Человек, изучающий свой собственный характер для того, чтобы взять свою эволюцию в собственные руки и направлять ее будущий ход, должен внимательно следить за своей силой и своей слабостью, чтобы контролировать первую и корректировать вторую. У негармонично развитых людей интеллект и эмоция обычно изменяются обратно пропорционально друг другу; для слабого интеллекта свойственны сильные эмоции, а для сильного — слабые; в первом случае оказывается слабой управляющая сила, во втором — побуждение. Поэтому человек при самоанализе, если находит свои эмоции сильными, должен посмотреть хорошо ли развит его интеллект, он должен проверить себя, чтобы пояснить — хочет ли он видеть вещи "в ясном сухом свете интеллекта"; если же ему неприятно, когда предмет видится ему в этом свете, то он может быть уверенным, что эмоциональная сторона его характера по отношению к интеллектуальной развита излишне сильно. Ибо гармонично развитый человек не будет возмущаться ни ясным светом направляющего интеллекта, ни большой силой побуждающей эмоции. Если в прошлом одна сторона была чрезмерно развита, если эмоции развивались в ущерб интеллекту, значит усилия должны быть направлены на укрепление интеллекта, а негодование, возникающее против сухого интеллектуального представления, должно быть сурово пресечено, должно пониматься различие между интеллектом и сочувствием.
2. Искажающая сила Эмоции
Одним из моментов, который чаще всего склонен не замечать эмоциональный человек — то, каким образом эмоция заполняет окружающую его атмосферу своими колебаниями и вследствие это воздействует на интеллект; все видится через эту атмосферу окрашенным и искаженным ею, поэтому вещи не достигают ума в своем истинном цвете и форме, а приходят к нему искаженными и изменившими цвет. Нас окружает наша аура, которая должна быть прозрачной средой, через которую все из внешнего мира должно приходить к нам в своем собственном цвете и форме; но когда аура колеблется эмоцией, она не может служить такой средой, и все, что входит в нее, преломляется и достигает нас уже в совершенно другом виде, чем существует на самом деле. Если человек находится под водой, а к нему, не опуская в воду, протянуть трость, он, пытаясь схватить ее, направит руку в неверном направлении, потому что протянет руку к тому месту, где видит эту трость, а так как лучи, отражающиеся от нее, попадая в воду, преломляются, то трость окажется для него смещенной. Точно также, когда образ из внешнего мира приходит к нам через перегруженную эмоцией ауру, то его пропорции будут искажены, а местоположение определено неправильно; вследствие этого информация, поступающая в ум, оказывается вводящей в заблуждение, и поэтому [вызывает неверные] суждения, независимо от того, насколько точно может работать ум.
Даже самый тщательный самоанализ не защитит нас полностью от такого эмоционального вмешательства. Интеллект всегда имеет тенденцию судить благосклонно то, что нам нравится, и неблагосклонно — то что нам не нравится, в связи с вышеупомянутым "преломлением". Аргументы в пользу определенного направления высвечиваются ярким светом нашего желания следовать ему, а аргументы против — отбрасываются в тень. Одни кажутся такими ясными и убедительными, а другие такими сомнительными и слабыми. И наш ум, воспринимающий все сквозь эмоциональную окраску, настолько уверен в нашей правоте, что считает любого, кто видит по-другому, имеющим предвзятое мнение или умышленно искажающим действительность. От этой постоянно присутствующей опасности мы можем защититься лишь внимательностью и упорным усилием, но мы не сможем избежать ее полностью до тех по, пока не превзойдем эмоции и станем их абсолютными хозяевами.
Одним из путей, который может помочь нам прийти к правильному суждению, заключается в изучении деятельности познания у других и взвешивании их решений в обстоятельствах, сходных с нашими. Суждения, которые более всего отталкивают нас, часто могут быть наиболее полезными для нас, потому что они выполнены в эмоциональной сфере, очень отличной от нашей. Мы сможем сравнить решения других с нашими собственными и, замечая моменты, которые оказывают наибольшее влияние на них и наименьшее на нас, которые имеют наибольший вес для нас и наименьший для них, мы сможем отделить эмоциональные элементы в суждениях от интеллектуальных. И даже там, где наши заключения оказываются ошибочными, само усилие прийти к ним является исправляющим и почтительным; оно помогает в овладении эмоциями и укрепляет интеллектуальный элемент. Такие исследования, конечно же, должны проводиться в отсутствие эмоционального волнения, а их результаты должны сберегаться для использования во время сильного проявления эмоций.
3. Методы управления эмоциями
Первым и самым действенным способом достижения господства над эмоциями — как и над всем тем, что касается сознания — является Медитация. К Медитации следует обратиться прежде, чем контакт с внешним миром нарушил равновесие эмоций. Возвращаясь обратно в тело после периода физического сна, из мира более тонкого, чем физический, "Я" найдет свою обитель тихой и может спокойно взять на себя управление отдохнувшим мозгом и нервами. Позднее, в течение дня, когда эмоции уже пробудились, и когда они проявляются в полную силу, медитация уже не будет такой эффективной. Спокойствие сразу после сна является подходящим периодом для эффективной медитации, так как тело желания, его эмоциональная сущность является более умиротворенным, чем после того, как человек окунется в мирскую суету. От этого мирного утреннего часа разольется влияние, которое будет оберегать в течение дня, а успокоенные и смягченные эмоции будут в большей степени поддаваться контролю.
