Из лекции нейрофизиолога Джона ЭККЛЗА (род. 1903) во время получения им Нобелевской премии:
«Я вынужден думать, что существует нечто подобное сверхъестественному началу моего уникального, сознающего себя духа и моей уникальной души… Идея сверхъестественного творения помогает мне избежать очевидно нелепого умозаключения о генетическом происхождении моего уникального «Я».
Андрей САХАРОВ (1921–1989), физик:
«Я не могу представить себе Вселенную и человеческую жизнь без какого-то осмысляющего начала, без источника духовной «теплоты», лежащего вне материи и её законов. Вероятно, такое чувство можно назвать религиозным».
(…)
МНЕНИЕ СКЕПТИКА
Нобелевский лауреат Виталий Гинзбург:
Вера или, наоборот, атеизм — интуитивные понятия. Нельзя здесь ничего доказать математически. Я ни в какой мере не считаю, что вера в Бога несовместима с наукой. Но только нужно сугубо различать религию и веру во «что-то такое вне нас, что не сводится к природе». Это нельзя опровергнуть, но я не разделяю эту точку зрения. Это мне совершенно не нужно, непроверяемо и ничего не даёт. Это сведение чего-то неизвестного к другому неизвестному. Совершенно иное дело — религия, то есть следование какой-то конфессии. Как известно, в христианстве, иудаизме и мусульманстве полагают, что есть активный Бог и что он вмешивается в дела людей, и это называется теизмом. Я считаю, что теизм совершенно несовместим с научным мировоззрением. Христианин верит в святость Библии, в непорочное зачатие и сатану, а это всё чудеса, которые противоречат науке. Когда зарождались религии, состояние науки было таким, что можно было верить и в непорочное зачатие… Эйнштейн подчеркивал, что верит не в Бога, который управляет делами людей, а во что-то высшее, в Бога Спинозы, а это природа. Ну и назовите Бога природой, это вопрос терминов. А если есть Бог, почему же он допускает такие дикие вещи — геноцид, убийства? Где логика? Я не понимаю, как человек может верить во всемогущего Бога, который с этим со всем мирится.
Но, если честно, то я завидую верующим. Мне почти 90 лет, я человек трезвый и понимаю, что могу в любой момент умереть. Можно заболеть, мучиться, а у меня есть семья. Если бы я был верующим, мне было бы легче, я был бы этому рад…» (http://www.kp.ru/daily/23993/77475/).
- Последнее признание В. Гинзбурга по сути своей аналогично описанному Ф.И. Тютчевым в стихотворении «Наш век»:
Не плоть, а дух растлился в наши дни,И человек отчаянно тоскует…Он к свету рвется из ночной тениИ, свет обретши, ропщет и бунтует.Безверием палим и иссушён,Невыносимое он днесь выносит…И сознаёт свою погибель он,И жаждет веры — но о ней не просит…Не скажет ввек, с молитвой и слезой,Как ни скорбит пред замкнутою дверью:«Впусти меня! — Я верю, Боже мой!Приди на помощь моему неверью!..
Однако ограниченные и неадекватные представления о методологии познания и критериях истинности не позволяют многим людям, а не только нобелевскому лауреату В. Гинзбургу, преодолеть конфликт научного и конфессионального знания, конфликт веры и лично пережитого. И как следствие по вопросу об обусловленности работы интеллекта человека и её результатов нравственностью — существуют разные мнения.
Одно из них состоит в том, что интеллект и результаты интеллектуальной деятельности нравственно не обусловлены. Оно свойственно материалистической науке. В её видении интеллект аналогичен функционально специализированной машине, конструкция которой определяет тип задач, которые она может решать, и производительность в решении каждой из них. По сути это мнение выразил математик-прикладник академик Н.Н. Моисеев (1917–2000) на круглом столе в «Горбачёв-фонде» ещё в 1995 г.:
«Наверху (по контексту речь идёт об иерархии власти — наше пояснение при цитировании) может сидеть подлец, мерзавец, может сидеть карьерист, но если он умный человек, ему уже очень много прощено, потому, что он будет понимать, что то, что он делает, нужно стране» («Перестройка. Десять лет спустя». Москва, «Апрель-85», 1995 г., тир. 2500, с. 148).
