— Честно скажу, — признался я. — Я испугался.
— Я тоже, — созналась Мальвина.
— Они безопасные, — успокоила нас Исидора, — повертелись бы, покрутились и убежали. Что с них взять, мартышки.
И мы снова двинулись в путь.
54. Человек
— Человек! — закричала Мальвина.
И действительно, на другом берегу реки, метров в пятидесяти вниз по течению, из кустов, доходивших почти до воды, вышел человек.
Одет он был в бежевую майку и джинсы. Смуглая кожа выдавала в нем местного. Мы принялись кричать. Он нас заметил и остановился. Мы подошли поближе, и Исидора спросила его, кто он. Он ответил. Говорил он быстро и, наверное, на диалекте, во всяком случае я его не понял. Исидора объяснила:
— Он говорит, что он не местный, он в гостях у родственников, вышел просто погулять.
И потом добавила от себя:
— По крайней мере он так говорит.
— Спросите его, далеко ли до какого-нибудь поселка, откуда можно поговорить по телефону.
Исидора спросила, он ответил. Потом Исидора долго ему объясняла что-то, он так же долго ей отвечал.
— Он говорит, что ближайший поселок километров двадцать отсюда, но он точно не знает.
— По течению или против? — спросил я.
— По течению. Но он сказал, что на ферме, где живут родственники, к которым он приехал, есть телефон. Ферма на том берегу, минут десять хода.
— Попросите его позвонить.
— Я попросила. Он просит денег.
— Сколько? — спросила Марина.
— Сто крузейро.
— Немало, — удивился я.
— Я поторгуюсь, — предложила Исидора.
Они снова говорили друг с другом.
— Не согласен, — перевела Исидора. — Он говорит, большая инфляция.
Инфляция действительно просто прыгала. Поговаривали о введении новой валюты.
— У нас есть столько? — спросила Исидора.
Я посмотрел в своем бумажнике. Четыре купюры по пятьдесят крузейро.
— Есть.
— Ладно, соглашусь, — сказала Исидора и снова вступила в переговоры.
Он оказался доволен, быстро скинул майку, джинсы и сандалии, подошел к реке, попробовал воду ногой и бросился в реку.
Сначала он шел, но потом река стала глубокой, и он поплыл.
— Я не думала, что река такая глубокая, — сказала Мальвина. — Мне казалось, просто ручеек.
Он вышел из воды, отряхнулся, подошел к нам.
Невысокого роста, немного сутулый, с загорелым лицом и большими губами.
— Здравствуйте.
— Как называется река? — спросил я по-португальски.
Он не понял, Исидора повторила вопрос.
Он замахал руками:
— Не знаю, не знаю. Здесь много рек. Здесь очень много рек. Разве упомнишь их названия?
— А вам не кажется, что он не тот, за кого себя выдает?
— спросил я Исидору по-английски.
— Вполне вероятно. Но у нас нет возможности проверить, — спокойно ответила она.
— Я могу применить силу, — предложил я.
— Ничего не выйдет. Он начнет врать. Нет, лучше уж миром.
Человек то ли понимал по-английски, то ли по моему тону сообразил, что ничего хорошего я не предлагаю, и сказал на вполне понятном португальском:
— Вы мне не верите. Ну и не надо. Я пойду дальше.
— Ты говоришь по-английски? — спросил я.
— Я понимаю, только понимаю.
Его хитрые глазенки бегали.
— Хорошо, у нас действительно нет выбора. Мы тебе заплатим, а если ты все сделаешь, как мы договоримся, получишь еще.
— Я не понял.
Он начал еще говорить что-то на жаргоне. Исидора перевела:
— Он спрашивает, как мы потом заплатим. Говорит, что он нас потом не найдет.
— Давайте как честные люди, — предложил он на сносном португальском.
— Давайте, — согласилась Исидора.
— Вы мне платите сто пятьдесят крузейро, и я клянусь матерью и мадонной, что выполню. Я верующий и люблю свою мать.
— У тебя мать жива? — спросила Мальвина.
Он понял вопрос:
— Жива, но очень стара и болеет. Мы бедные люди. Кормимся только своими руками.
— Хорошо, — согласился я.
— Ты читать умеешь? — спросила Исидора.
— Умею.
В глазах его промелькнула обида. Точно, он не тот, за кого себя выдает.
Исидора достала последний оставшийся у нее лист бумаги, мы его берегли для костра, оторвала кусок и маленьким карандашиком начала писать.
— Это телефон, по которому ты позвонишь. Понял?
