Поскорее бы избавиться от них. За эту неделю, я была сама не своя. Хоть Рома и пытался меня отвлечь, убедить в том, что мы победим, а даже если нет, это никак не повлияет на нашу жизнь. Но мне так хочется справедливости. Ведь я искренне считаю, то, что Сергей сделал — это преступление, и он должен пусть даже не понести наказание, так хотя бы вернуть то, что украл.
Выложив горячие бутерброды на тарелку, накрыла их фольгой, чтобы не остыли так быстро. Слышу звонок в дверь. Мама.
— Привет ма. — доброжелательно улыбаюсь. Знаю, что от неё я не всегда могу услышать слова поддержки, но то, что она помогает с Матвеем, пока я варюсь в этой грязи, уже за это спасибо.
— Выглядишь ужасно. Ира наводи марафет. Ты вообще спала? — хмурится, раздеваясь.
— Спасибо за комплимент мам, приятно очень. — она фыркает. — У Матвея сразу 4 зуба режутся, он спит плохо, ну и я вместе с ним. Завтракать будешь? — предлагаю я, проходя на кухню. Она следует за мной.
— Буду, я не завтракала дома. И сделай мне чаю с мятой и, наверное, коньяком. Ты в таком плачевном состоянии, что мне как-то дурно. Всё так плохо? — присаживается за стол и обеспокоенно смотрит на меня.
— Не знаю, адвокат говорит, что всё будет хорошо. Но…Сергей перестал мне писать гневные сообщения. Только раз написал, о том может ли он увидеть сына. — мама вздергивает бровь в удивлении, словно спрашивая, а ты что? — Все его сообщения с разных номеров остаются без ответа. Я тут же отправляю в черный список. Но меня беспокоит его молчание, обычно за этим следует какой-то пистец.
— Ира, неважно что ты думаешь, или кто-то еще. Главное, как ты выглядишь. Поверь это важно. По крайней мере ты тоже не должна показывать ему своего волнения или неуверенности, он только позлорадствует. Ты должна выглядеть шикарно, а не так словно по тебе всю ночь пингвины топтались. — поворачиваюсь и смотрю на неё выпучив глаза. Пингвины? Серьезно?
— Вот твой чай и бутерброды, а я пошла наводить красоту. — ставлю на стол свежезаваренный чайник чая и тарелку с бутербродами. Мама величественно кивает.
Недолго думая, завязала волосы в высокий хвост. Минимум косметики. Сегодня на мне теплый брючный костюм бордового цвета, прекрасно сочетается с белой водолазкой. Скромно, но со вкусом. Я все-таки в суд еду, а не на весёлое мероприятие.
Хотя… зная этого ублюдка уверена он может устроить очередное шоу перед судьей, я уверена он попытается выставить меня в черном цвете. Терять ему точно уже нечего. Делаю глубокий вдох- выдох. Смотрю на часы, девять утра, пора выходить.
Подъезжаю к зданию суда, сразу замечаю моего адвоката. Высокий широкоплечий мужчина, такого не заметить невозможно, особенно сильно выделяется его буйная рыжая шевелюра. В дорогом темно сером костюме, поверх небрежно накинуто на плечи черное пальто. Видимо уже не раз выходит покурить. Стоит курит недалеко от парковки. Задумчив. Надеюсь, у него всё под контролем? Мне его Рома посоветовал, у этого рыжика своя адвокатская фирма. Очень хорошие отзывы, в общем я с радостью приняла Ромину помощь ну и помощь моего адвоката Никиты Олеговича. -К-н-и-г-о-е-д-.-н-е-т-
— Доброе утро. — говорит он вежливо, осматривает меня. — Прекрасно выглядите Ирина. — делает комплимент, отворачивается от меня выпуская дым. Тушит сигарету.
— Доброе Никита Олегович. — так же вежливо отвечаю я. Он открывает для меня дверь, пропуская внутрь. Я же с колотящимся сердцем делаю шаг… — Вы давно здесь?
— Где- то минут пятнадцать, может чуть больше. Вот решил выйти подышать свежим воздухом. — Мы сдаем в гардероб верхнюю одежду, проходим к пропускному пункту. Тучная женщина, охранник просит наши паспорта.
— Не знаете, а они тоже приехали? — шепотом спрашиваю я, проходя по коридору к нужному нам кабинету.
— Да, Манукян с адвокатом Людмилой Николаевной уже прибыли, минут пять назад. — нейтрально сообщает мне. — Ира, верьте мне, все будет хорошо. Обещаю, правда на нашей стороне.
