— С какой стати вдруг тише? У нас, кажется, свобода слова.
— Слова, но не громкости. Уж если так петь, то нужно очень тихо и, желательно, без свидетелей.
— То есть? Или тебе не нравится мой сочный баритон? Может, сам продемонстрируешь, как нужно петь? Нет? Тогда помалкивай, мой сиплый друг.
Послышался стук упавшего стула, женский визг и утихомиривавшие голоса:
— Ну, ладно, хватит… Нашли место… Выпили на копейку, а шума на рубль… Чего он тогда возникает… А ты тоже хорош…
На этом запись обрывалась.
Ледовских объяснил:
— Дальше было неинтересно, и я выключил маг.
Яковлев попросил у него сделать копию. Он знал, что Турецкий увлекается новым видом судебной экспертизы — фоноскопией, позволяющей установить человека по устной речи, зафиксированной на магнитной ленте. Нужно будет сравнить серебровский голос с тем, который есть на записи телефонных разговоров Репиной.
Получив нужную кассету, Владимир продолжил расспросы:
— Станислав Львович, кто эти люди, которым вы «заказали» Сереброва? Пока убийство не произошло, все поправимо. К тому же будут приняты во внимание добровольное признание и ваша серьезная помощь следствию.
— Я бы рад помочь, но этих людей не знаю. С ними договаривался Дергачев.
— У него-то какой интерес в этом деле?
— Сергей считает, что Серебров подговорил каких-то людей избить его, после чего он и стал инвалидом. Естественно, он хочет ему отомстить. Я случайно узнал об этом от нашей сотрудницы, брат которой дружит с Сергеем.
— То есть интересы ваши совпадают. У вас есть деньги, но нет в Москве людей, способных взяться за такую грязную работу. А у Дергачева такие люди есть, но нет денег, чтобы им заплатить, — опять проявил свою прозорливость Яковлев. — И вы финансируете это предприятие?
— Да.
— Каков был механизм передачи денег? Я имею в виду, аванса.
— Я отдал их нашей сотруднице Екатерине Силу-яновой, а уже та — непосредственно Дергачеву. Сергей сказал, что за ними зайдет какой-то проводник с московского поезда. У тех людей через него постоянная связь с Пермью, он регулярно передает что-то им и от них.
— То есть деньги переданы с оказией через какого-то проводника. — Яковлев вопросительно посмотрел на Урусова.
— Придется искать проводника, — ответил тот на безмолвный вопрос. — Не думаю, что их на московском рейсе очень много.
— Так-то оно так, но нет же никаких примет. Дер-гачев-старший говорил, что никто из незнакомых за последний месяц не заходил.
— Значит, проводник подошел к Дергачеву, когда тот находился на улице. Надо будет поспрашивать у жильцов. Может, кто-нибудь его случайно видел. Тот вполне мог даже в форме зайти. Он ведь не делал ничего противозаконного.
— Какой аванс они потребовали? — спросил Яковлев у Станислава Львовича, а услышав сумму, даже присвистнул: — И вы еще сомневаетесь, что это убийство?!
Часть шестая
ПО СЛЕДУ ПОХИТИТЕЛЕЙ
Глава 53
ЦИВИЛИЗОВАННЫЙ ПЛЕН
Когда Шаргородского сводили по лестнице, ему залепили рот широким скотчем телесного цвета, а в машине на голову набросили плотный, судя по запаху, брезентовый мешок. Его усадили на заднем сиденье между двумя мужчинами, и машина тронулась. Куда они едут? Что это? Кто это? Возможно, что-то связанное с лотерейщиком, которому он предложил откат. Захотят отобрать все деньги, будут шантажировать? Или причиной послужил скромный автомобильный бизнес фирмы, в которой он работал?
Шаргородский заставил себя отвлечься от дурных мыслей и сосредоточился на дороге. Пытался понять, в какую сторону его везут. По числу поворотов — когда машина поворачивала налево, его прижимало к сидящему справа молчуну, при правом повороте — к левому соседу, по усиленному шуму на Садовом кольце, предположил, что его везут в северном направлении. А вот выехали на Ленинградское, Дмитровское или Алтуфьевское шоссе — сказать трудно. Остановились примерно через час, значит, пределы города не покинули. Уже хорошо.
В квартире с его головы стянули мешок, и Валерий Антонович увидел, что находится в компании пятерых мужчин. Разглядел он их плохо, поскольку электрического света не зажигали — ограничились пламенем одной свечи, стоявшей в пустой консервной банке. Шаргородскому разрешили сходить в туалет, предложили чая — он отказался — и уложили спать, предварительно связав ему руки и ноги. Как ни странно, Валерий Антонович быстро заснул.
