— Помочь, в чем? Найти их? Ну, допустим, ты их нашел и что дальше? Поселишь где-нибудь и будешь навещать, если жена позволит? Султан Сулейман Хан Хазрет Лери и его наложницы?
— Какая жена, нет у меня жены, и в ближайшее время не планируется.
— С которой у тебя свадьба на носу или жен тоже несколько, как и «моих девочек»?
— Мария Алексеевна, может быть, я войду, и поговорим в более удобных условиях, чем на лестничной площадке?
— Иди, Владислав, к своим женам, любовницам, кто там еще у тебя в гареме? Оставь уже Настю в покое, пожалей ее, ведь живой человек, а ты ей сердце по-живому рвешь. Не о чем нам разговаривать, я мать и такой судьбы, какую ты Насте уготовил, даже врагу не пожелаю.
— Я не понимаю, Мария Алексеевна, о чем Вы говорите, что я уготовил Асе?
— Плохая память, это тебе к доктору.
— Нет, это невозможно, — Влад аккуратно отодвинул женщину в сторону и вошел в квартиру. — Пойдемте, присядем и нормально поговорим.
— Ну, ты и нахал!
— Простите, продолжать развлекать соседей нет желания. Объясните мне, пожалуйста, какую такую участь я уготовил Асе?
— Любовницы.
— Нет! Любимой женщины, которая ни в чем не будет нуждаться! Я положу к ее ногам весь мир.
— То, что ты мне описывал, это участь любовницы: сидеть в золотой клетке и ждать, когда мужчина, соврав жене про совещание или командировку, вырвется на свидание. Настя не такая, она никогда не станет встречаться с женатым, это очень унизительно для женщины. Поэтому, правда, отпусти уже ее и иди своей дорогой.
Влад помолчал, подбирая слова, потом продолжил:
— Мария Алексеевна, но с чего Вы взяли, что я женюсь на другой, а Асю сделаю содержанкой?
— Ты сам мне рассказал, как видишь вашу с Настей дальнейшую жизнь, и ни слово «замуж» или «женюсь» в твоем рассказе ни разу не промелькнуло. А что ты женишься скоро и невеста у тебя беременна, мне на днях дочь сказала, когда звонила.
— Свадьбы не будет, — твердо ответил Владислав. — Этот слух по Москве распустила моя мать, она давно мечтает получить Марину в невестки, но я ее мечты не разделяю.
— Жениться не собираешься, но ребенка сделал? — грустно проговорила женщина. — Впрочем, кому я это говорю…
— Я не спал с Мариной, — отреагировал Морозов. — Ни разу, никогда не спал с ней. Да, я взрослый мужчина и не вел монашеский образ жизни, у меня были женщины, много женщин, но с того времени, как мы снова встретились с Асей, кроме нее у меня никого нет. К ребенку Марины я не имею никакого отношения.
— Я не знаю уже, чему верить, — покачала головой Мария Алексеевна. — Из-за тебя моя дочь вынуждена была уехать из родного дома, у меня за нее все сердце изболелось.
— Мария Алексеевна, — Влад взял руку женщины и заглянул ей в глаза. — Пожалуйста, поверьте, я не собираюсь ни к чему принуждать Асю, я просто хочу, чтобы они были в безопасности. На мне есть вина, давил, даже пытался шантажировать, но только потому, что боялся потерять. Много лет я жил по одним правилам, мне сложно сразу перестроиться, но я стараюсь, учусь и самое главное, хочу стать для Аси другим. Ради Аси и нашей дочери!
— Что ты от меня хочешь? Не меня надо уговаривать, а Настю. Не я, а она должна тебе поверить.
— Как же я могу ее уговаривать и показывать, что меняюсь и хочу лучшего для нее и Кати, если она неизвестно где? Вдруг им грозит опасность, а я далеко и не успею помочь?
Женщина дернулась, вырвала руку и встала.
— Спасибо, что вернул паспорт. Мне кажется, тебе пора. И даже думать не смей, что Настя может оказаться в опасности! Слова и мысли материальны, не притягивай к моей дочери беду.
— Хорошо, Мария Алексеевна, я уйду, — Влад встал и направился к выходу.
В дверях остановился и проговорил:
— У Вас есть мой номер телефона. Напоминаю, что Вы можете мне звонить в любое время по любому поводу. До свидания!
Влад проболтался в Энске еще два дня и вылетел в Москву.
