– Надо выбираться отсюда! – одними губами произнесла Дамиара, указывая кивком головы на открытую дверь.
Я кивнула в ответ, осторожно разворачиваясь и на карачках подбираясь к заветному выходу. Кажется, нам удалось остаться незамеченными, хотя не факт, что мертвой команде корабля до нас вообще было дело. Переведя дыхание, мы поднялись на ноги и припустили в другой конец судна, надеясь найти пристанище в грузовом отсеке. Шторм почти настиг нас, поднимая к небу неспокойные воды и бросая их на стенки лайнера. Мелкий дождь, танцующий в слоях порывистого ветра, то и дело отбрасывал нас назад к капитанскому мостику, больно ударяя по лицу ледяными иголками. Было сложно одновременно выискивать места наиболее безопасные для следующего шага и бороться со зверствующей стихией. Я несколько раз была на волосок от того, чтобы свалиться за борт, но счастливые случайности спасали от такой глупой гибели. Когда мы, наконец-то, добрались до заветной двери, вода стекала с нас ручьем, оставляя на полу лужи. Луна, отфыркиваясь, кое-как отряхнула с шерстки влагу, становясь похожей на взъерошенного ежика. Передернув плечами и стараясь подавить дрожь не то холода, не то страха, я закрыла дверь на засов, прислоняясь к ней лбом. Металлический скрежет, раздававшийся с той стороны, не добавлял душевного спокойствия, снова и снова заставляя вздрагивать.
– Дамиара, что тут произошло?
– Я не знаю…
– Не ври! – выкрикнула я и тут же зажала рот ладонью, стараясь взять себя в руки. – Не ври, пожалуйста. От этого сейчас зависят наши жизни.
– Кира, я, правда, не знаю, что произошло, но… никто после этого не выжил.
– Ты не можешь знать этого наверняка!
– Могу, потому что в этом путешествии погибла моя семья.
Дамиара смотрела на меня с вызовом, чуть приподняв голову и выпятив подбородок вперёд. Она явно ждала града вопросов, но я молчала, не зная, как деликатнее выспросить нужную информацию.
– Мне очень жаль, – наконец прошептала я.
– Спасибо, но не стоит меня жалеть. Это случилось давно, так что я успела смириться с судьбой.
– Хорошо… Хотя нет, здесь нет ничего хорошего. С чего ты взяла, что они погибли? Быть может…
– Не может! – прервала меня девушка, сжимая руки в кулаки. – Ты знаешь, как становятся найной? Нет? Я тебе расскажу. Это очень долгий и болезненный процесс, когда твою душу словно разрывают на части, пытаясь отделить от тела. Обычно это случается с существами, имевшими крепкие родственные связи, когда один из них погибает, а другой даже не знает об этом. Душа умершего стремится найти привязку к этому миру, не желая покидать его, вот и ищет тело, способное вместить в себя две души. Так было и со мной, только вместо одного дополнительного жильца, я приобрела троих. Когда в голове впервые раздался голос матери, я решила, что она вернулась домой и зовет меня. Обыскав все комнаты, я с удивлением поняла, что голоса родителей доносятся из самых потаенных уголков сознания. Они что-то рассказывали мне, шептались, но слов было не понять. Лишь отдельные реплики старшего брата вносили ясность в этот нескончаемый гул, и от них мне становилось по-настоящему страшно. Именно в ту ночь я узнала, что корабль, на котором была моя семья, попал в страшный шторм.
Со временем я научилась разговаривать с душами родных, прочно обосновавшихся в моем теле. Они, как и прежде, наставляли и помогали советом, и я была почти счастлива… почти. Друзья стали сторониться меня, избегая встреч и отводя взгляды. Я стала все чаще слышать шепотки за спиной и обидное слово «сумасшедшая». Не отрицаю, мое поведение было далеко от нормального, но все равно… В общем, не знаю, кто из них догадался, что я превратилась в найну, но в один прекрасный день в моем доме появился молодой человек из палаты Следаков. Он ничего не сказал. Просто взял меня за руку и перенес в госпиталь. Там, несколько часов спустя, души родных отделили от моей, предоставив им шанс на посмертие. Не помню, сколько месяцев после этого я приходила в себя, но… в одно прекрасное утро все изменилось. Я осталась работать в палате, поступила в колледж и навсегда распрощалась с голосами, которые были со мной начиная с пяти лет.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Но?