— Как не понять!
— Спросишь капитана Тиаго Коутиньо или кого-нибудь вместо него. Понял?
— Как не понять!
— Скажешь следующее: «Синьора Исидора Кордейру нуждается в помощи. Она вместе с друзьями идет по берегу реки». Твои родственники давно здесь живут?
— Давно. Очень давно.
— Они должны знать, как называется река. Впрочем, скажи только, откуда ты звонишь, и достаточно. Понял?
— Понял. Я запомнил.
— Хорошо, что запомнил. Но я все написала.
— Вы обещали заплатить, — напомнил человек.
— Верно.
Я отсчитал три бумажки по пятьдесят крузейро и отдал их с напутственными словами:
— И не вздумай обмануть.
— Уважаемый синьор, зачем мне обманывать? Ведь все так просто. Позвонить — и ничего больше. И я не обманщик. Я честный человек.
— Ладно. Иди.
Он повернулся и медленно вошел в реку. Потом дошел до того места, где река стала глубокой, положил деньги и записку в рот.
Вдруг он закричал и исчез в воде. Потом появилась его голова, он снова закричал, захлебываясь, снова исчез под водой. Он явно боролся с кем-то. Из воды показалась его рука. Она была серебряной и блестела на солнце.
— Отвернитесь, — настойчиво распорядилась синьора Исидора. — И идемте. Ему уже не поможешь. Это пираньи.
Мы отвернулись и стояли. Вода бурлила, но криков больше не было.
Пираньи. Так вот почему его рука мне показалась серебряной. Она была вся покрыта рыбами.
— Идемте, — снова сказала Исидора. — И постараемся забыть об этом человеке.
— Если у него в одежде нет документов, никто не узнает, кто он такой, — сказал я.
— Вот если бы поверил нам на слово… — начала Мальвина, но продолжать не стала.
Мы шли молча почти час.
Смерть каждого человека, которого только что видел живым, потрясает. Мальвина за эти два дня расправилась с тремя, но я отнесся к этому спокойно, они были плохие люди, и кроме того, в двух случаях это была законная самооборона.
И те трое умерли сразу. А этот боролся. Он стоял перед моими глазами, я слышал его крики. Съели. Человека съели у нас на глазах. От человека, который только что с тобой разговаривал, остался скелет. Я поглядывал на моих спутников и понимал, что они думают о том же.
— Смотрите! — закричала самая глазастая из нас Мальвина. — Фламинго!
И действительно метрах в двадцати от нас вдоль реки важно прогуливалась птица величиной с аиста, на розовых ногах, с длинным клювом и совершенно красным оперением.
— Это не фламинго, — объяснила Исидора. — Фламинго у нас тоже есть. Но это гуара. Обратите внимание, она красная, совсем красная. Это очень хорошо. Даже очень-очень хорошо. Значит, мы уже близко от океана. Потому что, чем эта птица живет ближе к океану, тем более алым становится оттенок ее перьев.
— Почему? — удивился я.
— Она ест крабов.
И в этот момент мы услышали шум мотора самолета. Потом увидели сам самолет. Такой же маленький, как тот, на котором мы прилетели.
Глава двенадцатая. И всё
55. Самолет
Самолет летел на очень низкой высоте по направлению к океану.
— В кусты! — распорядился я.
Мы спрятались в кусты и сразу поняли, что поступили верно. Самолет начал спускаться и приземлился метрах в пятидесяти от нас.
— Отходим вглубь? — предложила Мальвина.
— Посмотрим сначала, кто это, а главное, сколько их. В конце концов, если это один человек или два, мы с ними справимся.
Из самолета выскочили двое. Они тотчас обратили внимание на наши следы и пошли по следам.
— Синьора Исидора, — распорядился я, — вы идете с ними на переговоры. Если что-нибудь опасное, поднимите одну руку. Если все в порядке, поднимите две. Если почувствуете опасность, отойдите в сторону. Главное, помните, нельзя оставаться на одной линии между ними и моим автоматом.
— Я поняла, — ответила Исидора и мужественно вышла из кустов.
Она прошла десяток шагов. Потом остановилась, подняла обе руки и начала ими размахивать.
Собственно говоря, поднимать руки и не надо было, ибо в одном из прилетевших я узнал Билла.
* * *
— Ну и вид у вас! — смеялся Билл, осматривая меня с автоматом и Мальвину, которая вдобавок к своему пистолету в левой руке держала нож.
— Нам пришлось несладко, — гордо заявила Мальвина.