— Виктор Викторович, Морозов. Добрый день! Прошу прощения, что беспокою, но волнуюсь — как у нас дела, когда ожидается результат?
— Здравствуйте, Владислав Александрович! Только о Вас вспоминал — принесли результат, уж не знаю, порадует он Вас или огорчит. Когда можете подъехать?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Прямо сейчас?
— Хорошо, жду.
Ехать пришлось почти час, и за это время Влад накрутил себя до дрожи в руках. Наконец, он припарковался у Центра, вышел из машины, походил вокруг, успокаиваясь, и решительно направился в здание.
— Ну-с, чем порадуете или огорчите? — максимально спокойно обратился он к Виктору Викторовичу.
— Да вот, сами смотрите, — доктор положил перед Морозовым два листка бумаги.
Экспертное заключение о биологическом отцовстве (анализ Y-хромосомы)
Лабораторный номер анализа ***
Лабораторный номер заключения ***
Биологическое отцовство предполагаемого отца в отношении предполагаемого ребенка исключается
Индекс отцовства (Combined Paternage Index — CPI): 0
Вероятность отцовства: 0%
Ну, тут ничего удивительного или нового — он-то точно знает, что не спал с Мариной. Так, а теперь второй лист, посмотрим, что там у бати.
Влад вгляделся в буквы и цифры и расплылся в улыбке.
«Ну, Марина, ну, сучка, теперь ты за все ответишь!!!»
— Виктор Викторович, Вы необыкновенно мне помогли! Огромное спасибо! Я еще что-то должен доплатить?
— Рад был помочь, — пожал руку Морозову доктор. — Доплачивать ничего не нужно. Если понадобиться подтверждение для суда, все документы по забору биологического материала и проведения экспертизы в полном порядке.
Влад, чуть не приплясывая, вышел на улицу, сел в машину и бережно положил на соседнее сидение папку с результатами экспертизы.
Дело осталось за малым — оповестить всех заинтересованных и предстояло решить, с кого из них начать. Была мысль, собрать всех в одном месте и шарахнуть сразу из всех орудий, но по размышлении, Владислав решил, что это лишнее. Земов мужик конкретный, дочь любит и кто знает, что выкинет, если ее прилюдно опустить. Значит, действовать надо иначе. Пока он ничего не скажет ни отцу, ни Марине, ни, тем более, матери. О, к матери-то он и поедет сейчас, свежим воздухом подышит.
Татьяна Николаевна обрадовалась, чуть ли не до слез:
— Сынок, уже прилетел! Ты такой молодец, что сразу прямо ко мне! Хочешь кушать? Конечно, хочешь, сейчас я все устрою!
Видимо, все мамы так устроены — в какое бы время и в каком бы возрасте не нарисовался отпрыск, первым делом его стремятся накормить и съесть все, что родительница выставила на стол одному невозможно, там, как правило, еды на трех-четырех голодных лесорубов.
Вот и Татьяна Николаевна подняла на уши повариху и та расстаралась. Но Влад и вправду проголодался и с удовольствием работал ложкой, а мать сидела рядом и с умилением смотрела.
Наконец, он насытился и, шумно отдуваясь, отодвинулся от стола.
— Мам, я на неделю вперед наелся. Спасибо!
— Нельзя же так, надо всегда во время кушать и спать достаточное количество времени. Посмотри на себя, на кого ты похож: худой, помятый, под глазами мешки, будто тебе за пятьдесят уже. Может, сейчас приляжешь?
— А, давай! Только, мама, когда я проснусь, то надеюсь, что кроме тебя меня никто — Влад подчеркнул голосом — совсем никто!!! — другой ждать не будет. И не подъедет в ближайшее время! Если я ее увижу, то сразу уеду и очень сильно на тебя обижусь. Мы договорились?
— Договорились, — вздохнула она, и Влад понял, что только что разрушил ее стратегические планы.
— Ты не справедлив к девочке, она тебя так любит, носит твоего ребенка, а ты ее избегаешь!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Мама, я обещаю тебе, все это продлится максимум два дня.
— Что — «это»? — переспросила Татьяна Николаевна.
— Мое нежелание общаться с Мариной, — ответил Влад и мысленно добавил: — «Через два дня ты сама больше не будешь желать с ней общаться».
— Хорошо, не будем портить друг другу настроение, — покладисто согласилась мать. — Ты в свою комнату пойдешь?