– О-да, в любой истории есть свое горькое «но», – невесело рассмеялась девушка. – Целители избавили меня от душ родителей, но не брата. Периодически он завладевал моим телом, и я позволяла ему это делать, не в силах противиться мольбам. В то время, как его душа брала верх, мое сознание погружалось в подобие транса, после которого я ничего не помнила. Первый тревожный звоночек прозвучал, когда мне рассказали, что я около пяти часов просидела в хранилище отдела, якобы перерывая старые отчеты для решения какого-то дела. Я хотела рассказать все своему напарнику, которым на тот момент был Ксандр, но не смогла. Я банально испугалась последствий своих откровений, поэтому молчала до последнего момента, пока… Кира, помнишь кристалл, который нашла на месте убийства старшекурсника?
Я кивнула и с удивлением наблюдала, как Дамиара вытаскивает из-за пазухи цепочку, на которой болталось кольцо точно из такого же камня, как найденный кристалл.
– Это я убила того парня, но сама не осознавала, что делаю. Вернее, на тот момент я научилась избегать транса, только вот тело все равно не принадлежало мне. Вторая душа, которая, как я думала, принадлежит брату, на самом деле была демонической…
Я вжалась в стену спиной, не веря собственным ушам. Значит, я не ошиблась, когда полагала, что Дамиара шпион. Боги, сколько же всего её вторая «половинка» успела натворить за это время? А главное, ведь никто не усомнился в её преданности палате Следаков и не подверг магическому осмотру.
– Почему ты рассказываешь это мне? Почему сейчас?!
– Видишь ли, после всех событий, связанных с моей семьей, я долгое время изучала старые манускрипты, ища хоть малейшую зацепку по делу. Как ты уже могла догадаться, мои труды увенчались успехом. Я нашла упоминания о землях Забвения, о Надуне и этом проклятом корабле. Именно владычица земель виновата в его появлении! Этот лайнер, когда-то бывший обычным судном, превратился в её личную тюрьму, где она держит души усопших. Земель Забвения, как таковых нет, поэтому их и невозможно отследить.
– Ты хочешь сказать, что этот корабль и есть проклятая земля?
– Все гораздо прозаичнее, Кира. Этот корабль построен из плоти и крови погибших, а команда и пассажиры – неприкаянные души, обреченные на вечные скитания.
Медленно повернувшись к стене, я провела рукой по бурому налету, который прежде мне казался обычной ржавчиной. Кровь… Это была высохшая кровь, покрывавшая пол, потолок, стены. Все это, абсолютно все, оказалось огромным склепом, с десятками, а может и сотнями тысяч мертвецов.
– Отсюда нет выхода, да? Нам не спастись… – пытаясь проглотить ком, ставший попрек горла, проговорила я.
– Выход есть всегда, просто иногда он не устраивает нас. Кира, пожалуйста, послушай меня внимательно. Ты должна передать мои слова Ксандру. Это очень важно.
– Как? Как я их передам?
– Об этом чуть позже. У нас в запасе еще есть минут пять. Запоминай: «Документы подотдела Альфа категории А1 были переданы во вражеский лагерь. Засекреченные данные класса «Илиада» уничтожены. Схемы силовой защиты учебных заведений похищены…». Это все, что ему нужно знать. И еще, передай ему, когда рядом не будет лишних ушей, что: «Надежда пристала к берегу. Путь завершен». Он поймет.
– Зато я ничего не понимаю! Как…
Громкий вой, от которого кровь стыла в жилах, и последовавший за ним удар в дверь, прервал поток вопросов, готовых слететь с губ. Схватив меня за руку, Дамиара сорвалась с места, уводя вглубь помещения, туда, где было наибольшее скопление техники и труб. Запихнув нас с Луной в узенький тупиковый коридорчик, она сама встала на входе в него, прижимая руку к груди. Из-за её плеча я увидела толпище безликих тел противного синюшного оттенка, которые медленно приближались. У них не было ни рта, ни носа, только огромный беззубый рот, открытый в беззвучном крике. Они тянули к нам свои изуродованные руки, бесформенной массой обвисающие в воздухе, словно лишенные опоры из костей. Сами тела больше походили на жилистый студень, которому чья-то извращенная фантазия придала человеческий облик. Бездушные, лишившиеся разума и надежды на спасение, они представляли собой поистине ужасающее зрелище, которое невозможно будет стереть из сознания ничем и никогда.