Когда это возможно, неплохо предположить, какие вопросы могут возникнуть на протяжение дня, и прийти к заключению в отношении той позиции, которую при этом следует занять, и какого поведения придерживаться. Если мы знаем, что нам придется оказаться в определенных обстоятельствах, которые возбудят наши эмоции, мы можем заранее выбрать позицию разума и даже прийти к решению относительно наших действий. Предположим, что такое решение принято, тогда при возникновении подобных обстоятельств следует вспомнить о нем и руководствоваться им, даже несмотря на то, что прилив эмоций может заставлять нас идти по другому пути. Например, мы собираемся встретиться с человеком, к которому испытываем сильное влечение, и во время своей медитации мы выбираем курс, по которому разумнее всего следовать, решаем в ясном свете спокойного разума, что является лучшим для всех, имеющих к этому отношение. Этого решения мы должны придерживаться даже если склонны чувствовать "Я недооценил данную ситуацию". В действительности при подобных обстоятельствах происходит переоценивание, а оценка которая была сделана в состоянии спокойного размышления, является должной, и самым разумным будет следовать по начертанному ранее пути, невзирая на эмоциональные побуждения момента. В суждение может закрасться ошибка, но если эта ошибка не была замечена в течение медитации, то вряд ли она будет обнаружена во время возврата эмоций.
Другой способ сдерживания эмоций заключается в обдумывании того, что собираешься сказать, прежде чем говорить, т. е. надеть уздечку на язык. Человек, научившийся контролировать свою речь, покорил все — говорит древний восточный законодатель. Человек, никогда не произносящий резкого или необдуманного слова немало продвинулся на пути к управлению эмоциями. Управлять речью значит управлять всем характером. Не высказываться — намеренно сдерживать речь — до тех пор, пока четко не определишь, что ты собираешься сказать, пока не будешь убежден, что твоя речь истинна, что она адаптирована к человеку, которому ты ее адресуешь, и что она соответствует тому, что должно быть сказано — является хорошим способом действия. На первом и самом главном месте стоит правдивость, и ничего не может извинить неискренность речи: множество речей, произнесенных под давлением эмоций, являются ошибочными либо в связи с преувеличением, либо с искажением. К тому же в эмоциональном нетерпении или в пылу сильного чувства слишком часто забывается о соответствии речи тому человеку, которому она адресуется. Совершенно неверное понимание предоставляемой собеседнику великой истины может возникнуть, если не учитывать его точку зрения; необходимо взаимное понимание, видеть так, как он видит, ибо лишь в этом случае истина может быть полезной и пригодной. Высказывая кому-то истину, мы пытаемся помочь не себе, а ему. Возможно, концепция неизменного, нерушимого, абсолютно справедливого закона может быть вдохновляющей, укрепляющей и возвышающей для говорящего, тогда как для слаборазвитого человека она будет жестокой и сокрушительной и вместо того, чтобы помочь, нанесет вред. Истина предназначена не для того, чтобы сокрушать, а чтобы возвышать, и мы неправильно используем истину, когда даем ее человеку, не готовому к ней. Ее достаточно, чтобы удовлетворить потребности каждого, но необходима осмотрительность в ее разумном выборе, и энтузиазм не должен вынуждать к преждевременному просветлению. Многие молодые теософы причиняют больше вреда, чем пользы своим излишним рвением в навязывании другим тех откровений, которыми они так дорожат. И наконец, следует принимать во внимание форму речи, необходимость или бесполезность произнесения речи в определенной форме. Истина, которая способна помочь, может стать помехой, в зависимости от того, каким образом она будет изложена. Золотое правило речи — "Никогда не говорите то, что неверно, никогда не говорите то, что неприятно". Вся речь должна быть правдива, приятна и приемлема. О приемлемости речи слишком часто забывается действующими из самых лучших побуждений людьми, которые даже гордятся своей откровенностью. когда на самом деле они являются просто грубыми и безразличными к чувствам тех, к кому обращаются. Но это не соответствует ни хорошему воспитанию, ни религии, ибо грубость чужда религии. Религия сочетает в себе совершенную истину с совершенной учтивостью. Более того, излишнее, бесполезное является вредным, постоянное кипение ненужных эмоций в пустой болтовне и светских разговорах несет в себе немало вреда. Люди, которые не переносят молчания и постоянно болтают, попусту растрачивают свои интеллектуальные и моральные силы и к тому же произносят сотни глупостей, которые лучше было бы оставить невысказанными. Боязнь молчания является признанием умственной слабости, а спокойное молчание лучше, чем глупая речь. В молчании эмоции растут и крепнут, оставаясь под контролем; и таким образом увеличивается побуждающая сила характера, а также приводится в подчинение. Способность оставаться безмолвным имеет большую силу и часто оказывает в высшей степени успокаивающее действие; с другой стороны, тот, кто научился быть молчаливым, должен тщательно следить за тем, что его молчание не было в ущерб его учтивости, чтобы он своим неуместным молчанием не заставил других чувствовать себя неловко и не приводил их в уныние.
