Летом 1966 года, в возрасте 41 года, я был рад покинуть забитое «инженерами» заведение Гудрича, несмотря на то что я знал об ожидающих меня годах тяжелого труда в университете. Ко времени осеннего созыва университета Ватерлоо в сентябре 1971 года у меня была степень бакалавра искусств, магистра искусств (в английском) и, наконец, магистра философии (в английском). Магистр философии — степень между магистром искусств и доктором философии (Прим. перев. — напоминаем, что принятой на Западе степени «доктор философии» соответствует не наша степень доктора в науке философии, а степень кандидата наук).
Требование к выпускнику знать иностранный язык не составляло проблемы. После визита на кафедру германских и славянских языков и литературы я был сертифицирован как глубоко знающий немецкий язык. Ни факультет, ни студенты не знали природы моей связи с Германией.
В течение пяти лет в университете Хельга, в дополнение к полной занятости на работе, проводила со мной долгие часы в университетской библиотеке. Она добывала мне книги со стеллажей, экономя время на исследовательскую работу. Она распечатывала мои эссе и, с 1969 года, мою диссертацию.
Хельга не могла получить более искренней и значимой похвалы за свой тяжкий труд поддержки моей учебы, чем выраженная в присутствии членов комиссии, которая принимала мою диссертацию. Обращаясь ко мне, Джордж Хиббард, профессор английского языка, открыл заседание словами: «Должен вас поздравить. Я прочел вашу работу и не нашел ни одной ошибки [опечатки]». Эти слова задали тон всего заседания, которое завершилось принятием моей работы факультетом английского языка. Отличная работа, которую Хельга сделала на своей электрической «Смит-короне», дала мне в решающий момент огромное преимущество.
Моя магистерская диссертация «Метеорологические образы в поэзии Генри Вогана» рассматривала в основном использование валлийским поэтом Генри Воганом (1621–1695) небесного феномена геоцентризма, чтобы вдохновить своих современников поднять глаза к Господу, живущему за пределами primum mobile, основного двигателя Вселенной. Воган был сторонником птолемеевской геоцентрической системы, а не коперниковой гелиоцентрической Вселенной во времена вершины противостояния двух систем.
Хотя я в 1971 году хорошо знал, что, получи я две последние степени в 26 лет, а не в 41 год, мой доход в последние 20 лет был бы куда выше, я испытывал удовлетворение тем, что я сравнялся, академически, с десятками тысяч канадских ветеранов, которых поддерживало государство, получивших свои степени через несколько лет после Второй мировой войны.
19 лет, по состоянию на 1971 год, изнурительной работы профессора английского языка — одни только лекции были нагрузкой на полную занятость, а проверка работ студентов — еще одной, — принесли мне удовлетворение тем, что я профессионально занимаюсь тем, что выбрал бы многими годами ранее, будь у меня такая возможность. Преподавание английского языка выше уровня средней школы заставляло меня чувствовать, что этим я делаю лучше часть молодежи своей страны, которую я покинул молодым пареньком.
Глава 21
Жизнь на пенсии и работа волонтером в Канадском военном музее
После выхода на пенсию 30 июня 1990 года в возрасте 65 лет, друзья и родственники из Южного Онтарио уговаривали Хельгу и меня вернуться в Ватерлоо или Китченер, где мы жили со свадьбы в 1951 году до 1971 года. Однако мы решили остаться в Оттаве. На пенсии у меня нашлось свободное время, чтобы поразмыслить над тем, чего я достиг.
27 мая 1995 года в Вими-хаус, филиале Канадского военного музея, я прочитал лекцию по «ягдпанцеру-IV». Дон Холмс попросил о месте для разговора своего друга и соседа, Дэна Глени из Военного музея. Среди слушателей был Джим Уитэм, руководитель музейной секции механизированной войны.
После лекции я не терял связи с Джимом, который в феврале 1997 года, шагая передо мной мимо нескольких бронетранспортеров у своего офиса в Вими-хаус, спросил: «Не хотели бы вы поработать у меня в качестве волонтера?» Я напомнил, что мне чуть больше семидесяти и я не буду заниматься никаким тяжелым трудом. Спящий в Джиме талант коммивояжера мгновенно заставил его отвести меня в библиотеку музея в Вими-хаус, которая теперь называется библиотекой Хатленда Молсона, где он направился прямо к тому, что можно было назвать UG-секцией, поскольку индексы книг по танкам и другим бронемашинам, которые указывались в заявках, начинались с букв UG. Я мог бы, сказал он, работать, отвечая на вопросы, касающиеся писательской и исследовательской работы по этому вопросу. Так я и занялся ответами на письма от имени музея.
