В Липецке закрыли летную школу Красной армии, и там теперь стали учиться немецкие летчики. Многие знаменитые немецкие асы прошли через эту школу.
В Самарской области построили для немцев школу химической войны, но, к счастью, химическое оружие не было применено во Второй мировой войне.
В Казани создали танковую школу для немцев. Проверять ее работу приезжал самый известный немецкий танкист Хайнц Гудериан, который командовал танковой армией, дошедшей осенью 1941-го до Москвы.
Даже в 1933 году, уже после того, как немецкое правительств сформировал новый канцлер Адольф Гитлер, военное сотрудничество продолжалось. В мае на приеме в честь немецких гостей заместитель наркома обороны Тухачевский сказал: «Нас разделяет политика, а не наши чувства, чувства дружбы Красной армщ к рейхсверу. Вы и мы, Германия и СССР, можем диктовать свои условия всему миру, если мы будем вместе».
Сталину эта формула нравилась. Он, как и Ленин, был сторонником стратегического сотрудничества с Германией. Тут у него с Тухачевским разногласий не было.
Главный секрет Сталина? Есть еще одна версия. Советская военная разведка получила на Западе материалы о связях Сталина царской охранкой. Тухачевский, Якир, Уборевич, Гамарник и некоторые другие военачальники и пришли к выводу, что Сталина нужно убрать, потому что предатель и провокатор не должен стоять во главе партии. Но их выдал один из офицеров, надеясь на этом предательстве сделать карьеру…
Сходную версию в 1956 году в американском журнале «Лайф» изложил бывший резидент НКВД в Испании Александр Орлов, который убежал на Запад раньше, чем его расстреляли.
Орлов писал: «Когда станут известны все факты, связанные с делом Тухачевского, мир поймет: Сталин знал, что делал… Я говорю об этом с уверенностью, ибо знаю из абсолютно точного источника, что дело маршала Тухачевского было связано с самым ужасным секретом, который, будучи раскрыт, бросит свет на многое, кажущееся непостижимым в сталинском поведении».
Орлов писал, что Сталин был осведомителем охранного отделения. А ему это известно от его двоюродного брата Зиновия Кацнельсона, комиссара госбезопасности второго ранга, который специально приехал в Париж в феврале 1937 года, чтобы рассказать обо всем Орлову. Он умолял Орлова в случае чего позаботиться о его маленькой дочери.
Орлов пишет: «Я содрогался от ужаса на своей больничной койке, когда слышал историю, которую Зиновий осмелился рассказать мне лишь потому, что между нами всю жизнь существовали доверие и привязанность…»
По словм Кацнельсона, Сталин предложил Ягоде подготовить свидетельства, что обвиняемые на московских процессах были агентами царской охранки.
Ягода поручил своим людям найти бывшего сотрудника охранного отделения, который это подтвердит. Сотрудник НКВД Штейн стал рыться в документах и нашел папку, в которой Виссарионов, заместитель директора департамента полиции, хранил особо важные документы. Там была анкета Сталина с его фотографиями и его собственноручные донесения полиции.
Штейн не знал, что делать с этой информацией. Он взял папку и уехал с ней в Киев, к своему другу, наркому внутренних дел Украины комиссару госбезопасности первого ранга Всеволоду Балицкому. Тот рассказал своему заместителю Кацнельсону. Проверив документы, они передали их первому секретарю ЦК компартии Украины Станиславу Коссиору и командующему Киевским военным округом Ионе Якиру.
Якир рассказал о документах Тухачевскому, тот — первому заместителю наркома обороны и начальнику политуправления Красной армии Яну Гамарнику. Они решили убедить Ворошилова созвать совещание, на которое придет Сталин. Два полка Красной армии должны были взять под контроль центр Москвы и блокировать войска НКВД. Заговорщики собирались предъявить Сталину обвинение и расстрелять, но не успели…
Трудно определить ценность воспоминаний Орлова. Он написал в эмиграции книгу о своей работе в НКВД, но не выдал ни одного советского агента. Он не рассказал ничего, что могло повредить его родному ведомству.
Слухи о том, что Сталин сотрудничал с охранкой, ходили всегда, даже назывались его агентурные клички — Семинарист, Фикус, Василий. Какие-то же есть основания для таких подозрений?
Скажем, во всех энциклопедиях и официальных биографиях написано, что Иосиф Виссарионович Джугашвили родился 21 декабря (по новому стилю) 1879 года. Но есть документы, из которых следует, что он родился на год и три дня раньше, чем считалось. Не в 1879-м, а в 1878-м.
