дневной смены, а на это потребовалось время.
– Вся стража – это четыре человека возле моих покоев? – усмехнулась я.
– К сожалению, миледи, вся – это вся. Больше полусотни людей уснули и не пробудились до утра.
У меня по спине пробежал холодок, а сэр Ларис стиснул кулаки и твердо произнес:
– Кто-то застал меня врасплох, миледи, но, клянусь золотым ликом Светила, больше такого не повторится. Я лично буду следить за вашей безопасностью, и никто не посмеет вам навредить.
Я опустила взгляд под ноги и нахмурилась, теряясь в собственных мыслях. Больше пятидесяти стражников уснули. Но как такое возможно? Тут или принц постарался, или сэр Ларис лжет. Однако в словах рыцаря мне почудилась искренность… И ярость. Ярость, которую сложно подделать. Но мое сердце все равно отказывалось верить. Даже если сэр Ларис говорил правду, то он не знает, что его враг – принц, могущественный маг и потомок богов, которыми рыцарь клянется. А если он знает, то…
То меня попросту никто не будет защищать. Даже сэр Ларис.
Глава 25
Прежде чем войти в свои покои, я немного постояла, держась за железную ручку и набираясь смелости.
– Миледи, – произнес сэр Ларис, заметив мою внутреннюю борьбу. – Вы можете приказать слугам, и они принесут все необходимое.
– Могут, – согласилась я и добавила: – Но не все вещи для рук и глаз слуг.
Я толкнула дверь, и та с коротким скрипом отворилась. Щеки лизнул свежий ветерок с ароматом цветов, который за три дня стал почти родным, а, кроме него, в воздухе чувствовался еще еле заметный запах горелого дерева.
Когда комната предстала перед моим взором – я немного удивилась. В ночных воспоминаниях мне казалось, будто разрушений гораздо больше, но при свете дня я заметила только скомканную постель, где ветер шевелил пух из вспоротой подушки, разбитое и обугленное окно с немного почерневшей стеной рядом‚ да сдвинутое вбок кресло у стола. Все.
Может, дело в пляске теней, что отбрасывало пламя от горящего подоконника? Или в моем страхе? Но сейчас комната не казалась мне столь ужасной, а скорее печальной‚ жертвой. Такой же жертвой, как и я.
Обведя грустным взглядом свою «побитую» обитель, я уверено подошла к столу, открыла ящик и побледнела, когда забрала письмо папеньки. Ключа под конвертом не было.
– Миледи, все хорошо? – поинтересовался сэр Ларис в дверях, когда заметил, что я долго стою и не двигаюсь.
– Да, сэр Ларис, все замечательно, – произнесла я пересохшими губами и подивилась, насколько спокойно прозвучал мой голос, пока в голове, точно вспышки молний, промелькнули десятки, а то и сотни вопросов.
Принц передумал? Кто-то украл? А может выпитое прошлым вечером вино сыграло со мной злую шутку? Помню, что несколько раз перекладывала ключ с места на место. Брала его в руки, чтобы им полюбоваться (все-таки он отворял дверь к моей мечте), а потом убирала в более «надежное» место. Кажется, даже на полке рядом с кроватью оставляла.
Я тут же метнулась к прикроватной тумбочке, но на ней и в ней ничего не обнаружила. Может, когда боролась с убийцей, случайно смахнула? Но и нигде поблизости ключа не оказалось. А я даже не побрезговала заглянуть под тумбочку! И кровать.
– Леди Цессара, у вас точно все хорошо? – уже всерьез забеспокоился сэр Ларис.
А я вспомнила, что еще убирала ключ под подушку. Может, все-таки он там?
– Все замечательно, сэр Ларис, – нервно хихикнула я и сбросила на пол то, что осталось от подушек, отчего в комнате начался дождь из перьев.
Нет ключа. Пусто! Тогда я в отчаянии сдернула одеяло. Вдруг в борьбе он запутался где-нибудь в постели? И услышала, как что-то металлическое ударилось о пол и с громким скрежетом закатилось под книжный шкаф. Однако это что-то было куда тяжелее маленького ключа.
Тяжело сглотнув, я двинулась по облаку из перьев в сторону шкафа, осторожно опустилась перед ним на колени и, засунув руку под шкаф, нащупала гладкий, холодный металл, который вытащила на свет. Правда, тут же выронила, когда увидела, что это тот самый кинжал, которым меня хотели убить. На его остром лезвии до сих пор виднелись капельки засохшей крови, которые…
Прерывисто выдохнув, я коснулась заледеневшими пальцами левой скулы, а комната перед глазами поплыла, стоило понять, что порез… исчез. Его больше нет. Я даже несколько раз проверила, но ни намека на ранку не нашла. Никакой засохшей корочки! Только чистая и гладкая кожа. Но… Как?
Я же точно помню боль и жаркие капли крови на щеке. Не могли же они мне показаться! Или все-таки могли? Раны ведь не заживают так быстро, особенно глубокие, а порез на скуле показался мне довольно-таки глубоким. Было же так больно.
Но когда я смотрела на себя в зеркале, то ни на ночной рубашке, ни на волосах не заметила следов крови. Неужели я…
Нет. Я не сошла с ума, и мне не показалось. На кинжале же моя кровь, так? Значит, порез все-таки был. И желая лишний раз в этом убедиться, я вновь его подняла, как вдруг услышала над головой:
– Это опасная штука, миледи. Позвольте ее забрать.
Ко мне опустилась широкая ладонь сэра Лариса, а я напряглась, чтобы не вздрогнуть. Поразительно, но рыцарь умеет двигаться бесшумно даже в доспехах! Может быть не зря он главнокомандующий в замке? Остальные стражники, вон, гремят точно мешочек с монетками, когда ходят. А сэр Ларис будто летает.
– Сэр Ларис… – я провела пальцем по засохшей россыпи красных капелек на лезвии, но больше ничего примечательного в клинке не заметила. Он был обычный: железный, без рисунков, гравировок, оплеток. Простой, но в то же время такой смертоносный. – Почему вы не задаете мне вопросов? Почему не спрашиваете, кто на меня напал?
Я подняла на него взор.
– И кто пытался меня убить?
Рыцарь беспокойно пошевелил усами:
– Его высочество запретил задавать вам вопросы. Сказал, чтобы мы не беспокоили вас лишний раз, потому что вы…
– Я? – поинтересовалась я, когда сэр Ларис замялся.
– Вы пережили прошлой ночью настоящий кошмар и можете быть шокированной.
– Какая невероятная забота, – криво улыбнулась я, вновь опуская взор на кинжал, и мысленно добавила: «и подозрительная».
– Его высочество сам с вами поговорит, когда вы будете готовы, – сообщил «радостную» весть сэр Ларис. – Нам же поручено допросить других свидетелей.
Ну просто чудесно. Все концы мне обрезали под видом благодетели. Не знай я, что на мою жизнь покушался Рензел, то поверила бы, словно он беспокоится о моем душевном состоянии. А так
