписывался В. В. Набокову (1899–1977), в прозе которого, помимо беглых упоминаний, кокаин присутствует лишь в рассказе «Случайность» (Сегодня, 1924, 22 июня):

«Лужин жил, как на железных качелях: думать и вспоминать успевал только ночью, в узком закуте, где пахло рыбой и нечистыми носками. <…> Сам он чувствовал, как с каждым днем все скудеет жизнь. От кокаина, от слишком частых понюшек опустошалась душа, и в ноздрях, на внутреннем хряще, появлялись тонкие язвы. <…>

В ресторане трое лакеев накрывали к обеду. Один, с серой от стрижки головой и с черными бровями, думал о баночке, лежащей в боковом кармане. То и дело облизывался да потягивал носом. В баночке — хрустальный порошок фирмы Мерк. Он раскладывал ножи и вилки — и вдруг не выдержал. Растерянной белой улыбкой окинул рыжего Макса, спускавшего плотные занавески, — и бросился через шаткий железный мостик в соседний вагон. Заперся в уборной. Осторожно рассчитывая толчки, высыпал холмик порошка на ноготь большого пальца, быстро и жадно приложил его к одной ноздре, к другой, втянул, ударом языка слизал с ногтя искристую пыль, пожмурился от ее упругой горечи, — и вышел из уборной пьяный, бодрый — голова наливалась блаженным, ледяным воздухом».

1 ... 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Белый яд. Русская наркотическая проза первой трети ХХ века (сборник) - А. Шерман бесплатно.
Похожие на Белый яд. Русская наркотическая проза первой трети ХХ века (сборник) - А. Шерман книги

Оставить комментарий