— Привет, Хильди! Найдется секундочка?
— Э… конечно.
Она села на стул у моего стола и как-то робко улыбнулась.
— Я очень сожалею о том ночном звонке…
— Ерунда, Ребекка. Забудьте.
— Я просто зашла сказать, что у нас с Питером все наладилось. Мы снова вместе. Мы очень долго говорили на следующий день. Он так сожалел, так извинялся… — Говоря, Ребекка разглядывала ногти.
— Да что вы? Чудесно! — сказала я, хотя уже была сыта ими обоими. Он назвал меня «вампиром». — А как ваши мальчики?
Тут к боковому входу подошел посыльный, и Ребекка вывернула голову.
— Ребекка, — сказала я. Питера не бывает здесь по средам. Вам это известно.
— Я бы не была так категорична, — улыбнулась она. — Кажется, я уговорила его приехать сегодня.
— Разве по средам он не в больнице?
— Обычно — да. Но он сказал, что возьмет отгул. Он очень скучал без меня во время нашего… недопонимания. И я ужасно скучаю. Позвонила ему вчера вечером. По-моему, он был недоволен.
— Звонили ему домой? Опять? После того как все уладили?
— Ну да. Он так занят в больнице, что забывает отвечать мне на звонки. Мне иногда нужно с ним поговорить. А вчера вечером я словно обезумела. У меня было такое чувство… боязнь, что с ним что-то случится. Хильди, со мной такое бывало и прежде. Когда я была маленькой и ездила в школу, однажды я проснулась посреди ночи в ужасе. Поняла, что моя собака, Фреши, умерла. Я любила ее. И утром, сразу после завтрака, позвонила мама, — Фреши умерла. В общем, мне необходимо было связаться с Питером. Я чувствовала, что с ним что-то случилось или случится. Я должна была предупредить. Не только у вас есть психический дар. У меня и раньше случались предвидения.
— Трубку взяла Элиза?
— Нет. Питер. Расстроенный. Я сказала, что ужасно беспокоюсь, просила его быть осторожным, потому что у меня чувство… что с ним может случиться что-то плохое.
— Все равно не стоило звонить ему домой.
— Думаете, я не понимаю? — огрызнулась Ребекка.
— Простите, — сказала я, поворачиваясь к бумагам на столе.
— Нет, Хильди, это вы простите, понимаете, я нервничаю. Ничего, все наладится. Мы собираемся рассказать Брайану и Элизе. И детям. Когда все разрешится, будет только лучше.
— Разумеется, — поддержала я. — Просто тяжелые времена. Будет лучше. А что вы делаете на праздники?
Поедем на Нантакет. У партнера Брайана там дом.
— Заманчивая перспектива.
Ненавижу острова, — вздохнула Ребекка.
Мы поболтали о детях и лошадях, и Ребекка ушла. Вечером по дороге домой я проехала мимо дома Ньюболдов, и там горел свет. Питер приехал посреди недели, как и предвещала Ребекка.
Я подъехала к офису, но пошла не в свой кабинет, а по лестнице на второй этаж. Здание — мое, так что у меня, разумеется, есть ключи от кабинетов Питера и Кэтрин. Я долго крутила ключи на связке, пока нашла ключ от двери Питера, потом распахнула дверь, отчасти ожидая, что кабинет заставлен коробками. Нет, все выглядело как обычно. У Питера несколько лет назад протекал потолок, и он просил меня его покрасить. Я наняла парочку парней Фрэнка, а потом заходила — просто проверить работу.
Это уютный кабинет, два кресла развернуты друг к другу, и в стороне — кожаный диван. Древний персидский ковер лежит поверх стандартного бежевого коврового покрытия, которое уложила я — по просьбе Питера, для звукоизоляции. Вдоль одной стены полка заставлена книгами по психотерапии, психоанализу, неврозам, расстройствам личности, депрессии, зависимостям, психозам, шизофрении. Там же стояла собственная книга Питера «О человеческих узах». Рядом висели в рамках фотографии луны над морем — явно сделанные Питером. Такие фото Ребекка, как она рассказывала, использовала в своих картинах.