Нравственность в той дискуссии тоже была упомянута — представительницей так называемого «гуманитарного» знания, но как «нечто», не поддающееся пониманию и не относящееся к рассматриваемой проблематике общественного развития. И это игнорирование проблематики нравственной обусловленности результатов деятельности людей произошло даже после того, как академик Н.Н. Моисеев огласил приведённое выше мнение. В названном сборнике на странице 159, искусствовед И.А. Андреева сумбурно (её самооценка, см. стр. 156), высказывает следующее:
«Нравственные основы — это высоко и сложно. [160] Но элементы этики вполне нам доступны».
Исключающе противоположное воззрение известно всем в редакции А.С. Пушкина: «гений и злодейство — две вещи несовместные»[161], - однако А.С. Пушкин не стал его обосновывать, и потому большинство не связывает его с реальной жизнью. Но это всё ещё в древности изъяснил царь Соломон, вошедший в историю с эпитетом премудрый:
«1. Любите справедливость, судьи земли, право мыслите о Господе, и в простоте сердца ищите Его, 2. ибо Он обретается не искушающими Его и является не неверующим Ему. [162]3. Ибо неправые умствования отдаляют от Бога, и испытание Его силы обличит безумных. 4. В лукавую душу не войдёт премудрость и не будет обитать в теле, порабощённом греху, 5. ибо Святый Дух премудрости удалится от лукавства и уклонится от неразумных умствований, и устыдится приближающейся неправды. 6. Человеколюбивый дух — премудрость, но не оставит безнаказанным богохульствующего устами, потому что Бог есть свидетель внутренних чувств [163] его и истинный зритель сердца его, [164] и слышатель языка его. 7. Дух Господа наполняет вселенную и, как всё объемлющий, знает всякое слово» (Библия, синодальный перевод, Ветхий завет, Премудрость Соломона, гл. 1).
Это воззрение поясняет Новый Завет: Дух Святой — наставник на всякую истину (Иоанн, 14:26, 16:13). Из Корана можно понять то же самое, что в терминологии современной информатики можно выразить так: способность к выделению в темпе развития ситуации сигнала, несущего новую информацию, из фона — даётся человеку непосредственно Богом, и это обусловлено нравственностью человека и его верой Богу.
И ещё раз повторим слова царя Давида:
«Сказал безумец в сердце своём: “Нет Бога”» (Библия, Псалтирь, 13:1).
8. Ещё один аспект проявления принципа «практика — критерий истины»: «по вере вашей да будет вам»
На основе миропонимания, отрицающего интуицию и Вседержительность как объективные явления, — принцип «практика — критерий истины» работает только в режиме осознания уже полученных результатов.
По отношению к научным теориям это означает, что если теория, на основе которой моделируется развитие ситуации, утверждает, что в перспективе — неприятность или катастрофа, то в реальной жизни следует не предпринимать тех действий, которые ведут к этой неприятности или катастрофе.
Однако все теории носят характер знания, практическое применение которого ограничено конкретными обстоятельствами. Т. е. в одном диапазоне параметров теории работоспособны, а при выходе за его пределы они дают недостоверные результаты. Так закон Гука, согласно которому деформация пропорциональна приложенной силе, неработоспособен в тех случаях, если после снятия действия силы наличествует некоторая остаточная деформация.
Несоответствие теорий и экспериментальных результатов моделей может приводить к катастрофам и более мелким неприятностям.
Так первый советский реактивный истребитель-перехватчик Би-1 разбился в ходе испытаний; погиб лётчик Г.И. Бахчиванджи (1908–1943), которому посмертно (в 1973 г.) было присвоено звание Героя Советского Союза.
Анализ причин катастрофы показал, что аэродинамическая компоновка Би-1 была выбрана на основе аэродинамики низких скоростей, при которых воздух, обтекающий самолёт, можно считать несжимаемым газом. Однако в одном из полётов Би-1 достиг скорости близкой к скорости звука, а в этом диапазоне скоростей воздух нельзя считать несжимаемым газом, вследствие чего теории аэродинамики низких скоростей утрачивают работоспособность. На скоростях, близких к скорости звука, вследствие реальной сжимаемости газа в набегающем потоке, аэродинамические характеристики Би-1 изменились так, что он втянулся в пикирование, из которого его невозможно было вывести. Т. е. лётчик-испытатель был обречён на гибель самой конструкцией Би-1.