В метрической книге Горийской Успенской соборной церкви для записи родившихся и умерших написано, что Иосиф Джугашвили родился в 1878 году. Эта же дата значится в свидетельстве об окончании им Горийского духовного училища, в документах департамента полиции и в анкете, которую Сталин заполнил в 1920 году собственноручно. А вот потом год его рождения был изменен.
Когда Сталин сам заполнял анкету, год рождения он вообще опускал, не писал. Если кто-то писал с его слов, то указывал: ему, к примеру, сорок пять лет и опять-таки пропускал год рождения…
Историки считают, что этому есть объяснение.
— Похоже, за этим стояло желание скрыть следы общения с жандармским управлением во время пребывания в тюрьме, — считает профессор Наумов. — Как ищут человека в картотеке? Нужно знать фамилию, имя, отчество и дату рождения. Когда год и день рождения другие — человек теряется.
Значит, у историков все-таки остаются подозрения, что Сталин состоял в каких-то отношениях с жандармским ведомством?
Профессор Наумов:
— Это не сенсация. Кто знает, как вел себя человек, попав в тюрьму? На свободе, с товарищами — герой. А там — иной. Особых отношений, скорее всего, не было, но какие-то колебания, желание поскорее выйти на свободу — могло быть. А Сталин не хотел, чтобы кто-то об этом узнал.
На допросах в полиции многие будущие партийные руководители вели себя не самым достойным образом.
После смерти Орджоникидзе, который в свое время возглавлял партийную инквизицию — Центральную контрольную комиссию — в его архиве нашлись два запечатанных пакета. На пакетах Серго написал: «Без меня не вскрывать».
Там находились документы царского департамента полиции. В том числе показания Михаила Ивановича Калинина от февраля 1900 года. На допросе будущий всесоюзный староста сказал: «Будучи вызванным на допрос вследствие поданного мной прощения, желаю дать откровенные показания о своей преступной деятельности». И он рассказал все, что ему было известно о работе подпольного кружка, в котором он состоял. Орджоникидзе заинтересовался делом Калинина и получил другие документы, связанные с поведением Михаила Ивановича после ареста.
В архиве Орджоникидзе лежала и заботливо приготовленная справка о члене политбюро Яне Эрнестовиче Рудзутаке, которого когда-то прочили в генеральные секретари. Рудзутак в конце 1909 года был приговорен к десяти годам тюремного заключения по делу виндавской организации Латышской социал-демократической рабочей партии. Во время следствия Рудзутак назвал имена и адреса членов своей организации. Основываясь на его показаниях, полиция провела обыски, изъяла оружие и подпольную литературу…
Все эти материалы Орджоникидзе получил еще в 20-х годах, когда архивы царской полиции были изучены самым тщательным образом. Если там нашлось нечто, компрометирующее имя Сталина, это было немедленно извлечено и уничтожено.
Сталин на протяжении всей своей жизни делал все, чтобы в архивах не осталось ни одного документа, опасного для его репутации. В зарубежных архивах, как теперь уже ясно, никаких материалов о сотрудничестве Сталина с охранкой тоже нет. Так что в руки военных никакие документы, свидетельствующие против вождя, попасть не могли.
Упомянутые Орловым чекисты Балицкий и Кацнельсон тоже были уничтожены, поскольку Ежов чистил не только военные, но и собственные кадры.
Балицкого в мае 1937 года внезапно назначили начальником управления НКВД по Дальневосточному краю, но уже через месяц освободили от этой должности и через две недели он был арестован. Следствие продолжалось пять месяцев. 27 ноября 1937 года его приговорили к расстрелу.
Кацнельсона отозвали из Киева чуть раньше Балицкого и 29 апреля 1937 года назначили заместителем начальника ГУЛАГ НКВД и одновременно заместителем начальника строительства канала Волга — Москва. 17 июля был арестован. 10 марта 1938 года его приговорили к высшей мере наказания.
Следствие в обоих случаях шло — по тем меркам — медленно. Если бы они действительно что-то знали о Сталине, их бы ликвидировали моментально.
КРАСНАЯ ПАПКА ГЕЙДРИХАПервым о красной папке сказал Никита Сергеевич Хрущев в заключительном слове на XXII съезде партии. По его словам, Гитлер, готовя нападение на нашу страну, через свою разведку ловко подбросил Сталину фальшивку о том, что Тухачевский и другие высшие командиры Красной армии — агенты немецкого генерального штаба.
