противном случае с чего бы они стали одаривать таким вниманием одного из самых невыносимых типов, которых она знала?
Мэй вытянула шею и увидела поодаль еще одну группку, столпившихся вокруг кого-то. Она подошла поближе, и увидела, что в центре стоит не кто иной, как король и, к ее ужасу, крутит вокруг пальцев с десяток магических искр. В непосредственной близости от крыльев элидорцев!
А ведь Мэй без устали твердила ему, чтобы не высвобождал магию вне Каменного моря – ведь она легко может выйти из-под контроля. Но король, разумеется, плевать хотел на ее предупреждения. Как, впрочем, и всегда. Упрямо, как бык, стоял на своем, и не думал о последствиях.
Мэй крепко стиснула зубы. Скоро. Скоро его легкомыслию придет конец. Пока же она поспешила прямо к месту действия – не хотелось, чтобы он-таки поднял что-то на воздух, поджег кому-нибудь перья и устроил вместо праздника катастрофу.
Леди Наллрон стояла рядом с ним и что-то шептала ему на ухо, а он в это время колдовал новые искорки.
Вместо своего обычного коричневого пальто и темного жилета, он надел иссиня-черный сюртук, лацканы и рукава которого были украшены золотыми завитушками. Волосы его, как всегда, выглядели так, словно бы по ним пронесся ураган, и руна сияла на его коже, словно корона из изогнутых линий и солнечного света. Мэй вынуждена была признать, что сплетницы на ярмарке не приукрасили – он и в самом деле выглядел хорошо.
Мэй выдавила из себя обаятельную улыбку, когда король поднял на нее глаза.
– Принцесса, а я уже забеспокоился, куда вы пропали.
Все взгляды устремились на нее.
– Ваше высочество. – Она сделала едва заметный реверанс.
Леди Наллрон осмотрела Мэй с головы до ног и неодобрительно скривила губы. Наверняка ее декольте было слишком глубоким, жемчужины слишком крупными или вышивки на ее платье недостаточно изысканными. Мэй это не заботило. Леди Клеветнице невозможно было угодить, поэтому Мэй даже и не пыталась.
– Простите меня за опоздание, мой король. – Она на мгновение опустила глаза. Хотя вообще-то они не договаривались о каком-то конкретном времени. – Командирша стражи ищет вас. Полагаю, у нее к вам важное сообщение.
Заинтригованные, присутствующие вытянули шеи. Бескрылый неохотно позволил искрам соскользнуть обратно в ладонь.
– Тогда я как можно скорее позабочусь об этом.
Он улыбнулся собравшимся, бросил многозначительный взгляд леди Наллрон и предложил руку Мэй. Она вложила свою ладонь в его, и он перевел ее через маленький мостик, дугой висевший над ответвлением искусственной реки Элидора.
– Признайтесь, принцесса, это был просто предлог, чтобы остаться со мной наедине.
Он провел ее мимо сиреневых зонтиков цветов, покрывающих садовую ограду, пока они не нашли укромное место вдали ото всех.
– Разумеется. Вы – греза моих бессонных ночей, – съязвила она, не скрывая сарказма.
Мэй поспешила стряхнуть его руку, но тепло его пальцев, словно отпечаток, осталось на ее коже.
– Так в чем же дело? – Он небрежно прислонился к стене.
– Магия – это не цирковой аттракцион, вы это прекрасно знаете.
Со скучающим видом он рассматривал свои ногти на руках.
– Неужели вам не надоедает все время быть такой ответственной?
– Нет, когда вы подвергаете других опасности.
В голове пронесся образ горящих крыльев отца, и руки покрылись гусиной кожей.
В качестве ответа бескрылый создал крошечное солнце и заставил подпрыгивать над своей открытой ладонью. А большой прародитель на небосводе все продолжал исчезать, и сквозь клочки облаков пробивались оранжево-красные предвестники сумерек.
– Вы невыносимы, – сказала Мэй.
– Не я один.
С ухмылкой он рассматривал ее платье, продолжая играться с магическим солнышком.
– Вам идет красный цвет.
Мэй сняла с юбки листочек, зацепившийся за жемчужную птицу.
– Это что, комплимент?
Она специально выбрала то платье, которое он обнаружил у нее шкафу. Естественно, только для того, чтобы его отвлечь.
– Просто констатация факта.
Она фыркнула:
– Вы тоже выглядите не так плохо, как обычно.
– Очень великодушно.
Он бросил взгляд на небо и, развеяв искру, сунул руки в карманы и оттолкнулся от стены.
– Куда Вы идете?
Мэй не собиралась упускать его из виду. Не сейчас, когда приближался решающий момент.
– Выпить чего-нибудь. Если угодно, можете меня сопроводить, – крикнул он через плечо и исчез за поворотом зеленой изгороди.
Празднующие со всех сторон направлялись к круглой площадке, располагавшейся всего в центре садового лабиринта. Мэй хотела последовать за королем, но не успела дойти до развилки, как прямо перед ней кто-то приземлился.
– Таллон?
Она едва могла поверить своим глазам. Ее дядя выглядел просто ужасно. Его кудри свисали прядями ему на лицо, и вся рубашка была в пятнах. Его глаза казались странно пустыми. Тусклыми и печальными.
– Мы должны поговорить, – сказал он и нервно осмотрелся вокруг. Затравленно, словно преследуемый.
Момент для этого был самый неподходящий.
– Не могли бы мы отложить это на потом? – Мэй нужно было сосредоточиться, еще раз мысленно пройтись по тому, что ей предстоит сделать.
– Нет. – Он быстро поднял руку, преграждая ей дорогу. – Это не может ждать.
Послышались приближающиеся смех и голоса. Таллон схватил ее за руку и пихнул за веерообразный хвост статуи павлина.
– Прости, что я в прошлый раз выставил тебя. У меня не было права так поступать. – Он осекся. – Я не знал, какие слова подобрать, как рассказать тебе обо всем…
– Что бы ты ни хотел рассказать мне, я справлюсь, – нетерпеливо ответила Мэй.
– Не уверен.
– Так о чем речь?
Таллон вымученно улыбнулся:
– О короле Орасе. Он кое-что скрывал от тебя.
Мэй наморщила лоб – она и представить не могла, о чем толкует Таллон. Он отвернулся, открыл рот, снова закрыл его и только потом вымученно поднял взгляд, но на нее не смотрел.
– Он не хотел, чтобы ты получила магию, – с трудом выдавил дядя.
Она моргнула. А потом еще раз. Она, должно быть, ослышалась.
– Что?
– Он не хотел передавать тебе магию.
Его слова обрушились на нее как ледяная волна. Холод заполнил ее легкие.
– Почему? – спросила она надтреснутым голосом.
Орас был для нее как второй отец. Наставник. Друг.
Как он мог так поступить с ней?
– Этого он мне не поведал. – Таллон вцепился в свои и без того взъерошенные волосы. – Как только он заговорил об этом, я сказал, что он должен все рассказать тебе.
Но он был против и рассердился. Я тоже. Мы повздорили, наговорили друг другу ужасных оскорблений. Он ушел, а потом…
К горлу Мэй подступила горечь. Она догадалась, что произошло потом, но это не делало его предательство менее жутким и не облегчало боль, тупым клинком врезавшуюся в ее сердце.
– …затем