В то время я, пока писал мемуары, не мог не сравнивать участь немецкого ветерана Второй мировой войны с участью его канадского коллеги. До сего дня — более 60 лет после окончания войны — рассказы о войне, которыми захотел бы поделиться ветеран Вермахта, в Германии не приветствуются. У него нет своей секции в Легионе (Королевский канадский легион — ассоциация ветеранов обеих мировых войн в Канаде. — Прим. перев.) или арендованной комнаты в арсенале, где он мог бы пуститься в воспоминания в компании товарищей военной поры. Он мог бы иметь возможность раз в два года посещать полковое или дивизионное собрание, если только ветеранская организация, как военная часть, вырастившая ее, не канула в вечность.
Если полковая или дивизионная ветеранская организация еще существует, она по закону должна маскироваться под благотворительное общество. С 1953 года — Германия тогда вооружала свой бундесвер, наследник Вермахта, — германские ветеранские организации были вынуждены соблюдать закон об общественном благе от 24 декабря 1953 года. Зарегистрированная Традиционная ассоциация содействия бывшим товарищам по оружию 7-й танковой дивизии, о чьей деятельности, включая собрания, я не знал до 1995 года, была основана в Кёльне в 1953 году. Согласно стр. 466 «7-й танковой дивизии во Второй мировой войне» законопослушная цель ассоциации состоит в следующем:
«…обеспечивать содействие товарищам по оружию [и] издавать печатные материалы, относящиеся к целям ассоциации. Более того, в течение продолжительного времени консультировать все власти, как-либо имеющие отношение к содействию товарищам по оружию, консультировать организации и отдельных лиц, как-либо связанных с работой содействующих товарищей, а также поддерживать иждивенцев, пропавших без вести и нуждающихся».
За немецким законодательством 1953 года о ветеранских ассоциациях последовал, 26 июля 1957 года, закон о наградах Третьего рейха. Соответственно, свастику во всех трех классах Железного креста сменили три дубовых листа в стиле 1813 года. Свастика исчезла со всех наград, оставив на большинстве пустое место. Хотя в Германии их можно было носить открыто, денацифицированные военные награды редко появлялись на одежде ветеранов Второй мировой — если только их владельцы не служили в бундесвере.
Австрия запрещает ношение любых наград Третьего рейха всеми военными и государственными служащими. Однако их носят в австрийских костюмных клубах и аналогичных группах, даже в оригинальной версии. Представьте, что вам нужно носить Lederhosen (кожаные шорты) ради того, чтобы показать свой Panzerkampfabzeichen in Silber (знак «За танковый бой» в серебре).
То, что с наград сняли оскорбительные символы, явно должно было означать, что их вручали за службу стране, а не режиму. Существует, как нам говорит Symbole und Zeremoniell I Deutschen Streitkraften vom 18. bis zum 20. Jahrhundert («Символы и церемониалы германских вооруженных сил с XVIII по XX в.») на стр. 62, прецедент такой перемены. Вид французского ордена Почетного легиона после кончины Наполеона был изменен. Вид его головы сменился головой другого человека, вместо императорского орла на реверсе появились три лилии.
Нет никакой возможности вручения наград Третьего рейха после окончания войны. Исключение делается для любого из трех классов Verwundetenabzeichen (знак ранения — черный, серебряный или золотой), который можно носить, конечно, в денацифицированной форме, и без вручения до безоговорочной капитуляции Германии в 1945 году.
Независимо от места жительства немец-ветеран Второй мировой войны давно знаком с образом мыслей, породившим следующие строки — обратите внимание, что они на английском. Согласно Барлеттовскому словарю цитат, 12 издание, стр. 698, они были обнаружены на старой каменной караульной будке в Гибралтаре:
Снова замечаютБога и солдатВ годину тяжких бедствий,И больше никогда;Война ушла с порога,И все пришло в порядок —И все забудут бога,И выгонят солдата.
Канадский музей отчасти видится мне местом встречи солдат — молчаливых и тех, кто не очень скрытен и молчалив. Часто, после того как я долго слушаю рассказы канадских ветеранов о войне, меня спрашивают, в каком роде войск я служил. Держитесь за шляпу, говорю я им, после чего признаюсь, что был башенным стрелком в германском танковом полку. «На Восточном фронте», — торопливо добавляю я. Это дополнение, кажется, подбадривает моего собеседника, и мы можем еще немного поговорить.