— Очень надеюсь Никита Олегович. — больше я не говорю ни слова. Так как мы попадаем в поле зрение Манукяна и его адвоката. Миловидная девушка, брюнетка со вздернутым носиком. Вежливо здоровается со мной, и не дождавшись моего ответа, отворачивается. М-да, сама тактичность.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Через минут десять нас должны пригласить. — шепчет мне мой адвокат. — А на Людмилу Николаевну внимание не обращайте, она редкостная сука. — округляю глаза, ого так они знакомы.
— Вы хорошо её знаете? — шепчу ему.
— О да, она моя бывшая жена. — мой рот приоткрывается от шока. Ничего себе, вот это миловидная брюнетка была его женой? Даже не верится. — Так, что для неё дело принципа утереть мне нос. Но я тоже знаете, не пальцем деланный.
— Простите, что лезу не в своё дело, а вы давно развелись? — ну какая же я любопытная, но это единственный способ хоть как-то отвлечься.
— Мы были вместе пятнадцать лет, десять из них женаты. Развелись три месяца назад. — ого, совсем недавно. Наверное, мои вопросы для него неприятны. По себе знаю, как это больно даже мысленно возвращаться к прошлому.
— И кто же был инициатором развода? — осторожно спрашиваю.
— Я. — больше он ничего не сказал, ему кто-то позвонил. Он отошел от меня, я же осталась стоять раздумывая, что даже многолетний брак может вот так рухнуть в одночасье. Посмотрела через плечо на Сергея. Он что-то оживленно рассказывал своему адвокату, та посмеивалась и косилась то на меня, то на Никиту Олеговича.
Обычно если всё идет не так как хочет Сергей он может вести себя довольно-таки неуравновешенно, даже агрессивно. Не гнушается и руку поднять если посчитает необходимым.
И именно поэтому меня так поразило сегодняшнее поведение Сергея, он источал радушие, дарил всем свою обворожительную улыбку, всех дам осыпал комплиментами, словно из его рта килограмм сахара сыплется, а не слова. Отхожу от него и его адвоката подальше, мне слишком сладко.
Сказать, что меня трясет — это ничего не сказать. Капля холодного пота стекает по позвоночнику, при том, что в помещении довольно прохладно, руки в карманах, они у меня подрагивают. Прикрываю глаза. Боже, помоги.
Давно я так не нервничала. Последний раз был больше двух лет назад, когда я впервые увидела две полоски на тесте.
— Молишься дрянь? — слышу шепот возле уха. Вздрагиваю, разворачиваюсь на пятках. Стоит мерзавец, ухмыляется. Чувствует себя победителем. Буд-то его уже оправдали.
Что если и правда всё куплено? И он так себя вольготно ведет только потому, что абсолютно уверен в своей победе?
Сглатываю вязкую слюну.
— Думаю молиться стоит тебе. Очень надеюсь, что суд будет справедлив и такая сволочь как ты будет гнить за решеткой. — выплевываю я.
— Наивная дура, как была, так и осталась. — качает головой, посмеивается он.
— Надеюсь скоро ты будешь в кругу таких же умных мужчин каким считаешь себя. Думаю, они с радостью разделят с тобой камеру. — его глаза полыхают ненавистью, я вижу, как он сжал кулаки. От былой веселой бравады не осталось и следа. Думаю, если бы мы были одни он бы точно меня ударил. По глазам вижу, он мечтает поквитаться со мной.
— У тебя ничего не выйдет. Ты зря потратила время. — усмехается. — Думаешь ноги перед ментом своим раздвинула, так теперь рот свой поганый на меня открывать можно? Ошибаешься, ты мне еще за все ответишь СУКА.-его трясет. Он уже слюной брызжет. Я отступаю на шаг.
— Рискни. И Рома тебя в порошок сотрет. Я, больше не одна. — беря себя в руки говорю относительно спокойно.
— Он не всегда будет рядом идиотка. К тому же у нас сын. Я всегда буду в твоей жизни. Тебе стоит смириться. — вытирает уголки губ большим пальцем.
— У тебя нет сына. И никогда не было. Свои больные фантазии оставь при себе. Я больше не боюсь тебя. — конечно же я блефовала, меня всю трясло. Мне было очень страшно.
— Ну это мы еще посмотрим. — зло выдаёт и тут же отходит от меня. Я поворачиваю голову и вижу, как ко мне идет мой адвокат. Усмехаюсь, он такой надутый павлин видимо только со мной, и то если мы наедине. Трус. Жалкое ничтожество.