Я прошла к столу. Конечно, нехорошо рыскать по чужому кабинету, но я считала, что имею право — меня ведь предали. На столе — фото Питера с Элизой и Сэмом, на пляже возле их дома; дома, который, по моей оценке, можно легко выставлять за пять миллионов. У стола стояла картотека — да, я ее открыла. Мог бы и запирать. Там лежали карточки всех его пациентов. Я увидела фамилии моей маникюрши, бывшей одноклассницы дочери, служащего по ипотеке из «Юнион-банка» в Беверли, красотки Бренды из библиотеки, Мэнни Бриггса… Можно было бы повеселиться, будь я в более игривом настроении. Но я искала только одну карточку — и ее там не было.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Я захлопнула картотеку и ушла, заперев за собой дверь. Потом спустилась к себе и вошла на сайт по недвижимости. Ничего. Дом пятьдесят три по Ветреной улице еще не значился в списках; вполне вероятно, контракт пока не подписан. Еще не было девяти, утро воскресенья, но я набрала мобильный Питера. Он ответил на втором гудке.
— Алло! — Питер тяжело дышал.
— Питер? Привет, это Хильди. Пауза, потом снова тяжкое дыхание.
— Привет, Хильди. Что случилось?
— Судя по звуку, я тебя от чего-то оторвала, — сказала я и подумала «от секса».
— Я бегаю, — сказал Питер.
— Так ты здесь?
— Нет, в Кембридже, бегаю с Чарлзом. В чем дело?
— Это я у тебя хочу узнать, Питер. В чем дело? Теперь слышно только дыхание — оно постепенно успокаивалось.
— Мне показалось, вчера я видела свет у тебя в доме. И твою машину.
— Заезжал на несколько часов в среду. Нужно было кое-что забрать.
— Говорят, ты намерен продавать дом.
Питер долго молчал.
— Ну да, я собирался вам рассказать.
— A-а, я так и думала. Что же, с радостью продам его для тебя. Когда ты будешь здесь? Я приготовлю контракт. У меня уже есть на примете покупатель…
— Э… послушайте, я хотел подъехать сегодня днем — еще кое-что забрать. Ничего, если я зайду?
— Конечно. Во сколько?
— К трем.
— Хорошо, я буду на месте.
— Отлично, — сказал Питер. — Хильди, я никому не сообщал о наших планах. И буду рад, если вы не станете их обсуждать с… кем-либо, пока мы не поговорим.
— В ближайшие часы я не буду говорить с кем-либо, Питер.
Ожидая Питера, я пыталась работать над предложением для Санторелли, но не могла сосредоточиться. Если Питер продает дом, контракт должна получить я, — чтобы Санторелли работали со мной. Если одна из самых крупных сделок в округе Эссекс достанется Венди, они обратятся к ней. Дом Ньюболда мне нужен. Даже больше — я его заслужила. Венди приехала сюда меньше десяти лет назад. «Сотбис» — международное агентство недвижимости. Отец Питера верил в наш город, поддерживал местных предпринимателей, я всегда была добра к Питеру — как соседка, как арендодатель. Я знала его, еще когда он был малышом.
Допустим, он хотел подписать контракт со мной.
Тогда почему я об этом не знаю?
К приезду Питера я накрутила себя до гневного возмущения.
— Входите! — взревела я, когда он деликатно постучал в дверь. — Открыто!
Питер сунул в кабинет голову.
— Привет, Хильди.
— Привет.
— Может, пойдем наверх? Не хочу, чтобы кто-нибудь заходил во время разговора.
— Конечно, — согласилась я.
Идя к лестнице, я выглянула в окно и заметила, что на стоянке стоит только моя машина.
— Так ты что, бежал от самого Кембриджа? — спросила я.
— Что?
Где твоя машина?
— А, я припарковался за церковью.
«Боже», — подумала я. Фрэнки был прав. Питер Ньюболд вел себя как трусливый заяц.
Войдя в кабинет Питера, я огляделась, словно давно тут не была. Словно не заходила несколько часов назад. Питер закрыл за нами дверь, а я прошла по комнате и села в одно из кресел. Питер открыл маленький холодильник в углу кабинета.
— Хильди, хотите пить? — спросил он.
— Нет, спасибо.
— А я умираю от жажды. Думаю, все из-за бега, — сказал Питер, прижал горлышко бутылки к губам и шумно начал глотать. Потом повернулся ко мне с несколько смущенным выражением лица.
— Что-то не так? — спросила я, оглядываясь.
— Нет, ничего. — Питер рассмеялся. — Просто когда я веду терапию, я обычно сижу в этом кресле.
— А Это твое кресло? Хочешь, я пересяду?
