небольшие, но крайне смертоносные сюрпризы. Ворсинки на них, как оказалось, на микроны пробивали поверхность доспехов, прилипали к стальным пластинам, а после с небывалой эффективностью разрушали броню. Повезло ещё, что защита восстанавливается, иначе каждый из нас уже давно сверкал бы своими достоинствами на радость малочисленной публике.
При попадании на голое тело иголки разъедали плоть. Для того, чтобы выжить, приходилось крайне немилосердно срезать поврежденные участки. А если учитывать, что у нас отсутствовало обезболивающее, то процедура напоминала скорее творчество вивисектора, чем лечение. Но всё же требовалось всеми силами сохранять возрождения, так что мы стойко терпели. Матерились, проклинали, теряли сознание, но терпели.
Славская активировала ауру. Листки, оказавшись в пределах действия умения, попросту взорвались. Разлет ворсинок был минимален, так что никакого урона твари нам не нанесли.
— Фрол! — предупредил Херкулес, когда мобы приблизились на расстояние, подходящее для следующего типа дистанционной атаки.
Меня не нужно было просить дважды — я включил ликвидатора. Мог бы и постоянно с ним ходить — все в группе были выше меня по уровню, так что навык никакого воздействия на них не оказывал. Но всё же я предпочитал находиться под арканумом, защищающим меня от обнаружения, что уже раз пять спасало мне жизнь.
На коре монстров появились отверстия, из которых выпрыснула жижа. Любая псионическая аура по непонятным для нас причинам обезвреживала струящуюся из мобов смолу.
Тягучая субстанция представлялась в двух видах. Первая — нечто черное липучее и скользкое, будто разогретый мазут. Стоило подошвам коснуться вещества и всё: нормально и одного шага не сделаешь. Оттереть тоже никак не получится, и даже если спрятать поножи в пространственный карман, эта странная смесь всё равно сохранится. Помогало только разрушение доспехов.
Вторая — клей (иначе не назовешь), скрепляющий всё, на что попадает. Застывает мгновенно и обладает небывалой прочностью. Кухонную утварь и некоторые другие полезные предметы мы вытесали именно из неё. Системное оружие с легкостью брало это вещество, но при этом материя не поддавалась ни магическому, ни физическому воздействую. Я как-то высек полоску, диаметр которой не превышал миллиметра, а длина составляла целых полметра. И сколько бы мы ни пытались, никому не удалось не то что сломать, а даже погнуть её, хотя у всех нас были не самые маленькие числа в параметре мощи. Даже ногами били, приставив спицу к постаменту — всё бесполезно.
Ко всему прочему удавалось убирать смолу в баул — это говорило о том, что вещество применяется в крафте, но ученики Огюста не знали его свойств, а описания мы так и не увидели. Пару килограммов лежало у меня в рюкзаке. Когда выйду из провала, выставлю на аукцион. Уверен, цена достигнет несколько десятков миллионов. Также у меня имелись и пучки дорогущих трав. В общем, опытом я обеспечен на очень долгий срок.
Среди нас не было полноценных ремесленников, но всё же нам удалось приспособить жижу под свои нужны. Мы подставляли под атаки щиты. Клей застывал и образовывал рифлёную поверхность, которая гасила инерцию и физические атаки дендритов. В описании предметов, кстати, появилось новое слово: укрепленный.
Как-то раз жижа попала Лике на руки, и девушка автоматически попыталась оттереться, проведя ладонями в районе груди. Всё моментально слиплось, оставляя хаоситку с торчащими локтями, которые делали её похожей на курицу. Ох и отыгрался же я тогда в лагере за Шреков, Халков и Царевен-Лягушек! Заноза после этого со мной не разговаривала целую неделю и демонстративно обращалась ко мне только через третьих лиц. Хотя в моменты отдыха, когда на аллоде появлялась аномалия в виде урагана и нам приходилось пережидать это ненастье, всё равно приходила спать именно ко мне, приваливаясь спиной к животу, будто котёнок.
В один из дней после длительного рейда группа провалилась в объятия морфея, а Лику пробило на разговор. Она поделилась переживаниями, излила душу и рассказала такие вещи, которые другим знать точно не следовало. Я изредка задавал уточняющие вопросы, но в основном просто слушал, не перебивая и не навязывая своего мнения. Неожиданно девушка потянулась ко мне для поцелуя, но в тот же миг её глаза наполнились ужасом, и она отскочила от меня, оглашая округу отборным матом. Я с улыбкой поинтересовался, что случилось. Такая реакция меня никак не уязвила, да и где-то глубоко в душе ожидал чего-то подобного.
Нет, естественно, отвечать девушке взаимностью в планы не входило. Да, кто-то назовёт меня моралистом, высоконравственным идиотом или попросту трусливых дебилом, но своей женщине я изменять не собирался. И сам не потерпел бы никакой измены.
К Лике я относился, скорее, как к дочери, которой у меня никогда не будет: Кейре не до этого — ей нужно спасать три сотни миров, а выходить на девять месяцев (или какой там срок беременности у её ветви человечества?) из игры она точно не станет. Шансы же, что мы вместе переживём последнюю Арену, сводились к нулю.
Хаоситка поделилась, что ощутила угрозу, будто этот поцелуй грозил её существованию. Я же, в свою очередь, рассказал о Кейре. Рыжее чудо как-то говорила, что я могу спать с кем угодно, но после главной битвы она уничтожит конкуренток. А если учитывать, что моя женщина вытворила в Авалоне, когда увидела считывающие артефакты, то сомнений не оставалось — обнулит всех без малейшей жалости.
После таких откровений наши отношения вышли на иной уровень. Нет, заноза всё так же выносила мне мозг, цеплялась к словам, язвительно парировала замечания, но появилось ранее небывалое доверие и открытость. При этом я не забывал о словах Айгыз про предательство перед вратами.
Мобы приближались.
— Отступаем! — крикнул Херкулес.
Приказы парня — это условность. Мы и без них знали, что нужно делать. Уничтожение дендритов превратилось в рутину. Это поначалу случались ошибки, из-за которых появлялись кадавры, но уже больше двух недель никто из нас не умирал. А раз хочет покомандовать, то почему бы и нет? Нам это никак не мешает, и даже помогает. Как бы плохо я ни относился к армейской братии, но всё же стоит отдать должное, что на большой дистанции субординация выигрывает перед бесшабашной вольницей.
Херкулес показал себя грамотным руководителем в рейдах. Когда начинался бой, вся его непосредственность превращалась в рациональность, так что во время вылазок мы беспрекословно слушались его. На Графине было общее командование и планирование. Мегера же заправляла бытом.
Опыт учеников Огюста оказался несоизмеримо больше, чем у меня или Лики. Из-за ментальной ловушки в тульской аномалии я потерял полтора месяца, а девушка так и вовсе забыла почти всю свою игровую жизнь. Группа же, как оказалось,