Проснувшись, Шаргородский увидел, что находится в предельно скудно обставленной комнате. Кроме софы без спинок, на которой он спал, здесь стояли два стула, сложенная раскладушка и деревянный сундучок, обитый медью. В старину такой был бросовой вещью, а нынче можно считать антиквариатом.
Окна были затянуты плотными шторами, но дневной свет пробивался сквозь них. Судя по всему, дом из новых, этаж высокий — шум машин доносится снизу.
Руки и ноги у Шаргородского были по-прежнему связаны. Голова тяжелая, видимо, его усыпили какой-то химической гадостью. Хотелось в туалет. Из-за закрытой двери доносились приглушенные мужские голоса.
— Можно кого-нибудь? — громко крикнул Валерий Антонович.
Через минуту в комнате появился молодой парень в джинсах и свитере грубой вязки. Несмотря на молодость, у парня был полон рот золотых зубов.
— Здравствуйте, — сказал он. — Оклемались уже?
— Кто-нибудь может объяснить мне, что происходит? — спросил Валерий Антонович.
— Я не могу, — сразу расставил точки над «и» парень. — Нам велели просто охранять вас здесь. Мы даже не знаем, за что вас похитили.
Это обыденно сказанное «похитили» привело Шаргородского в уныние. Вот уж чего он не представлял себе в жизни, так это оказаться в роли похищенного.
— Если вам нужно в туалет, руки я развяжу, — сказал парень. — А ноги не положено, так оставлю. И не вздумайте развязать самостоятельно. Хуже будет.
Говорилось все это настолько беззлобным тоном, что было трудно поверить в серьезность его угроз.
Со связанными ногами Валерий Антонович передвигался очень медленно. Выйдя в коридор, понял, что находится в однокомнатной квартире. Окно в кухне было задернуто такими же коричневыми портьерами, что и в комнате. За столом сидел крупный белобрысый парень, он вежливо кивнул Шаргородскому. На столе набитая окурками пепельница, колода карт и пистолет.
Дверь туалета золотозубый закрыть не разрешил. Стоял в коридоре и внимательно наблюдал за действиями Валерия Антоновича. Потом проводил его в комнату.
— Вы чаю хотите? — крикнул из кухни крупный.
— Попозже, — отозвался Шаргордский.
— Если желаете, можете прилечь, можете посидеть. Как хотите. Только руки я вам опять свяжу, — сказал золотозубый. — А когда поесть захотите, то тихонько крикните. Но не вздумайте орать слишком громко с просьбой о помощи. Тогда мы вам рот заклеим. Так велено.
— И долго мне придется находиться здесь?
— Мне-то откуда знать? Приедет Дмитрий Федорович, он все и расскажет.
— А когда он приедет?
Золотозубый возмутился:
— Слушайте, вы же совершенно взрослый человек.
А ведете себя, как настоящий маленький ребенок. Столько вопросов задаете, что даже слышать странно. Когда приедет, тогда и приедет.
Пристыженный Шаргородский самостоятельно кое-как улегся на софу и принялся раздумывать над возможными причинами, из-за которых оказался в плену.
Потом его конвоиры еще несколько раз упоминали загадочного Дмитрия Федоровича, причем иногда называли его Федором Дмитриевичем, из чего Шаргородский сделал вывод, что имя вымышленное.
Условный Дмитрий Федорович явился часа через три после пробуждения пленника. Это был человек средних лет с предельно невыразительной внешностью.
Дмитрий Федорович приказал своим сатрапам развязать похищенному руки, и, взяв стул, сел рядом с ним. Потом предложил Валерию Антоновичу закурить.
— Спасибо, не курю.
— А я, с вашего позволения, подымлю.
Закурив сигарету «Империал» — даже некурящий Шаргородский знал, какая это дорогая марка, — Дмитрий Федорович сказал:
— Мы уже обращались к вам с просьбой сказать о местонахождении Сереброва. Вы не в курсе дела. По вашему тону я понял, что вы говорите правду. Но ваша супруга наверняка знает какие-нибудь его координаты, старые или новые, не может не знать. В музыкальном училище они занимались у одного преподавателя. После окончания он на первых порах помогал организовывать ее выступления, был ее продюсером. Сейчас Серебров где-то в Москве. Наверняка они перезваниваются.
— А зачем вы вообще разыскиваете этого человека? Кто вы такие?
— Начну с ответа на второй вопрос. Условно говоря, мы частное детективное агентство. Получили такой заказ — разыскать этого человека. Зачем? В принципе, это вас не касается. По большому счету, это и нас не касается. Но в данном случае никакого секрета нет. Могу сказать, что он не безгрешен, наломал много дров, милиция и суд по нему тоже плачут. Однако Наталья Александровна не дает о нем никаких данных. Вот скоро она возвращается в Москву, мы ей и скажем: «Или, голубушка, скажите, где Серебров, или вашему мужу хуже будет».
