Через короткий промежуток времени к ним присоединился некий человек, появившийся из дверей рынка, и они принялись общаться. С нашего места стояния невооруженным глазом черты лица рассмотреть было проблематично, но человек показался мне знакомым.
— Ага! — воскликнул Ольшанский, рассматривая беседующих в бинокль. — Знакомые все лица!
— Разрешите взглянуть?
Ольшанский протянул мне бинокль, я посмотрел и опознал человека:
— Это мой следователь, Никита Сергеевич.
— Вот даже как… — глубокомысленно заметил Ольшанский, забирая у меня бинокль. — Интересная картинка вырисовывается…
— Какая картинка?
— Никита — доверенное лицо генерала Коврова. На кого попало он науськивать его не будет, для разного рода оболтусов есть масса рядовых исполнителей… Мм-да, очень интересная картинка…
— То есть это именно те, кого все это время ищет клан? — встрепенулся я.
— Ну, не знаю… — Ольшанский опять принялся рассматривать беседующих. — На мой взгляд, для такой роли хлопцы слишком уж мелковаты… Может, что-то знают, что-то видели, владеют какой-то информацией…
— А нам эта информация не приго…
— Тихо… — оборвал меня Ольшанский, весь подбираясь, как лев перед прыжком, и продолжая при этом сосредоточенно смотреть в бинокль — словно бы по мимике беседующих хотел уловить суть разговора. — Так… Похоже, чем-то они Никиту зацепили.
— Чем?
— Да бог его знает! Я по губам читать не умею, но зацепили крепко, он буквально в ahue! Думаю, сейчас их будут брать…
Отложив бинокль, Ольшанский простецки, словно бы предлагал сходить за хлебом, обратился к Степе:
— Ну что, изымем хлопчиков?
— Ну… давайте изымем, не вопрос, — с пионерской готовностью откликнулся Степа.
Степа с Ольшанским быстро обсудили ситуацию: по их разговору я понял, что техника исполнения такого трюка довольно проста, но для этого обязательно нужна вторая машина.
— Есть вторая машина, — Юра кивнул на припарковавшийся неподалеку уазик, из которого несколько минут назад вышли то ли какие-то бородатые крестьяне, то ли моджахеды, я особо не разобрал. — Крепкая, тяжелая, как раз что надо.
— Это не наша машина, — заметил я.
— А мы ее и не забираем, — фыркнул Юра. — Только прокатимся, да бросим.
— Хорошо, давайте попробуем, — подытожил Ольшанский. — Мы с Алексом дадим круг и встанем в первом попавшемся проходном дворе с той стороны. Как заедем, я вас сориентирую. А вы попробуйте прокатиться с ветерком. Только давайте без надрыва: не получится, бог с ними, обойдемся.
— Никакого надрыва, — заверил Степа, совместно с Юрой покидая салон. — Сделаем все мягко и по-доброму…
Мы с Ольшанским выехали с рынка, выбрали удобный двор со стороны противоположного выезда, встали и по телефону сориентировали коллег на предмет своего местонахождения.
Далее все получилось быстро и, на мой взгляд, несколько бестолково, хотя в принципе по-другому там быть и не могло.
Нашим силовикам удалось-таки выхватить оболтусов из цепких лап Службы, но в самый последний момент они (оболтусы) почему-то передумали ехать с нами и тривиально дали деру. Заниматься организацией преследования времени не было: мы сами в любой момент могли стать дичью, так что пришлось по-быстрому убираться оттуда.
Отъехав подальше, мы дали круг и осторожно прокатились по проспекту, в надежде обнаружить оболтусов в толпе, но они, по-видимому, были опытными убегантами, так что пришлось нам убыть несолоно хлебавши.
Переживать по этому поводу мы не стали.
— Да и черт с ними, — подытожил Ольшанский. — Никите они тоже не достались, так что счет поровну. Мы их видели, срисовали, будет возможность — поищем, не будет — обойдемся. Не думаю, что это какие-то суперинформеры, из-за которых стоит убиваться, так что…
Тут ему позвонил кто-то из помощников и что-то сообщил. От полученной информации лицо Ольшанского вытянулось, а волосики вокруг плеши встали дыбом.
— Понял, спасибо… — тихо поблагодарил он и, тронув машину с места, поставил задачу: — Смотрите по сторонам. Ищем первый попавшийся милицейский стенд.
Вскоре такой стенд был обнаружен, но не в гордом одиночестве, а в компании двух девиц в милицейской форме и с курсантскими погончиками. Девицы клеили на стенд листочки с картинками.
Ольшанского это нимало не смутило, и он отправил нас с Юрой полюбоваться инсталляцией.
— А кого смотреть? — деловито уточнил Юра.
— Оболтусов, которых мы упустили, — упавшим голосом пояснил Ольшанский.
— Оп-па! — удивился Юра. — Они в розыске?
— Говорят, что да. И не просто в розыске. Гхм… В общем, посмотрите…
Девицы были вполне симпатичные, но разнохарактерные: одна хозяйственная, а другая легкомысленная. Хозяйственная на наше приближение никак не отреагировала и продолжала усердно орудовать валиком, а легкомысленная все бросила и с ходу принялась строить нам глазки.
По приближении к стенду на меня напал столбняк: я увидел нашу ориентировку.
О боже…
Нет, я в курсе, что нас объявили… что мы «особо опасные»… Но я, глубоко законопослушный, воспитанный мальчик, впервые в жизни увидел свое мрачное фото под словами «Особо опасный преступник» и от этого чуть было не упал в обморок!
— Привет, девчата! — Юре, как обычно, все было сугубо монохромно. — Вот эту оторвем, не возражаете?
И тотчас же принялся отдирать со стенда какую-то бумажонку.
— Замучаетесь отрывать, — хмыкнула легкомысленная. — Надька клеила, это намертво. Что, хотим три лимона заработать?
— Да, есть такое желание, — признался Юра и кивнул на объемную сумку под стендом. — А у вас не осталось неклееных таких?
— Полно, — хозяйственная склонилась над сумкой. — Сколько вам?
— Две-три штучки, если не жалко.
Тут мой смятенный взор вновь обрел способность к фокусировке, и я, поняв, что нас сей момент никто даже и не собирается идентифицировать с нашей страшненькой ориентировкой, наконец-то сосредоточился на листке, который пытался оторвать Юра.
Это была ориентировка на оболтусов, которых мы только что так легкомысленно упустили. Но, в отличие от нашей, на этой ориентировке, над «особо опасен» жирным шрифтом было указано, что за любые данные об этих людях дают три миллиона рублей.
Неслабо, да? Вот такие, оказывается, ценные оболтусы.
— Вот так у нас всегда и получается, — укоризненно заметила хозяйственная, выдавая Юре три ориентировки. — Все хотят денег, а бесплатных преступников никто не ловит.
Тут она сердито ткнула пальчиком в нашу ориентировку, висящую на стенде, и вновь взялась за валик.
Вот это замечание показалось мне весьма оптимистичным и жизнеутверждающим.
Так это же прекрасно, голубушка! Как говорится, все познается в сравнении. Вы даже не представляете, как это приятно: быть «бесплатным» преступником и знать, что за твою голову не дают ни копейки…
Глава 10
КЛАН: ТОЧКА ВСТРЕЧИ
— Напомни мне, дружок, какая у вас была задача?
— Проверка общежития.
— А по пунктам?
— Ну… — Палыч замялся. — Эмм… Проверить… Выявить… Если подпадают — изъять и доставить. Да, вот так.
— Больше никаких задач не было?
— Не было.
— Угу… А если не было, с какого перепугу вы ввязались в драку? Там что, кроме вас некому было успокоить этих джигитов?
— Зато всех раком поставили, — пробурчал Шота, с глубинным моральным удовлетворением рассматривая свои покрытые свежими ссадинами кулаки. — Теперь будут знать, кто тут главный и как надо себя в гостях вести!
Генерал едва удержался, чтобы не застонать от отчаяния.
Господи, за что?! За какие особо опасные грехи ты пометил один из могущественнейших кланов страны печатью вырождения? Ведь это же конец, стагнация, тупик эволюции сообщества, успешно развивавшегося много десятилетий…
На «пятиминутке» присутствовали только свои: Валентин, Палыч, Шота и Володя Липецкий. Глядя на «сынков», генерал вдруг почувствовал острый приступ ненависти, который не миновал даже родного племянника — Палыча. После идиотского высказывания Шоты непроизвольно нахлынуло: возникло непреодолимое желание взять у Валентина пистолет и расстрелять ублюдков. Всех, кроме Валентина — это единственный толковый представитель «последнего поколения» клана, которое имеет перспективы стать реально последним, без кавычек. Причем, как ни прискорбно это признавать, в самом скором времени непременно встанет вопрос о благонадежности этого единственного.
— Диалектический конфликт, — ни к кому конкретно не обращаясь, пробурчал генерал. — Вечное несоответствие спроса и предложения, выражается в стабильной формуле: «когда стране нужны герои, п…а рожает дураков».
